Братья Рико - Сименон Жорж - Страница 17

Ему никак не удавалось определить, чуждаются ли его окружающие или он сам их сторонится. Гостиница находилась не очень далеко, всего в двух кварталах. Он решил возвратиться туда, теперь уже нигде не задерживаясь, однако зашел еще в один бар. Эдди смутно помнил тамошнего бармена, ему случалось играть с ним в кости. Бармен сменился, владелец тоже. Стойка была темного цвета, стены в коричневых панелях, с гравюрами, изображающими скачки, с фотографиями жокеев и боксеров. Некоторые из этих фотографий относились к давним временам. Эдди узнал двух-трех боксеров, которых некогда вывел на ринг старый Мосси, тот начинал как содержатель гимнастического зала.

Он указал на пивной насос:

— Кружку пива.

Тот, кто ему подавал, не знал его. Так же как мужчина, пивший рядом с ним виски и уже охмелевший, так же как парочка в глубине зала, которая получала максимум удовольствия от того, что позволительно делать на людях.

Еще немного, и он снова позвонил бы Эллис.

— Повторить.

Но он тут же передумал.

— Нет, виски.

Внезапная жажда алкоголя, которой, он знал, ему не следовало поддаваться. С ним это случалось редко. Есть люди, которых алкоголь взбадривает. Что касается Эдди, то, выпив, он делался грустным и подозрительным. Было два часа ночи, он валился с ног, глаза слипались, но, облокотившись о стойку, он упорно сидел в этом баре, где с ним никто не заговаривал, даже пьяный.

— Повторить!

Он выпил четыре стопки виски. Здесь также напротив было зеркало. Эдди посмотрелся и остался недоволен. Борода за день успела отрасти, придавая щекам и подбородку неопрятный вид. Где-то он читал, что борода растет быстрее на лицах мертвецов.

Наконец Эдди добрался до гостиницы. Он шел медленно, расслабленной походкой и каждый раз, слыша за спиной шаги, убеждал себя, что кто-то по поручению Фила следит за ним. В углу холла, где большинство ламп было потушено, сидели двое мужчин и переговаривались вполголоса. Они подняли головы и посмотрели на Эдди, когда он брел к лифту. Может быть, они здесь из-за него? Эдди их не знал. Но существовали же тысячи, которых он не знал и которые знали его: он ведь был Эдди Рико!

Ему захотелось встать перед ними и сказать: «Я — Эдди Рико. Что вам от меня надо?»

Мальчик-лифтер предупредил его:

— Осторожнее, ступенька.

— Спасибо, молодой человек.

Он плохо спал, два раза вставал и пил воду большими стаканами. Проснулся хмурый, с головной болью. Из номера он позвонил в агентство воздушных сообщений:

— Эль-Сентро, да, в Калифорнии. Как можно скорее.

Самолет улетал в полдень. Все билеты были проданы.

— Все забронировано на три дня вперед. Но если вы приедете за полчаса до отлета, то почти наверняка получите место. Почти всегда кто-нибудь возвращает билет в последнюю минуту.

За окном светило солнце. Более бледное, более мягкое, чем во Флориде, пробивающееся сквозь прозрачную дымку.

Он велел подать себе завтрак, к которому едва притронулся, и позвонил, чтобы принесли еще кофе. Затем он вызвал по телефону Эллис. В этот час она, должно быть, убирала в комнатах вместе с Лоис, маленькой негритянкой, которая стлала постели. Бэби ходила за ними следом, трогая все, что ей попадалось на пути.

— Это ты? Дома все в порядке?

— Все в порядке.

— Никто не звонил?

— Нет. Бэби сегодня утром обожгла пальчик, дотронувшись до печки, но не сильно: даже не заплакала. Ты видел мать?

— Да.

Ему нечего было ей сказать. Он спросил, какая у них погода, доставили ли новые занавеси для столовой.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — встревожилась вдруг жена.

— Да.

— Кажется, у тебя насморк?

— Нет. А может, и есть.

— Ты в гостинице?

— Да.

— Встретился с друзьями?

— Кое с кем встретился.

Зачем он так ответил?

— Ты скоро приедешь?

— Мне нужно еще кое-что сделать. В другом месте.

Он чуть не сказал ей, что едет в Эль-Сентро. Но говорить об этом было опасно, и он вовремя сдержался. Теперь, если что-нибудь случится у него дома с кем-нибудь, например с одной из его дочерей, никто не будет знать, где его разыскивать, чтобы сообщить о несчастье.

— Переключи, пожалуйста, телефон, чтобы меня не разъединили с Санта-Кларой, мне нужно переговорить с Анджело.

Это нетрудно было сделать.

— Алло, патрон?

— Ничего нового в магазине?

— Ничего особенного. Маляры утром начали работу.

— А как Джо?

— Не очень. — В тоне Анджело не слышалось восторга.

— С ним трудно?

— Мисс ван Несс поставила его на место.

— Он пытался приставать к ней?

По-видимому, это был первый случай, когда кто-то проявил неуважение к мисс ван Несс.

— Она влепила ему такую затрещину, что он все еще не пришел в себя.

— Он не пытался уйти?

— В первую ночь я играл с ним в карты до трех часов утра, а потом запер дверь на ключ.

— А сейчас?

— В прошлую ночь — я почувствовал, — ему так приспичило, что он готов был выпрыгнуть в окно. Тогда я позвонил Бепо.

Бепо был низенький неопрятный человек, содержатель дома свиданий у проезжей дороги, на полпути между Санта-Кларой и соседним городом.

— Бепо прислал то, что требовалось. Джо и его красотка выдули целую бутылку виски. К утру парень лежал пластом.

В половине двенадцатого Эдди с чемоданом снова был в Ла Гардиа. Ему обещали первое же освободившееся место. Он зорко всматривался в лица людей вокруг, ища того, кто по виду мог принадлежать к Организации.

Перед отъездом он зашел в банк, где получил по чеку тысячу долларов. Если при нем не было денег, он не чувствовал себя уверенно. Чековая книжка его не устраивала. Эдди нужны были наличные.

В аэропорту он назвал кассирше не свое настоящее имя, а первое пришедшее ему в голову: Филиппе Агостини. Поэтому, когда его вызвали, он на мгновение замешкался, забыв, что обращаются к нему.

— Сто шестьдесят два доллара, выписываю билет. У вас есть багаж? Пройдите, пожалуйста, к весам.

Казалось маловероятным, чтобы ему дали уехать, не сделав попытки узнать, куда он направляется. Эдди без конца оборачивался, вглядывался в лица. Никому не было до него дела.

Даже это, даже отсутствие слежки в конце концов встревожило его.

По радио пассажиров пригласили к проходу номер двенадцать. Он очутился там вместе с двумя десятками других людей. И в ту самую минуту, когда Эдди протянул свой билет, он почувствовал чей-то пристальный взгляд.

Он физически ощутил его и не сразу решился повернуть голову.

Это был малый лет шестнадцати или семнадцати, с темными блестящими волосами и матовой кожей, скорее всего итальянец. Прислонясь к перегородке, он насмешливо смотрел на Эдди.

Эдди не знал его, да и не мог знать — ведь тот был ребенком, когда Эдди покинул Бруклин. Но он должен был знать родителей юноши, так как его черты и выражение лица были ему знакомы.

У Эдди мелькнула мысль сесть в другой самолет любого направления. Но это ни к чему бы не привело: куда бы он ни полетел, повсюду на аэродроме кто-нибудь будет его ждать.

Впрочем, он может сойти по дороге. Неужели они станут следить даже на промежуточных остановках?

— Почему вы не проходите?

— Простите.

Он продвинулся со всеми пассажирами вперед. Молодой человек, прилепив незажженную сигарету к нижней губе, как это делал Джино, не тронулся с места.

Самолет вылетел. Через полчаса, после того как прошли на небольшой высоте над небоскребами Нью-Йорка, стюардесса подала завтрак. В Вашингтоне Эдди не вышел.

Он там когда-то работал. В толпе за барьером посадочной полосы он не смог бы обнаружить человека, получившего задание следить за ним.

Эдди заснул. Когда он проснулся, стюардесса разносила чай. Он выпил чашку, и у него забурлило в животе.

— Когда мы прилетим в Нашвил?

— Часа через два.

Они летели очень высоко, значительно выше сверкающего скопления облаков, сквозь разрывы которых иногда проглядывала зелень равнин, белизна ферм. Эдди много раз бывал проездом в Нашвиле, но никогда не останавливался там.