Бургомистр города Верне - Сименон Жорж - Страница 35

В стороне за маленьким столом, покрытым зеленым сукном, сидел Кемпенар. Колокольчик, перемещаясь по всей ратуше, прозвонил в последний раз, люди откашлялись, двери закрылись. Терлинк, ни с кем не здороваясь, вышел из кабинета и сел на свое место среди эшевенов.

— Господа, объявляю заседание открытым.

Присутствующие еще не устроились окончательно.

Потребовалось несколько минут на то, чтобы каждый выбрал позу поудобней. Пурпурные бархатные занавеси, пропускали закатное солнце только сквозь щели между ними, и люстры в этом обманчивом свете казались тусклыми ночниками.

Вид у г-на Команса был торжественный. Он стоял за председательским столом, но казался сидящим — настолько он был малого роста. Он поочередно поглядывал на каждого вокруг, ожидая, когда стихнет кашель, а заодно и более раздражающий звук — шарканье ног по паркету.

— Господа, прежде чем перейти к повестке дня, я как председатель этого собрания почитаю своим долгом…

Двери подрагивали: они не закрывались наглухо, а толпящиеся за ними служащие, равно как люди, явно не желавшие занять место в рядах публики, пытались видеть и слышать, что происходит в зале.

Голос г-на Команса резонировал. Акустика зала заседаний была такой, что каждое слово приобретало торжественное звучание.

— Как почти всем известно, наша ратуша стала вчера местом инцидента, какого она, смею утверждать, не знавала за все века своего существования.

Головы опускались и поднимались в знак одобрения. Раздалось несколько негромких голосов:

— Правильно!

— С другой стороны, к лицу, от коего зависят судьбы нашего города, правосудие проявляет с сегодняшнего утра интерес, о котором я не вправе здесь распространяться…

Теперь головы завертелись справа налево и слева направо, в зависимости от места сидящего, потому что каждый ощутил потребность взглянуть на Терлинка.

— В любых других условиях я первым потребовал бы отчета от первого должностного лица в Верне. Таким образом, обсуждение, которое состоялось бы…

В эту минуту все увидели, насколько взволнован нотариус Команс. Он тщетно поискал слова, чтобы закончить фразу, потом махнул рукой, словно отказываясь от своей попытки:

— Короче… Короче, говорю я, вам известно также, что горестные семейные обстоятельства, перед которыми мы склоняем головы, не позволяют нам усугублять положение человека, уже испытавшего удар судьбы. Вот почему, господа и дорогие коллеги, я обращаюсь к бургомистру Терлинку и спрашиваю его, не находит ли он более достойным — как его самого, так и города Верне, — незамедлительно направить королю свою отставку…

Солнце освещало теперь лишь малую часть площади. Служанка Кеса, взобравшись на стремянку, мыла зеркальное окно заведения.

В зале совета видны были уже только люстры, струившие приглушенный свет на черные костюмы, лица, усы и бороды, зеленый стол Кемпенара и, наконец, на вставшего с места Йориса Терлинка.

Вдруг маленький нотариус Команс сел так неожиданно, словно резко качнулось коромысло весов. Двери задрожали. Петли скрипнули.

— Господа…

Однако коромысло снова качнулось, но уже в другую сторону — это бургомистр, встав, поочередно рассматривал советников, и они, один за другим, испытывали потребность отвести глаза.

— Господа, покорнейше прошу председателя городского совета соблаговолить перейти к повестке дня.

Последнее слово прозвучало в полной тишине, в почти нечеловеческой неподвижности. Потом ноги задвигались, подметки шаркнули о паркет, и в задних рядах послышался ропот.

— Господа! — воскликнул председатель Команс.

И тут совету пришлось стать свидетелем уникального, подлинно уникального события в истории ратуши города Верне. Йорис Терлинк снова сел.

Быть может, он не сознавал, что делает? Из жилетного кармашка он вытащил футляр с янтарным мундштуком.

Затем, хотя на собрании строжайше возбранялось курить, выбрал сигару, откусил зубами кончик, чиркнул спичкой.

— Господа, потише, пожалуйста! Итак, совет переходит к повестке дня.

Первым вопросом стоит…

Кемпенар, не ожидавший такого поворота, лихорадочно перелистал тщательно подготовленные папки, нашел какую-то страницу, встал, сообразил, что взял не тот документ и вновь перерыл свои бумаги.

— «Просьба о субсидии на… «

Сигара Терлинка всех загипнотизировала.

Глава 6

— «Инициативная группа Де-Панне, Коксейде и Синт-Идесбалда, принимая во внимание, что город Верне в силу своего географического положения получает непосредственную выгоду от наплыва иностранцев на пляжи вышеупомянутых городов, и учитывая, с другой стороны, что нынешний момент благоприятен для… «

Кемпенар поднял голову, констатировал, что все смотрят на одну и ту же дверь, и сам посмотрел на нее. Но было уже слишком поздно. Лишь немногие разглядели черный мундир, галуны и серебряный аксельбант жандарма, препирающегося с приставом. Теперь дверь снова закрылась, восстановилось спокойствие, и пристав, лавируя между рядами, пробирался к Йорису Терлинку, чтобы вручить ему письмо.

— «… что момент благоприятен для… «

Секретарь никак не мог найти нужную строку и чувствовал, что его никто не слушает. Ему, как и всем, хотелось понаблюдать, как бургомистр распечатывает и читает письмо.

— «… благоприятен для…» Ага!.. «… усиления пропаганды, в частности за рубежом, в странах с устойчивой валютой, просит муниципалитет Берне выдать ему в порядке исключения субсидию в двадцать тысяч франков».

Кемпенар добросовестно поднял уже опущенный им лист и подтвердил:

— Да. Точно двадцать тысяч.

Терлинк, положив письмо перед собой, скрестив руки на груди и зажав янтарный мундштук в зубах, был самым неподвижным и невозмутимым из всех собравшихся.

Он знал, что все, кто следит за ним из рядов полукруглого амфитеатра, более или менее представляют себе содержание письма, и понимал наконец угрожающие слова председателя Команса.

«Господин бургомистр, Поскольку сегодня утром мои попытки связаться с вами по телефону оказались безуспешны, считаю долгом своим уведомить, что мною получено прошение начать против вас судебное расследование. После ряда анонимных писем ко мне поступило обращение за подписью многих граждан вашего города относительно особого положения одного из членов вашей семьи и его образа жизни в вашем доме.

Мне известно, что состояние здоровья г-жи Терлинк внушает вам сильнейшую тревогу, и я повременю несколько дней, прежде чем допросить вас по вышеупомянутому вопросу.

Благоволите, господин бургомистр, принять мой самый искренний привет.

Тон, королевский прокурор».

Терлинк еще не бросил им вызов. Он стоял, благонравно глядя во все глаза на Кемпенара, и любой поклялся бы, что бургомистр, как все остальные, просто присутствует на очередном заседании.

Он сел, и Команс поднялся. И тот и другой сделали это торопливо, маскируя спешкой овладевшее ими чувство неловкости.

— Кто хочет высказаться о субсидии инициативной группе?

Терлинк заботливо положил сигару на закраину откидного щитка и поднялся с такой медлительностью, словно поочередно приводил в движение все шарниры своего крупного тела.

— Слово господину бургомистру.

— Господа, помнится, четыре года назад я совершил свой первый полет на аэроплане, прибывшем в Верне, дабы устроить желающим воздушное крещение. Ваш почтенный председатель господин Команс летал вместе со мной и, если не ошибаюсь, забыл уплатить за место.

Никто не засмеялся. Никто пока ничего не понимал. И Терлинк еще не пустил в ход всю силу своего голоса, которому обычно отвечало звонкое эхо от всех стен полукруглого зала. Он вроде как подыскивал слова, подбирался к теме.

До сих пор он стоял, уставившись в паркет под ногами, и только теперь начал постепенно поднимать голову.

— Когда я очутился в воздухе, моим глазам предстали башня ратуши, церковь Святой Валбюрги и другие колокольни, тесно окружившие нашу площадь.