Непрощенные - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 51

– Читал, товарищ Сталин, – подтвердил Федоренко.

– Ваше мнение?

Генерал замялся.

– Говорите, что думаете, – успокоил Сталин. – Нам важна точка зрения такого специалиста, как вы.

– В предложениях, переданных полковником Кутеповым, немало разумного, – сказал, прокашлявшись, Федоренко. – Тем более что они основаны на опыте боев. Устройство танковых засад, рекомендации бить колонны врага на марше, используя заранее разведанные позиции, – все это заслуживает скорейшего внедрения в практику бронетанковых войск. Особенно сейчас, когда танков у нас мало.

Сталин кивнул.

– Однако… – Генерал умолк.

Сталин жестом пригласил продолжить.

– Суждения полковника по тактике и стратегии применения танковых войск вызывают вопросы.

– Как я понял из докладной записки, предложения принадлежат не Кутепову, а лейтенанту Волкову, – сказал Сталин. – Полковник только приложил свои рекомендации. Лейтенант удачно воевал на пути от Буга до Днепра, уничтожил немало танков противника, так что предложения основаны на боевом опыте.

Федоренко склонил голову:

– Верно, это записка лейтенанта. Потому считаю, что многое из его соображений нельзя применять в масштабах фронтов. Для тактических решений рекомендации подходят.

– Что вам не нравится?

– Предлагается исключить встречные атаки противника: танки против танков. Кутепов… Простите, лейтенант Волков обосновывает это тем, что такие атаки неэффективны и ведут к необоснованным потерям. Якобы противник научился успешно их отражать. Тем самым наши танковые подразделения предлагается использовать исключительно в обороне. В то время как Полевой устав РККА говорит: танки – оружие наступления.

– Товарищи не отрицают этой их роли, – заметил Сталин.

– Да, но их идеи! Бросать танки в прорыв только на слабых участках обороны противника, например, на стыках его частей, предварительно хорошо их разведав. Предварять наступление мощной артиллерийской подготовкой, сопровождать танки огнем пушек, для чего сосредоточить усилия на создании нового вида оружия – самоходных артиллерийских установок. Орудие на самоходном шасси? Но ведь танк сам по себе – мощная пушечная система. Зачем еще одна?

– Товарищи предлагают увеличить мощь орудия для уничтожения бронетехники и противотанковой артиллерии противника, – сказал Сталин. – Вы же читали их докладную.

Федоренко решился:

– Я, товарищ Сталин, много докладных читал. Много умных мыслей услышал, еще больше теоретических суждений. Но нам сейчас не теорию, а боевую мощь надо ковать, состав танковых частей восполнить. Мне бы научить свежие экипажи на танках линию выдерживать, в цель попадать первым снарядом, мотор в порядке сохранить. А не теорию новую в мозги вбивать. Пока мы новую тактику будем разрабатывать…

Он запнулся.

Сталин с интересом посмотрел на взволнованного генерала.

– Что ж вы замолчали, товарищ Федоренко?

– Виноват, товарищ Сталин. Накипело. Выскочил из немецкого окружения танкист, баек про себя наплел, а товарищи на местах из него нам мессию рисуют. Мысли его копируют и на ваше рассмотрение шлют.

– Вы сомневаетесь в достижениях товарищей, – Сталин посмотрел докладную, – Волкова и Паляницы?

– Да, товарищ Сталин. Рассказывать, как ты сотнями врага где-то далеко ложил, – тут большого ума не надо. Был бы слушатель подоверчивей.

За столом настала пауза.

– Мы проверяем данные, предоставленные могилевскими товарищами на авторов этой записки. Проверяем, можете не сомневаться. Но это не уменьшает значимости грамотной идеи.

Федоренко потел и нервничал:

– Товарищ Сталин, вот в этой тактике, что в докладной представлена, у танков какая задача?

– Прорывать оборону противника. Уничтожать его огневые точки, пехоту, тем самым расчищая путь нашим стрелковым частям.

– Прошу прощения, товарищ Сталин, но это сильно сузит их применение на фронте. Волков – всего лишь лейтенант, который совсем недавно был сержантом. Ему ли судить о стратегии бронетанковых войск?

Сталин достал из кармана кителя трубку, сунул ее в рот. Федоренко умолк.

– В истории войн немало примеров, когда сержанты становились генералами, – сказал председатель Ставки после паузы, достав трубку изо рта. – Порою они заменяли начальников, которые со своими обязанностями не справлялись.

Федоренко вспотел. Сталин предложил высказаться откровенно, генерал выплеснул с ходу. Следовало прежде подумать… Записка Волкова начальнику ГАБТУ нравилась и раздражала одновременно. Нравилась четко сформулированными выводами, подкрепленными конкретными примерами. А раздражала тем, что до таких простых и очевидных вещей додумался вчерашний сержант. Зачем тогда ГАБТУ с его аппаратом и генерал-лейтенантом во главе?

– Наша с вами задача, Яков Николаевич, – продолжил Сталин, – не рассуждать о том, кто какие петлицы носит, а определить, насколько разумны предложения. Что мы знаем о лейтенанте Волкове? Воюет с первого дня, уничтожил много немецких танков. – Сталин поднял трубку чубуком вверх, словно указывая собеседнику нечто на потолке. Федоренко невольно бросил туда взгляд. – Вот тут пишут, что не один или два – несколько десятков… Причем не в одном удачном бою, притаившись в засаде и разгромив вражескую колонну, а в самых разнообразных ситуациях. Допустим, что товарищи немного, – крутанул он в воздухе трубкой, – слегка приукрасили достижения экипажа. Но… Волков действует дерзко, изобретательно и неожиданно для противника. Имея в своем распоряжении всего лишь один легкий танк, заметьте, только один, он сумел дважды сорвать атаку многократно превосходящих сил противника под Могилевом. Эта информация проверена и подтверждена. Я почитал характеристику на товарища Волкова, приложенную полковником Кутеповым и другими товарищами. Возьмем уничтожение танковой группировки немцев путем поджога топливозаправщиков. Это можно счесть счастливой случайностью. Дальше – прорыв на танке в тыл противника с последующим вызовом огня нашей артиллерии на скопление вражеской техники. Вы такое практикуете, товарищ Федоренко?

Генерал покачал головой.

– Значит, можно счесть новаторством, опробованным в боевых условиях. Мобильный, защищенный броней корректировщик. Ни вы, ни другие до такого не додумались, а вот бывший сержант смог. А его операция по уничтожению немецких бомбардировщиков прямо на аэродроме?

– В это трудно поверить, – буркнул Федоренко.

– Мне тоже, – согласился Сталин. – У нас в последнее время мало хороших вестей и удачливых командиров. Мало… Зато много вранья, трусости, паникерства и приукрашивания действительности. Такое есть. Однако сведения об уничтожении немецкого аэродрома подтверждаются многочисленными источниками, в том числе радиоперехватом сообщений противника. Мы получили их гораздо раньше записки Волкова. Это первое. И второе: у нас нет оснований не верить донесениям командиров 388-го стрелкового полка и 172-й стрелковой дивизии. Их части храбро дерутся под Могилевом, сковав возле города крупные силы противника. Далеко не все наши части воюют сегодня столь умело и отважно. Что до товарища Волкова… Нам ли с вами не знать о находчивости и смекалке русского народа? Революция раскрепостила творчество масс. Если при царизме мастер Левша оказался невостребованным и умер от пьянства, то в Советском Союзе новатор Стаханов показал пример невероятной производительности труда, превысив норму добычи угля в десятки раз! А ведь многие не верили, что такое возможно. Волков – это тот же Стаханов, только в танковых войсках!

– Да, товарищ Сталин… И все-таки непривычно, – вздохнул Федоренко.

– Непривычно, – кивнул Сталин. – Но это работает. Поэтому ваша задача – используя предложения товарищей, подготовить приказ председателя Ставки об использовании наших танковых войск в сложившихся условиях. Суток хватит?

– Двое, – попросил Федоренко. – Нужно многое проанализировать.

– Хорошо, – согласился Сталин. – Но не больше. Пункт о самоходных установках и о структуре танковых и моторизованных частей можно опустить. Сейчас не время.