Непрощенные - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 18

– И молодого Ганса фрицы несут с пробитой головой! – откомментировал Олег.

Оставалось разобраться с «тройками».

– Дуй к ним, но не напрямую, а вдоль оврага, – объяснил сержант напарнику. – Главное – без остановок! Они нас пока не видят, а когда спохватятся и выцелят, на той стороне будем. Будет возможность – постреляем. Попадем не попадем, но нашим – передышка.

План сработал.

Немцы, пятерка «троек», никак не ожидали увидеть в тылу русский танк. Да еще стреляющий. Толку от пальбы на ходу было немного, да только сам факт, что в корму тебе целятся, меняет планы. «Тройки» начали сдавать задом, выворачивать и закрутили башнями, встречая наглеца.

– Не останавливайся! – рыкнул на мехвода Олег. – Жми!

Еще один выстрел. И снова попадание! Уже подраненная «тройка», получив в бок второй гостинец, задымила.

– Стали, как в тире, уроды! – вращая маховичок наводки, орал Олег.

Первый из немцев пыхнул выстрелом. Промазал. Бабахнул второй. Тоже промахнулся, но снаряд лег ближе.

– Быстрей, Коля!

Т-26 чуть вильнул и понесся вдоль выстроившейся цепи немцев.

– Ближе к ним, ближе! За крайним спрячемся.

– Что? – не понял Ильяс.

– Что слышал! Давай к левому. За него уйдем!

– Он же нас и грохнет!

Однако левый танк башню не сдвинул. Он по-прежнему палил по нашим. То ли рассчитывал, что с выскочкой справятся без него, то ли случились проблемы со связью. К печали немцев – не вовремя.

Олег пробовал поймать в прыгающем окуляре силуэт вражеского танка. При гонке по кочкам такое два раза подряд не проходит. Выстрел… Мимо! Даже не чиркнуло. А немец выстрел заметил и завозился, отворачивая от оврага.

Коля, как было приказано, подлетел к противнику, притормозив в десятке метров от задних катков. Выстрел! Правую гусеницу у фашиста снесло.

– Постой теперь, сука! Без гусли-то не побегаешь! Коля, вперед! Обойди левей и будь поближе. Заблокируй гада!

Ствол «сорокопятки» почти воткнулся в башню немца. Еще выстрел! У «тройки» броня потолще, чем у легкого Т-26, но с расстояния в метр для «сорокопятки» не преграда. Выбив сноп искр, бронебойный проник в башню и разлетелся на осколки, убив и ранив экипаж. «Тройка» застыла.

– Чуть вперед, чтоб корпус прикрыл!

Танк проехал пару метров. Олег зарядил пушку, довернул ее. Высунувшись между подбитым фашистом, служившим теперь заслоном, и дорогой, он успел заметить корму отходившего от насыпи «номера три». Немцы на время забыли о «бэтэшках», сконцентрировав внимание на резвом нахале. «Четвертый» и «второй» сдали назад, а «третий» предпочел полностью развернуться. Вот по нему Олег и врезал. Попал.

– Смотри, чтоб в нас гранатой не кинули! – посоветовал лейтенанту. – Повылезают из танков…

Ильяс приник к смотровой щели, но экипажи подбитых танков в атаку не спешили. Пушка под управлением Олега довернулась, готовая встретить любого, кто попытается обойти их сзади.

Бух! Заходил корпус подбитого немецкого танка-заслона.

– Мазилы! – зашипел Олег.

Т-26 взревел движком и подал назад.

– Куда?! Отставить!!

Бум! Бух! В башню будто гигантским ломом двинули. Грохот! В ушах заложило. Но сержант от пушки не отошел. Выстрел в ответ. На пол полетела очередная гильза.

Коля, поняв, что сотворил что-то не то, двинул танк обратно под прикрытие.

– Какого хрена ты вылез?! – орал на мехвода сержант, но тот, оглушенный, только руками развел.

Бух! Бух! Бум! И грохот взорвавшейся боеукладки… Чужой боеукладки! Лучшая песня для любого танкиста.

– Что там? – полез к люку Ильяс.

– Сиди, лейтенант!

Но Ильяс распахнул прикрытый люк и выглянул наружу. К дороге летели три «БТ», метким огнем накрывая последние машины врага. Пока немцы воевали с Т-26, четверка уцелевших советских танков перешла в атаку, рассчитывая вместе с подоспевшим с тыла «подразделением» раздавить немцев. Одну из «бэтэшек» остановила недобитая «тридцативосьмерка», но остальные, навалившись, сумели поджечь обе «тройки».

Коля вывел танк из овражка на дорогу. Сержант вылез на броню, чтобы своими глазами оценить повреждение от попадания. На их счастье, бронебойный снаряд перед тем, как врезаться в танк, задел ствол подбитого немца, закувыркался и врезался в башню плашмя. Повезло! В противном случае контузией бы не отделались.

«Бэтэшки», зачистив территорию, разделились. Две рванули к подбитым товарищам – подобрать выживших, одна завернула к ним.

Из распахнутого люка подъехавшего танка выскочил чернявый командир.

– Командир батальона лейтенант Авакян! А вы кто?

– Сержант Волков. – Олег по привычке начал первым, но спохватился. – Это командир танка – лейтенант Паляница.

Авакян зыркнул на сержанта, полезшего вперед «батьки», но Олег выкрутился:

– Командира слегка контузило. Слышит плохо.

Авакян кивнул и расплылся в улыбке:

– Ай, хорошо стреляешь, товарищ! Так разобрал немцев – нам ничего не оставил. Трех сам завалил, двух в составе сделал, а у самого только парочка царапин. Ай, молодец!

Ильяс не знал, как реагировать на такое. Не будешь каждому объяснять, кто тут командует.

– В танке я был не один, – нашелся он.

Авакян спохватился:

– Верно, – повернулся он к Олегу и озабоченно осматривающему гусеницы Климовичу. – Молодцы, товарищи!

Сержант пожал плечами, а Коля вытянулся в струнку и заорал:

– Служу трудовому народу!

Ильяс буркнул:

– Мы вчера пятерых сожгли. Эти сегодня тоже не первые.

Авакян причмокнул губами:

– Ай, совсем молодцы! Если б каждый так воевал! У Варшавы были бы!

Он вернулся к своему танку, влез внутрь и закричал из люка:

– Давайте за мной! Там пехота позиции оборудовала. Будем закрепляться.

«Бэтэшка» рыкнула, фыркнула выхлопом и помчалась в сторону леса. Т-26 потащился в кильватере – в скорости он уступал.

На позиции Олег бросился искать снаряды. Из трех десятков, что досталось им после утренней дележки, израсходована большая часть. Оставалось двенадцать выстрелов, причем бронебойных – и вовсе семь. При интенсивном сражении – десять минут.

С боеприпасами не повезло. Артиллеристы сидели на бобах, а у пехоты складов не было.

– «Бэтэшки» подбитые глянуть бы! – сокрушался Олег. – Не догадался… Скоро только пулеметом сможем работать. Может, у ребят спросить? Пускай пошарят.

– У соседей снарядов меньше нашего, – доложил Климович. – Со вчерашнего на неполных комплектах воюют. Если в танке пять выстрелов, считай, повезло. Как бы у нас не попросили. Ближайший артсклад в Пинске. Машины послали, но когда те вернутся…

С запада потянулись эскадрильи бомбардировщиков. Танки загнали под деревья и укрыли ветками. Бомбардировщики к ним даже не снизились, ушли в сторону железной дороги. А вот «штуки» заинтересовались. Встретить их было нечем. Накануне войны зенитки округа уехали на плановые учения под Минск, немцы об этом знали, потому и не боялись. Они заходили на снижение вдоль окопов, выцеливая пулеметные точки и батареи. Метавшуюся пехоту косили из пулеметов. Изгалялись как могли.

«Штуки» улетели, их сменила артиллерия. Далекие гаубицы, дав пару залпов, пристрелялись и начали перемалывать линии окопов. С воздуха огонь немецких орудий корректировала «рама».

– Вцепились, суки! – выругался Олег. – Будут до обеда изводить.

Он ошибся. Через полчаса обстрел затих, а за ближайшим леском послышался гул моторов.

На командирском танке замахали желтым флажком.

– Делай, как он, – перевел Олег, успевший разобраться в архаичной системе связи.

Т-26 взревел двигателем. Ильяс, решивший перекусить перед боем, отложил консервную банку.

– Держись за этим. – Олег показал Коле пальцем на соседний «БТ».

Танки медленно выдвигались из леса, выстраиваясь в линию.

– Какого хрена? Попрем в лоб? – возмутился Олег. – За окопы надо уходить. В засаду!

Его мнения, однако, не спрашивали.

Когда на поле показались немецкие танки, их встретила стальная стена. Однако фашисты бой не приняли. Сбросив десант, они отцепили пушки и разошлись в стороны, готовясь ударить в бока легких советских танков. «Тяжей» у 22-й дивизии не было.