Ребекка (другой перевод) - дю Морье Дафна - Страница 17

В этот первый период нашей жизни в Мандерли нас часто посещали соседи: делали визиты новобрачным. Из-за робости я произносила лишь односложные фразы из ученического лексикона, и тогда они беседовали с Максимом о людях, которых я не знала, и о местах, где я не была. Я себе ясно представляла, что на обратном пути визитеры, наверное, говорят: «Боже, как она глупа, разительный контраст с Ребеккой!»

Максим настаивал, чтобы я делала ответные визиты. Иной раз он не мог сопровождать меня, и мне приходилось переносить пытку одной.

— Будете ли вы устраивать в Мандерли большие приемы? — спрашивали меня.

— Право, не знаю. Максим ничего не говорил мне об этом.

— В прежние времена Мандерли посещало множество гостей.

— Да, я слышала об этом.

Наступала пауза, я бросала взгляд на часы.

— К сожалению, я должна расстаться с вами. Я обещала Максиму вернуться к четырем.

— Может быть, останетесь на чай? Мы всегда пьем чай в четверть пятого.

— Благодарю вас, но, право, не могу.

И с чувством облегчения я возвращалась в ожидавшую меня машину.

Во время визита к жене епископа она спросила меня:

— Думаете ли вы возобновить маскарадные была? Они были так прекрасны у вас, что я до сих пор забыть не могу.

Я улыбнулась так, будто все знала об этих балах.

— Мы еще не решили. До сих пор было так много неотложных дел…

— Понимаю, понимаю… Надеюсь, вы обсудите этот вопрос. Мандерли словно создано именно для таких балов. Оркестр играл на галерее, а в холле танцевали. Я помню один из приемов в Мандерли в разгар лета, когда распустились все цветы. Чай подавали гостям в розарии на маленьких столиках. Это было очаровательно! Ребекка умела все прекрасно устроить…

— Да, да, она была, по-видимому, выдающейся женщиной: красива, умна, очаровательна и к тому же еще спортсменка.

— Да, она была прелестна и очень жизнерадостна. Безусловно, очень одаренная женщина.

— Она ведь сама управляла хозяйством в Мандерли. Это, вероятно, отнимало у нее массу времени. Я-то предоставила экономке вести хозяйство.

— Ну, нельзя же все делать самой. К тому же вы еще очень молоды. Кроме того, у вас же есть свое маленькое хобби. Я слышала, вы хорошо рисуете?

— О, не слишком хорошо.

— Но все-таки приятно иметь такую способность. Далеко не все люди умеют рисовать. К тому же в Мандерли много очаровательных уголков, которые стоит зарисовать… Ну, а еще что вы любите: теннис, еще какая-нибудь игра? Верховая езда? Охота?

— Нет, нет. Я ничего этого не умею. Люблю пешие прогулки…

— Это самый лучший вид спорта! Мы с епископом тоже любим дальние прогулки. Несколько лет назад мы жили в Пеннинских горах и частенько проходили по двадцать миль в день…

— Очень рада, что застала вас дома, — я поднялась, чтобы попрощаться. — Надеюсь, вы навестите нас.

— Не забудьте напомнить вашему мужу о маскараде!

— Да, да, обязательно!

По дороге домой я себе представила Максима рядом с высокой бледнолицей черноволосой красавицей. Они стоят на площадке лестницы во время приема, пожимают направо и налево руки, приветствуют гостей. Она замечает все, что происходит вокруг, ведет легкую беседу и одновременно отдает через плечо приказания прислуге.

Мне вспомнился один из моих предыдущих визитов к даме с резким скрипучим голосом. «Будут ли у вас большие приемы?» А я ее видеть больше не хочу. И вообще я не желаю делать визиты! Скажу об этом Максиму. Они разглядывают меня, чтобы потом за глаза покритиковать мою фигуру, лицо, одежду: «До чего же она не похожа на Ребекку!» А если я не стану у них бывать, они найдут новый повод для сплетен: «Она так дурно воспитана. Неудивительно: он подобрал ее где-то в Монте-Карло. У нее не было ни гроша и она служила компаньонкой у какой-то старухи». — «Неужели это правда? Странный народ, эти мужчины!? — И это Максим, он же всегда был таким разборчивым. Как он мог жениться на такой девушке после того, как был мужем Ребекки!»

Пусть говорят, что хотят, — мне все равно.

Когда автомобиль въехал в ворота, я высунулась в окошко и кивнула жене привратника, которая, вероятно, меня даже не знала. На аллее мы догнали Фрэнка, он поприветствовал меня и, казалось, был рад встрече. Я постучала в стекло и велела шоферу остановиться.

— Я хочу пройтись с вами, Фрэнк!

Я называла его Фрэнком, как и Максим, а он неизменно величал меня миссис де Винтер. Если бы мы оказались на необитаемом острове и провели бы там остаток нашей жизни, он все равно называл бы меня миссис де Винтер. Мне он был очень симпатичен, и я не соглашалась с Беатрисой, которая считала его туповатым и неумным. Может быть, потому он и нравился мне, что я сама была тупа и глупа?

— Вы делали визиты, миссис де Винтер?

— Да, я была у жены епископа. Она расспрашивала меня, будем ли мы устраивать был-маскарад. Два года назад она была на таком в Мандерли и никак не может забыть его.

Он немного поколебался, прежде чем ответить.

— Да, эти балы гремели на все графство. Даже из Лондона приезжали гости.

— Вероятно, такой бал трудно организовать?

— Да, трудновато.

— Очевидно, Ребекка принимала в этом активное участие? Он искоса поглядел на меня.

— Работы хватало всем.

— Я бы, наверное, ничем не смогла помочь в этом деле. У меня нет никаких организаторских способностей.

— Вам бы ничего и не понадобилось делать, кроме как оставаться самой собой и украшать этот бал.

— Вы, конечно, очень милы, Фрэнк. Но, боюсь, я и на это не способна. Вы не спросите Максима о таком бале?

— А почему вам самой не спросить?

— Нет, нет. Сама я не хочу.

Произнося однажды вслух имя Ребекки (в разговоре с женой епископа), я почувствовала, что в дальнейшем смогу спокойно говорить о ней.

— Я была на днях в бухточке у моря, в той, где построен волнорез. Джаспер вдруг обозлился и все время кидался на какого-то несчастного рыбака с голубыми глазами идиота.

— Это был Бен. Не бойтесь его. Он совершенно безобиден и не способен убить даже муху.

— О, я вовсе не испугалась его. Мне пришлось зайти в коттедж за веревкой, чтобы привязать Джаспера, и я увидела там мерзость запустения. Жаль, что все там ветшает и гибнет без всякой пользы.

Он ответил не сразу, а после того, как нагнулся и завязал шнурок ботинка.

— Если бы Максим хотел, чтобы я занялся этим домиком, он бы сказал мне об этом.

— Скажите, все вещи там принадлежали Ребекке? Да? А для чего, собственно, она использовала этот коттедж? Снаружи он выглядит как обычная лодочная станция.

— Сначала это и была только станция, а позднее она перевезла туда и мебель, книги и посуду и превратила в жилое помещение.

Он говорил о Ребекке «она». Он не назвал ее «миссис де Винтер», как я ожидала.

— Для чего она использовала этот коттедж?

— Она постоянно придумывала всякие развлечения, вроде пикников при лунном свете и тому подробное.

— Зачем там построена маленькая пристань?

— Там обычно стояла лодка.

— Какая лодка?

— Ее лодка.

Ему явно не хотелось говорить об этом, а я, словно сорвавшись, никак не могла остановить поток моих расспросов.

— Куда девалась лодка? Или это та самая, которая утонула?

— Да, лодка опрокинулась и затонула, а ее смыло за борт.

— Какого размера была эта лодка?

— Около трех тонн водоизмещением и имела еще каюту на палубе.

— Почему она опрокинулась?

— В заливе бывают шквальные ветры.

— Неужели никто не мог выйти в море ей навстречу и спасти?

— Никто не видел, как это произошло, никто не знал, что она в море.

— Но дома ведь кто-нибудь должен был знать, где она находится?

— Нет, она часто уплывала в море совершенно одна и возвращалась среди ночи, проводя время до утра у себя в коттедже.

— Была ли она нервной?

— О нет!

— Скажите, а Максим не возражал против ее странных привычек?

Минуту помолчав, Фрэнк медленно произнес:

— Этого я не знаю.