Дама из Байе - Сименон Жорж - Страница 3

Филипп позвонил, сдержанно поклонился полицейскому и размеренными шагами удалился через закрытую портьерой дверь.

Четверть часа спустя Мегрэ сидел в кабинете прокурора, сдержанный и ироничный Мегрэ, и с сожалением крутил в кармане трубку. Прокурор Кана был не из тех, кто позволяет курить в своем кабинете.

— Ну и как, инспектор? Вы поговорили с девушкой?

— И не только с ней.

— И каково же ваше мнение? Чепуха, не так ли?

— Наоборот. У меня такое чувство, будто бедная старуха покинула наш грешный мир не без посторонней помощи. Но кто помог ей? В этом-то и вопрос… И еще один вопрос: вы в самом деле хотите узнать правду?

Гостиница святого Георгия была одной из тех маленьких гостиниц, которые можно найти в любом городе, гостиниц, о которых вы никогда не услышите, пока кто-нибудь не пошлет вас туда. Постояльцами ее были священники, фанатичные девы, старики — в общем все, кто в той или иной мере связан с истинной верой — от церковных служак до торговцев свечами.

Вестибюль гостиницы был уставлен стульями с соломенными сиденьями. Мегрэ ждал уже полчаса. Старушка, сидевшая рядом, несколько раз отрывалась от своего вязанья и бросала суровые взгляды на синий трубочный дым, обвивавший канделябры.

«А ты, дорогой, ждешь ту же, что и я», подумал Мегрэ сразу, как только увидел молодого человека, нервно ходившего по вестибюлю и через каждую минуту поглядывавшего на часы.

За полчаса ожидания мужчины кое-что узнали друг о друге, хотя и не обменялись ни одним словом. Ход мыслей молодого человека был несложен: «Так вот каков этот знаменитый инспектор, о котором говорила Сесиль. На вид он неопасен… толстоват, добродушен… Что его привело в гостиницу? Наверно, есть какие-нибудь новости…»

А Мегрэ думал: «Неплох парень, этот Жак Мерсье! Красивый парень. Может быть, чуть-чуть слишком красивый. Никак не похож на провинциала. Такое впечатление, что у него могут быть свои собственные идеи. Правильные черты лица, волнистые волосы, яркие глаза… огонь в крови… Ага, вот идет мадемуазель Сесиль.. При вечернем освещении она не кажется такой благочестивой».

Когда Сесиль вошла, она первым заметила Жака Мерсье, и на лице ее появилась улыбка. Но молодой человек показал на инспектора, и она, нахмурившись, подошла к Мегрэ.

— Вы хотели поговорить со мной? — спросила она, явно недовольная, что Мегрэ увидел ее возлюбленного.

— Мне хотелось бы выяснить некоторые детали. Но, очевидно, лучше это сделать не здесь. В гостинице так тихо, что слышно, как летает моль. Не пойти ли нам в кафе?

Сесиль взглянула на Мерсье. Тот кивнул, и через несколько минут все трое сидели в баре рядом с бильярдом.

— Прежде всего разрешите мне сказать, мадемуазель Сесиль, что вы напрасно умолчали о вашем знакомстве с месье Мерсье.

— Я думала, это не имеет никакого отношения к делу. Но, конечно, я должна была догадаться, что Филипп все вам расскажет. А что он еще обо мне сказал?

— Как вы можете догадаться, ничего хорошего. Я думаю, он, как говорится, вполне светский человек. Пива, гарсон! Что вы будете пить, мадемуазель? Портвейн? И вы тоже?

Мегрэ поглядывал на катящиеся по сукну бильярдные шары, глубоко затягивался трубкой и наслаждался застойным мирком провинциальной жизни.

— Итак, это продолжается уже два года?

— Мы встретились два года назад.

— А как давно месье Мерсье начал посещать вас в доме старой госпожи?

— Больше года.

— И вам не приходило в голову пожениться?

— Старая госпожа, как вы ее называете, никогда ьы этого не допустила. Она бы восприняла это как измену. Ока очень ревновала меня ко всем. У нее никого в жизни, кроме меня, не было… И племянника, которого она терпеть не могла. Она относилась ко мне, как к своей собственности. Мне приходилось скрывать свои отношения с Жаком.

— Ваша очередь, месье Мерсье.

— Я не хочу, чтобы меня впутывали…

— Никто не собираетея вас впутывать. Мадемуазель Сесиль просила расследования, а вы межете помочь полиции, отвечая на мои вапросы. Филипп Делижар уверяет, что ваши дела оставляют желать лучшего.

— Ну…

— Это правда?

— Ответь ему. Жак.

— Да, это правда. Мы вступили в дело с моим приятелем и купили три грузовика, чтобы возить рыбу из маленьких портов на Канале. К сожалению, грузовики оказались очень старыми. и вот…

— И когда?

— Что когда?

— Когда вы прикрываете ваше дело?

— Уже три дня, как грузовики стоят, потому что мы не заплатили за гараж.

— Спасибо. Теперь, мадемуазель, не повторите ли вы, во сколько вы пришли на улицу Реколле?

— Позавчера? Около четырех… Правда, Жак?

— Вы были с ней?

— Я привел ее в машине и ждал за углом. Это было в пять минут пятого.

— Вы приехали вместе из Байе?

Мегрэ сердито поглядел на Сесиль, которая раньше говорила, что приехала в Кан автобусом.

— Так. Теперь скажите мне, мадемуазель, вот что: когда вы прочли в газете о смерти Жозефиныт Круазье, вы попросили Жака отвезти вас в Кан. Во сколько вы приехали туда?

— Примерно в половине десятого утра.

— Расскажите мне подробно, что вы увидели.

— Сначала я увидела лакея, потом разных людей в вести бюле, потом Филиппа Делижара, который подошел ко мне и ухмыльнулся: «Я-то думал, что вы раньше прибежите». А потом я увидела тетю…

— Одну минутку. Вы видели тело? Где?

— В гробу.

— Значит, она была уже в гробу, но крышка еще не была закрыта?

— Они закрыли крышку немного погодя. Люди, которых я встретила внизу, были от гробовщика.

— И вы узнали лицо? Вы в этом уверены?

— Абсолютно. А что же еще я должна была увидеть?

— Вы не заметили ничего ненормального?

— Конечно, нет. Я плакала… я была очень расстроена…

— И последний вопрос: я знаю главный вход в дом на улице Реколле. Я полагаю, там должен быть и черный ход.

— Да, сзади дома есть маленькая дверь, которая ведет на другую улицу. Туда выходят только ограды садов.

— А если пройти в дом этой дверью, то можно подняться наверх, миновав лакея и кухарку?

— Да. Если подняться по черной лестнице на второй этаж.

— Сколько я вам должен, гарсон? Благодарю вас, мадемуазель. И вас, месье Мерсье.

Мегрэ заплатил по счету и поднялся. Он остался доволен разговором.

Через несколько минут, все еще не выпуская изо рта трубки, он вошел в клуб Делижара и проследовал в кабинет секретаря. Здесь он задал ряд вопросов и записал все ответы в записную книжку.

— Теперь разрешите прочесть мне ваши ответы. Вы сказали, что уверены в том, что Филипп Делижар приехал позавчера в клуб в четверть шестого… Правильно? Партнеры уже ждали его, потому что игра обычно начинается в пять. Он занял место за столом. Но как только были розданы карты, его позвали к телефону. Он вернулся очень бледный и объявил, что только что умерла его тетя… Это все. Вам больше нечего добавить? Благодарю вас, месье.

Доктор Левин, тот врач, который был вызван к постели мадам Круазье, оказался молодым человеком с ярко-рыжими волосами. Он был в белом халате и занимался тем, что жарил отбивную на спиртовке в своем кабинете.

— Я не помешал вам, доктор? Простите, но мне надо уточнить некоторые детали, касающиеся смерти мадам Круазье.

Левину было не больше двадцати семи лет. Он только что начал практиковать в Кане. И судя по всему, не был пока отягощен множеством пациентов.

— Вам приходилось раньше бывать в доме месье Делижара?

— Я удивился, когда меня вызвали в один из богатейших домов города.

— Во сколько это было? Вы можете назвать точное время?

— Даже очень точное, — улыбнулся Левин. — Ко мне приходит, чтобы помочь на приеме, маленькая медсестричка. Уходит она в пять часов. И вот, только она надела шляпку и только я собрался поцеловать ее на прощание, как зазвонил телефон.

— Итак, это случилось ровно в пять. И долго вы добирались до улицы Реколле?