Замок Лорда Валентина - Сильверберг Роберт - Страница 60

Дракон ударил – «Бренгалин» страшно закачался. Валентин крякнул – руки Лизамон чуть не раздавили его. Он не видел никого из своих, не знал, живы ли они. Корабль явно тонул: слышно было, как в трюм вливается вода. Хвост дракона поднялся над палубой и снова ударил. Все растворилось в хаосе. Валентин почувствовал, что летит, он плавно вознесся, затем опустился и погрузился в воду.

Он попал во что-то весьма похожее на водоворот, и его страшно закрутило и потащило вниз. В его голове звенели слова баллады о Лорде Малиборе. Это правда, что Корональ, увлекшийся охотой на драконов, десять лет назад вышел в море на самом красивом в Пилиплоке охотничьем корабле и не вернулся. Корабль пропал со всей командой. Никто и не знал, что произошло, но, по обрывочным воспоминаниям Валентина, правительство говорило о неожиданном шторме. Вполне возможно, подумал Валентин, что там был этот самый зверь-убийца, мститель за драконов.

И вот теперь второй Корональ, наследник Малибора, встретился с той жесткой участью. Он ожидал смерти в быстринах Стейча, но уцелел; здесь же, в сотнях миль от любого спокойного места, рядом с разъяренным чудовищем, он куда в большей опасности, но плакать бесполезно. Божество явно отвернулось от него. Ему тяжко было думать, что те кого он любил, умрут с ним потому только, что были лояльны, что поклялись идти с ним на Остров, связали себя с неудачником-Короналем и неудачником-капитаном и теперь должны разделить их судьбу.

Его затягивало в глубину, и он перестал думать о приливах и отливах удачи. Он боролся за каждый вздох, кашлял, выплевывал воду и снова глотал ее. А затем его накрыла тьма.

С тех пор как Валентин утратил свое прошлое и оказался возле Пидруда, он никогда не задумывался о философии смерти. Ему хватало жизненных проблем. Он смутно вспоминал, чему учили в школе – что все души возвращаются к Божественному Источнику в тот последний момент, когда происходит высвобождение жизненной энергии, и идут по Мосту Прощания, мосту, которым управляет Понтификс. Но правда это или нет, есть ли мир по ту сторону жизни и каков он, Валентин не задумывался. Однако теперь он пришел в себя в таком странном месте, которое превосходило всякое воображение самых плодовитых мыслителей.

Не есть ли это послежизнь? Гигантское помещение с толстыми влажными розовыми стенами; потолок местами высокий, сводчатый, поддерживаемый мощными колонами, а местами понижается почти до пола. В этой комнате помещались две полусферы, испускающие слабый голубой свет. Воздух скверный, насыщенный паром с резким горьким привкусом, крайне неприятным. Валентин лежал на мокрой скользкой поверхности, грубой, с глубокими складками, все время вздрагивающими. Под рукой чувствовались какие-то конвульсии глубоко внутри. Текстура пола не напоминала ничего известного Валентину, а слабое, но заметное движение внутри его позволяло думать, что место куда попал Валентин не мир после смерти, а просто галлюцинация.

Валентин осторожно встал. Одежда была мокрая, один сапог он где-то потерял, на губах вкус соли. Он был потрясен и изумлен. Стоять на этой беспрерывно дрожащей поверхности было трудно. Оглядевшись, он увидел что-то вроде слабо сиявшей растительности, толстой, мясистой, безлистной, выходящей из пола. Она тоже все время изгибалась от внутреннего движения. Пройдя между двумя колоннами и через участок, где пол почти сходился с потолком, он увидел нечто вроде пруда с зеленоватой жидкостью. За ним ничего не было видно из-за тумана.

Он подошел к пруду. Очень странно, там были сотни ярких рыб, которых он видел в море накануне охоты. Но они не плавали, они были мертвыми и разлагались, мясо отваливалось от костей, а внизу, под водой, был толстый, в несколько футов, ковер из таких же костей.

Позади вдруг послышался рев. Валентин оглянулся. Стены комнаты пришли в движение, подались назад, в понижающейся части потолка появилось большое отверстие, и из него хлынул поток воды, затопив Валентина до бедер. Он едва успел добраться до колонны и обвить ее руками, в то время как вода хлестала вокруг с ужасающей силой. Он устоял, хотя были моменты, когда он думал, что его снесет. Но затем потолок закрылся, поток прекратился, вода всосалась в щели, образовавшиеся в полу, остались только рыбы. Пол начал содрогаться, отчаянно бьющиеся рыбы покатились к зеленоватому пруду. Попав туда, они быстро перестали двигаться.

И вдруг Валентин понял.

Он не умер, и он не где-то в послежизни. Он в брюхе дракона.

И он захохотал. Откинув голову назад и закатывался хохотом. Что еще оставалось делать? Кричать? Ругаться? Громадное животное одним глотком втянуло в себя Короналя Маджипура, как мелкую рыбешку. Но он слишком велик, чтобы его отправить в тот переваривающий пруд, поэтому он сидит на полу драконьего желудка. А дальше? Поселиться здесь до конца дней и обедать сырой рыбой из улова дракона?

Комедия, подумал Валентин.

Но и трагедия, потому что все остальные погибли в крушении «Бренгалина». И он скорбел только о них теперь. Навеки умолк звонкий голос Карабеллы, пропала навсегда удивительная точность руки и глаза Слита, скандары никогда не наполнят воздух множеством ножей, серпов и факелов, кончилась, едва начавшись, жизнь Шанамира…

Валентин не мог перенести мыслей о них. Он освободил мозг от скорби, боли и чувства утраты и снова захохотал, протягивая руки к стенам этой странной комнаты.

– Это замок Лорда Валентина! – крикнул он. – Тронный зал! Я приглашаю вас всех отобедать со мной в большом пиршественном зале!

Из темной дали послышался голос:

– Клянусь своими кишками, я принимаю это приглашение!

Валентин изумился сверх всякой меры.

– Лизамон?

– Нет, Понтификс Тиверас и его косоглазый дядя! Это ты, Валентин?

– Да. Где ты?

– В глотке этого вонючего дракона. А ты где?

– Невдалеке от тебя! Но я тебя не вижу.

– Пой, – предложила она. – Стой на месте и пой, а я постараюсь дойти до тебя.

Валентин запел как можно громче:

Лорд Малибор был красив и смел

И любил бурное море…

Снова послышался ревущий звук: Гигантская глотка животного вновь открылась, чтобы впустить морскую воду и кучу рыбы. Снова Валентин ухватился за колонну, когда поток ударил его.

– Ох, во имя пальцев Божества, держись, Валентин, держись, – закричала Лизамон.

И он цеплялся изо всех сил и прижимался к столбу. Откуда-то Лизамон окликнула его и потребовала, чтобы он продолжал петь, Валентин повиновался. Он слышал: как она наугад подхватила балладу, пробираясь через замысловатые драконьи внутренности, и, наконец, увидел ее в слабом свете. Оба улыбались друг другу, засмеялись и обнялись.

Но при виде ее он снова вспомнил тех, кого наверняка нет в живых, и это снова вызвало в нем боль и стыд. Он закусил губу и отвернулся.

– Ты что, Милорд? – растерянно спросила она.

– Остались только мы с тобой, Лизамон…

– Да, но хвала Божеству и за это.

– Но остальные были бы живы, если бы не сделали глупости идти за мной…

Она схватила его за руку.

– Милорд, ведь скорбь не вернет их к жизни, если они умерли.

– Знаю, но…

– Мы спасены. Если мы потеряли друзей, это очень печально, но это не твоя вина. Они пошли за тобой по своей воле, верно? И если пришло их время, то оно пришло, и с этим ничего не поделаешь. Горюй о них, Милорд, но радуйся, что мы спасены.

– Да, скорбь не вернет их к жизни. Но что за спасение для нас? Долго ли мы просуществуем тут, Лизамон?

– Достаточно для того, чтобы вырваться на свободу. – Она вытянула из ножен вибромеч.

– Ты думаешь, мы сможем прорубить тропу наружу? – ошеломленно спросил он.

– А почему нет? Я прорубалась и через худшее.

– Как только ты дотронешься этой штукой до драконьей плоти, он нырнет на дно. Здесь мы в большей безопасности, чем под водой в пяти милях глубины.

– В самое темное время тебе говорили, что ты оптимист, – возразила она. – Где же теперь твой оптимизм? Дракон живет на поверхности. Он будет метаться, но не нырять. А если мы и окажемся на пять миль ниже поверхности – по крайней мере, быстрая смерть. Ты все равно не сможешь вечно дышать этой вонью и гулять в рыбьем брюхе.