Черный шар - Сименон Жорж - Страница 15

Собрание было назначено на восемь. Вокруг длинного здания с белыми колоннами, в котором помещался муниципалитет, впритирку друг к другу выстраивались подъезжающие машины. К вечеру небо затянуло тучами, предвещавшими грозу. В неподвижном воздухе звенели птичьи голоса.

Стулья в зале были расставлены в тридцать рядов, на эстраде красовалось звездное знамя. Ни одного свободного места не осталось, многие мужчины стояли прислонившись к стене. Между тем вереница опоздавших еще тянулась к муниципалитету — Хиггинс обгонял их по пути.

Держа в руках портфель, набитый бумагами, ни на кого не глядя, прошел он к своему месту на эстраде, за столом комитета. Уселся, кивнул коллегам. Со стороны никто не подумал бы, что он волнуется больше обычного. Ожидая, когда стукнет председательский молоток и начнется заседание, Хиггинс с видом человека, давным-давно привыкшего к подобным вещам, обвел взглядом ряды.

Комитет покончил с подготовительной работой, и сегодня всех, кто был заинтересован в строительстве новой школы, пригласили выслушать доклады и принять решение.

Заседание вел мировой судья Триффит, компаньон Олсена. На вывеске адвокатской фирмы Олсена — три фамилии: «Олсен, Гриффит и Уэйн». Уэйн живет на Мейпл-стрит через два дома от Хиггинсов, у него недавно родился первенец. Уэйн вошел в фирму Олсена несколько месяцев назад вместо другого молодого адвоката — Ирвина Уэбба, который уехал попытать счастья в Калифорнии.

Злые языки утверждают, что Олсену вот уже два десятка лет не по плечу мало-мальски серьезная работа и, хотя большая часть прибылей по-прежнему идет ему, фирма держится только благодаря его компаньонам. Сейчас Олсен с багровым, как всегда, лицом восседает в первом ряду в окружении нескольких видных людей: там и конгрессмен Герберт Джексон, и начальник губернаторской канцелярии, специально прибывший из Хартфорда.

Оскар Блейр нечасто показывается на собраниях — разве что на заседаниях благотворительных обществ, но в зале, разумеется, присутствует Норман Келлог, директор его фабрики, вездесущее око и рупор своего хозяина.

Это белобрысый, элегантный, самоуверенный мужчина.

Хиггинс не жалует Келлога и не ждет ничего хорошего от его иронической ухмылки.

Хиггинс явился сюда без каких-либо затаенных намерений. Провожая мужа, Нора смотрела на него с тревогой, и он ответил ей улыбкой, означавшей: «Не беспокойся, я не наделаю глупостей».

За эти три дня он уже притерпелся к той пустоте, в которой протекала отныне его жизнь. Странное это было ощущение, но Хиггинс находил в нем даже известное удовольствие. Он не принадлежит больше к обществу — он одинок. Так вышло не по его вине: он просто вынужден подчиниться приговору. Даже к домашним он теперь равнодушен, и ему кажется, что они стали другими — словно он смотрит на них со стороны.

Хиггинс обнаружил, например, что старший его сын Дейв — отнюдь не тот простоватый добряк, которым раньше представлялся отцу. Дейв тоже наблюдает за ним и, кстати, за Флоренс. Причем отпускает старшей сестре колкости, на первый взгляд довольно-таки безобидные, но не лишенные проницательности.

Как будто до сих пор Хиггинс жил в тумане, искажавшем очертания предметов и менявшем их цвета. Теперь туман рассеялся, и на смену ему пришло не солнце, а резкий предвечерний свет, с особенной четкостью обрисовывающий каждую деталь.

Хиггинсу приходилось принимать участие в доброй сотне сборищ вроде нынешнего — политических, благотворительных и так далее. Но ему впервые пришло в голову, что в зале существует своя география, довольно точно воспроизводящая географию городка.

Никогда раньше он не задавался вопросом, почему одни рассаживаются в первых рядах, в то время как другие жмутся по углам. Но ведь это так же полно значения, как и размещение жителей Уильямсона по определенным кварталам. Во всем, вплоть до отсутствия Блейра, кроется особый смысл. Обувной фабрикант держит в руках судьбу половины города; ему, такой важной персоне, не к лицу появляться на какой-то там говорильне. Кроме того, он просто не имеет права восстанавливать против себя людей, высказываясь по вопросам, не имеющим к нему прямого отношения.

В том же положении находится и другой крупный собственник, владелец десятка ферм, — с той разницей, что этот большую часть года проводит во Флориде и в Нью-Йорке, где у него квартира на Парк-авеню, а в Уильямсон наезжает на неделю-другую. Зовут его Стюарт Хоткомб, уже дед его обладал значительным состоянием. На собрании Стюарта Хоткомба также представляет управляющий, литовец по имени Кробьюзек.

В зале Келлог — представитель Блейра и Кробьюзек — человек Хоткомба тоже держатся вместе, как держались бы их хозяева. Оба сидят неподалеку от адвоката Олсена, образуя нечто вроде ядра, вокруг которого группируются люди с положением и состоятельные дамы не первой молодости.

Все они не слишком интересуются речами и докладами, поворачиваются друг к другу, обмениваются любезностями.

Сразу за ними расселись коммерсанты, предприниматели, врач, заместитель директора банка, секретарша мэра, учителя, учительницы и кое-кто из служащих, большей частью занимающих высокие должности. Многие из них делают заметки, готовясь участвовать в прениях.

А в конце зала из полумрака выступают лица погрубей, черные глаза итальянцев, рыжие шевелюры ирландцев. Женщины с младенцами на руках, рабочие, не успевшие переодеться перед собранием…

Для Хиггинса естественней всего было бы сидеть в середине. Именно там он и выбрал бы себе место, если бы ему не полагалось сидеть на эстраде. Он заметил, что доктор Роджерс с женой сидят на границе первой и второй групп, как бы принадлежа и к той, и к этой. Что до Билла Карни, то он восседает по левую руку от председателя и в качестве секретаря комитета первый выступит с докладом.

Утверждать, что все собрание — сплошное надувательство, было бы чересчур: исход его решится свободным голосованием. Но правда и то, что комитет, проделавший всю предварительную работу, рассчитывает добиться одобрения своих выводов.

Дело в том, что уильямсонская средняя школа не соответствует населению городка и для ее нужд приходится снимать несколько частных домов, не слишком приспособленных для занятий. Самое время приступить к строительству нового, более современного школьного комплекса, который отвечал бы возросшему значению города.