Необыкновенные приключения Геннадия Диогенова - Вилькин Яков Рувимович - Страница 9

Внезапно, словно поперхнувшись, он смолк. Довольно крупный летающий ящер с длинным мышиным хвостом и оскаленной мордой стремительно спланировал вниз. Цепкие задние лапы подхватили что-то, ящер замахал узкими крыльями, но взлететь не мог. Толстый ящеренок, закованный, как средневековый рыцарь, в костяные пластины, испуганно бился в кривых когтях.

«Кажется, рамфоринх»,- попробовал Генка узнать летающего ящера и вдруг подумал, что рассматривает его почти без интереса. Слишком много необычного пришлось ему увидеть за последнее время, и он стал уже привыкать к этому.

А рамфоринх между тем перевернул ящера на спину и, часто оглядываясь, рвал зубами белое незащищенное брюхо. Генке стало противно, он хотел спугнуть крылатого хищника, но вместо этого поднялся и побрел к недалекому уже холму.

Огибая край леса, он заметил еще одного рамфоринха. Тот спокойно летел над деревьями, а потом резко взмыл вверх. Навстречу ему из леса вылетел другой, более крупный ящер и с хриплым криком бросился на рамфоринха. В воздухе захлопали крылья. Быстро снижаясь, ящеры били друг друга когтями и терзали зубами. Рамфоринх упал на землю и, проворно подскакивая, бросился в кусты. Второй ящер поднялся над лесом, сделал широкий плавный круг и улетел к озеру.

Незаметно погода изменилась. Подул ветер. Кроны деревьев тревожно зашептались. Кое-где раздавался треск. По небу побежали рваные облака, и тяжелая серая туча заволокла горизонт.

Солнце исчезло. Сразу наступили сумерки и ветер стих. Над землей повисла зловещая тишина. Неожиданно полыхнула молния, и тотчас оглушительно загрохотал гром.

Генка в страхе пригнулся. Издалека до него донесся усиливающийся гул, и, едва он успел юркнуть под длиннолистую пальму, как с неба сплошным потоком хлынула вода.

Молнии сверкали одна за другой. Беспрерывно ревел гром. Вокруг все трещало и рвалось. Несколько раз от молний загорались деревья и тут же гасли.

Ручей вышел из берегов и превратился в бурную реку, по которой, беспорядочно кружась, плыли смытые деревья. Вода затопила заросли папоротников и хвощей и быстро приближалась к пальме, под которой дрожал от холода Генка.

Натянув на голову ворот рубахи, он выскочил из-под пальмы и, подстегиваемый ударами дождевых струй, бросился бежать к длинному холму.

Заметив нависший над склоном валун, Генка сунулся было туда, но тут же отпрянул. Прямо в лицо злобно прошипела рогатая голова метрового ящера, а толстый хвост с торчащими на конце острыми зубьями угрожающе хлестнул по камням. Генка отскочил назад и метнул в ящера камень. Ящер зашипел еще громче и плотнее вжался в расселину.

Генка бросился к соседнему валуну и с облегчением увидел, что там никого нет. Прислонившись спиной к шероховатому камню, он прижал колени к груди и обхватил их руками.

Однообразно бурлила спадающая с холма вода. Было сыро и неуютно. Мокрая рубаха липла к телу. Сжавшись в комок, Генка стал клевать носом, и вскоре тревожный сон слепил его веки.

Проснулся он уже под вечер. Ливень прошел, и все вокруг: и листья, и камни, и потемневший песок — таинственно мерцало непросохшими каплями.

Генка зябко поежился, стал подниматься на холм и вдруг замер на месте: в каких-нибудь двух десятках шагов, медленно двигаясь по краю леса, щипал зеленые побеги диковинный ящер. Длина его была около семи метров. Могучее тело опиралось на четыре толстые ноги. Передние были короче задних, и казалось, что ящер, наклонившись, что-то вынюхивает на влажной траве. Вдоль выпуклого хребта тянулся двойной гребень из костных щитов. Короткий широкий хвост заканчивался двумя парами длинных шипов. Маленькая клювастая головка смешно сидела на короткой, изрезанной морщинами шее. «Стегозавр», — узнал ящера Генка.

Стегозавр спокойно переваливался на коротких лапах. Все его щиты колыхались. Хвост волочился по земле и цеплялся за кусты.

«Ну и страшилище! — подумал Генка.- Такому только попадись на зубок!»

Но стегозавр отличался, очевидно, мирным нравом. Неторопливо объедая мокрую траву и тонкие ветви, он протопал мимо Генки и скрылся за краем леса.

Генка опять остался один. Надвигалась ночь. Мокрая одежда не грела, и при мысли о том, что придется провести ночь на голом холме, по Генкиной спине пробежали зябкие мурашки. При свете догорающего заката он присел на камень, зажал в ладони машину времени, нащупал крайнюю головку и без колебаний плавно ее повернул.

Г Л А В А IV,

которая приводит героя в каменноугольные болота, раскрывает тайну третьей головки, показывает охоту под северным сиянием и бегство в будущее

Багровое солнце с трудом пробивалось сквозь туманный, насыщенный испарениями воздух. Звенели комары. Вокруг, насколько видел глаз, раскинулось болото, усеянное бесчисленными островками. Прямо из воды поднимались причудливые растения. Угрюмо чернели пустотелые пни, иссеченные следами опавших листьев. Над ними возвышались гладкие зеленоватые стволы с беспорядочно свисающими с вершин бугристыми побегами. Легкий ветер шевелил резные листья папоротников и доносил прелый запах гнилого дерева.

По-видимому, Генка попал в палеозойскую эру, в карбонский или пермский период, или, как их еще называют,- в каменноугольный период.

Генка представил, как на дне болот вырастают толстые слои мертвых стволов, как их засыпают многотонные прессы песка. Много миллионов лет пройдет, прежде чем эти угрюмые папоротники и безлистые деревья опять поднимутся на солнечный спет, но уже в виде черного каменного угля, погруженного в шахтерские вагонетки.

Свесив ноги с квадратного бурого камня, Генка грелся в лучах восходящего солнца и задумчиво разглядывал бескрайнее болото. Свой очередной перелет из эры в эру он перенес довольно легко. Очевидно, сказалась тренировка.

В палеозое Генка очутился на длинном скалистом гребне с острыми колотыми краями, по которым вились стебли красноватых ползучих папоротников.

Постепенно солнечные лучи разогнали туман. Гигантские лужи заблестели. Сквозь прозрачную воду стали видны потемневшие стволы затопленных деревьев. По уступам скалистого гребня забегали пестрые ящерицы. Быстро перебирая лапками, они карабкались по камням и смешно подскакивали. Присмотревшись, Генка понял, что ящерицы охотятся за насекомыми. Он различил белых мотыльков с прозрачными крыльями, разноцветных мух и еще каких-то, похожих на огромных комаров насекомых.

На лист ползучего папоротника в нескольких шагах от него опустилась гигантская стрекоза. Полуметровой длины крылья плавно покачивались в воздухе. Генка поднялся. Стрекоза взмахнула крыльями и, жужжа, как игрушечный самолет, отлетела подальше.

Генка спустился к воде. Из-под ног врассыпную метнулись ящерицы. Такие же ящерицы быстро сновали в воде, проскакивали под затопленными стволами, раздвигая бледные водоросли, и гонялись за водяными жуками.

После всего увиденного прежде Генке здесь было неинтересно. Он опять взобрался на камень и стал обдумывать свое положение. Первым делом он призвал на помощь память и попытался разобраться в продолжительности периодов развития жизни на земле.

Итак, он находился в каменноугольном периоде. До появления людей,- кажется, это время называлось антропозоем, последним периодом кайнозойской эры,- оставалось около трехсот миллионов лет.

Насколько помнил Генка, философ Диоген говорил, что каждое деление на циферблате машины времени означает ровно миллион лет. Он пересчитал деления на внешнем кругу. Их было сто. Значит, чтобы опять попасть к людям, нужно перевести стрелку на три полных оборота вперед. Оставалось только угадать, какая из четырех головок ее двигает.

Назначение одной из головок Генка уже знал. Если повернуть часы циферблатом к себе, то крайней правой будет головка, переводящая стрелку в прошедшее время. А остальные?