Ребекка - дю Морье Дафна - Страница 5

— После Этельреда[5] — не очень часто, — сказал он. — Того, которого прозвали Копушей. По правде говоря, он получил это прозвище, когда гостил у нас в доме. Он всегда опаздывал к обеду.

Спору нет, она это заслужила, и я ждала, что она переменится в лице, но, как ни трудно в это поверить, до нее просто не дошел смысл его слов, и мучилась не она, а я, как отшлепанный ребенок.

— Неужели? Как интересно! — воскликнула миссис Ван-Хоппер. — Я и понятия не имела. Я не сильна в истории, а английские короли всегда путались у меня в голове. Надо будет написать дочери, вот она у меня превзошла все науки.

Наступило молчание, и я почувствовала, как вновь неудержимо краснею. Слишком я была молода, вот в чем беда. Будь я постарше, я поймала бы его взгляд, улыбнулась, и невероятное поведение миссис Ван-Хоппер объединило бы нас, а я вместо этого сгорала от стыда, испытывала столь частые в юные годы муки.

Думаю, он догадался о моих страданиях, потому что он наклонился ко мне и мягко спросил, выпью ли я еще кофе, и, хотя я покачала отрицательно головой, его глаза, недоумевающие, задумчивые, еще на несколько минут задержались на мне. Он пытался разгадать, что нас с ней связывает, спрашивал себя, такая же ли я пустая и поверхностная.

— Что вы думаете о Монте-Карло? Или вы вообще о нем не думаете? — спросил он. Его попытка вовлечь в разговор зеленую девчонку, вчерашнюю школьницу с острыми локтями и прямыми волосами, застала меня врасплох: я показала себя в самом невыгодном свете, с запинкой пробормотав какую-то глупейшую банальную фразу о том, что здесь все кажется искусственным. Но не успела я закончить, как миссис Ван-Хоппер прервала меня:

— Она избалована, мистер де Уинтер, вот в чем несчастье. Миллион девушек отдали бы глаза за возможность увидеть Монте.

— Ну, тогда они вряд ли достигли бы своей цели, — сказал он, улыбаясь.

Миссис Ван-Хоппер пожала плечами и выпустила густой клуб дыма. Я думаю, она опять ничего не поняла.

— А я верна Монте, — сказала она. — Английская зима меня угнетает. Мой организм просто не переносит ее. А что сюда привело вас? Вы ведь не из здешних завсегдатаев. Собираетесь играть в «железку»[6] или привезли клюшки для гольфа?

— Я еще не решил, — сказал он. — Я уехал в довольно большой спешке.

Собственные слова, видимо, всколыхнули какое-то воспоминание, потому что его лицо снова омрачилось, и он слегка нахмурился. Миссис Ван-Хоппер была по-прежнему слепа и глуха.

— Конечно, — продолжала она, — вы скучаете по туманам в Мэндерли. Это совсем другое дело; западные графства, должно быть, восхитительны весной.

Он протянул руку к пепельнице, чтобы затушить окурок, и я заметила почти неуловимую перемену в выражении его глаз; в них мелькнуло и тут же исчезло что-то, чего я не смогла бы определить словами, лишь почувствовала: это «что-то» касается его одного и не предназначено для чужого взора.

— Да, — коротко бросил он, — Мэндерли весной красив как никогда.

На секунду или на две наступило молчание; молчание, принесшее с собой ощущение тревоги, и, взглянув на него, я подумала, что сейчас он еще больше похож на моего «Незнакомца», который, закутавшись в плащ, идет ночью по темным переходам. Голос миссис Ван-Хоппер, пронзительный, как электрический звонок, развеял это видение.

— Вы, верно, знаете здесь кучу народа, хотя, должна признаться, в этом сезоне в Монте скучно. Видишь так мало знакомых лиц. Здесь герцог Мидлсекс на своей яхте, но я еще там не была. — Она ни разу «там» не была, насколько мне известно. — Вы, конечно, знакомы с Нелли Мидлсекс, — продолжала миссис Ван-Хоппер. — Она очаровательна. Говорят, будто второй ребенок не от него, но я не верю. Чего только не наговорят о хорошенькой женщине! А она так прелестна. Скажите, правда, что брак Кэкстон-Хайслопов оказался неудачным?

Миссис Ван-Хоппер продолжала болтать, выкладывая обрывки сплетен, не видя и не понимая, что он никогда не слышал этих имен, они для него пустой звук, и чем дальше, тем он становился молчаливей и холоднее. Но он ни разу ее не прервал, ни разу не взглянул на часы. Казалось, после того первого прегрешения против хорошего тона, когда он выставил ее передо мной в смешном свете, он решил, как ему должно себя вести, и не отступал от этого ни на шаг. Спас его в конце концов рассыльный, который пришел передать миссис Ван-Хоппер, что в номере ее ждет портниха.

Мистер Уинтер тут же поднялся и отодвинул стул.

— Не смею вас задерживать, — сказал он. — Моды в наши дни меняются так быстро, они могут перемениться, пока вы поднимаетесь к себе.

Миссис Ван-Хоппер не почувствовала насмешки, она восприняла его слова как шутку.

— Я счастлива, что так случайно встретилась здесь с вами, мистер де Уинтер, — сказала она, когда мы шли к лифту. — Надеюсь, теперь, когда у меня хватило смелости сделать первый шаг, мы будем иногда видеться. Вы должны зайти как-нибудь ко мне выпить рюмочку аперитива. Завтра вечером у меня собирается кое-кто из друзей. Почему бы вам не присоединиться?

Я отвернулась, чтобы не видеть, как он подыскивает отговорку.

— Мне очень жаль, — сказал он, — но завтра я, возможно, поеду на машине в Соспел. И не знаю еще, когда вернусь.

Миссис Ван-Хоппер вынуждена была отступить, но все еще мешкала у входа в лифт.

— Я надеюсь, вам дали хороший номер? Половина отеля пуста, если вам там неудобно, обязательно поднимите шум. Ваш слуга, верно, уже распаковал вещи?

В своей фамильярности она хватила через край, это было чересчур даже для нее. Я мельком увидела выражение его лица.

— У меня нет слуги, — спокойно отвечал он. — Возможно, вы не откажетесь мне помочь?

На этот раз стрела попала в цель: миссис Ван-Хоппер покраснела и неловко рассмеялась.

— Ну, вряд ли… — начала она, затем внезапно — я не поверила своим ушам, — она обернулась ко мне: — Может быть, вы услужите мистеру Уинтеру, если ему что-нибудь понадобится? Вы ведь многое умеете, детка.

Мгновенная пауза; я, пригвожденная к полу, ждала, что он ответит. Он чуть насмешливо глядел на нас, забавляясь в душе; по губам скользнула легкая улыбка.

— Соблазнительное предложение, — сказал он, — но я останусь верным нашему семейному девизу: «Кто ездит один, тот приезжает первым». Вы, возможно, не слышали о нем?

И, не дожидаясь ответа, он повернулся и покинул нас.

— Ничего не понимаю, — сказала миссис Ван-Хоппер, когда мы поднимались в лифте. — Как вы думаете, почему он ушел так внезапно? Шутка? Мужчины очень странно ведут себя. Помню, я была однажды знакома с известным писателем, так он кидался к служебной лестнице, стоило ему увидеть меня. Я полагаю, он питал ко мне склонность, но был не уверен в себе. Ну, тогда я, правда, была моложе.

Лифт резко остановился. Мы прибыли на наш этаж. Рассыльный распахнул дверцы.

— Между прочим, милочка, — сказала миссис Ван-Хоппер, в то время как мы шли по коридору, — не подумайте, что я к вам придираюсь, но сегодня вы чуть-чуть, самую малость, слишком выскакивали вперед. Ваша попытка единолично завладеть разговором привела меня в полное замешательство. Я уверена, что и его тоже, — мужчины терпеть не могут таких вещей.

Я ничего не ответила. Что я могла ей сказать…

— Ну, полно дуться, — засмеялась она и пожала плечами. — В конце концов, я отвечаю здесь за ваше поведение, и вы, бесспорно, можете выслушать совет женщины, которая годится вам в матери. Eh bien, Blaise, je viens…[7] — И, напевая какую-то мелодию, она вошла в спальню, где ее ожидала портниха.

Я встала коленями на подоконник и выглянула наружу. Все еще ярко светило солнце, дул свежий радостный ветер. Через полчаса мы засядем за бридж, крепко-накрепко закрыв окна и пустив до отказа паровое отопление. Я подумала о пепельницах, которые мне предстоит опорожнять, где вымазанные губной помадой окурки будут лежать вперемешку с огрызками шоколадных конфет. Для того, кто привык к «подкидному дураку», не так-то просто выучиться бриджу. К тому же друзьям миссис Ван-Хоппер было скучно играть со мной.