Замок Лорда Валентина - Сильверберг Роберт - Страница 11

Днем Слит учил его новым хитростям: бросать мяч из-за спины, из-под ноги, жонглировать со скрещенными руками. Карабелла учила его бросать мяч в стенку и мягко переводить его возвращение в полет, и как посылать мяч из одной руки в другую и тут же отправлять его обратно тыльной стороной кисти, вместо того, чтобы ловить и бросать. Все это он быстро усвоил. Карабелла и Слит не осыпали его комплиментами – постоянно хвалить не годится – но он замечал, как часто они изумленно переглядывались, и это было ему приятно.

Скандары жонглировали в другой части двора, репетируя то, что они покажут на параде, – чудеса с серпами, ножами и горящими факелами. Валентин мельком взглянул на них и восхитился работой этих четвероруких существ. Но в основном он был сосредоточен на собственной тренировке.

Так прошел Морской День. На четвертый день его стали учить жонглировать дубинками вместо мячей. Это было сложно, потому что, хотя принципы были в основном теми же, дубинки были больше и менее удобны, и Валентину приходилось бросать их выше, чтобы иметь время сделать захват. Он начал с одной дубинки, перебрасывая ее из руки в руку. Карабелла указывала, как держать дубинку, как бросать и как ловить, и он делал, как она говорила и скоро освоил.

– Теперь возьми, – сказала она, – в левую руку два мяча, а в правую – дубинку.

Сначала его смущала разница в массе и скорости, но не надолго, и после этого были две дубинки в правой руке и один мяч в левой, а к вечеру четвертого дня он уже работал с тремя дубинками, и, хотя запястья болели и глаза стягивало от напряжения, работал и работал, не желая и почти не имея возможности остановиться.

Вечером он спросил:

– Когда я научусь перебрасываться дубинками с другими жонглерами?

Карабелла улыбнулась.

– Позже. После парада, когда мы пойдем на восток через деревни.

– Я мог бы сделать это и сейчас.

– Сейчас не время. Ты показал чудеса, но есть границы тому, что ты можешь усвоить за три дня. Если бы мы стали жонглировать на параде с новичком, нам пришлось бы опуститься до твоего уровня, и Короналю будет от этого мало радости.

Он признал справедливость ее слов, однако мечтал о том времени, когда он примет участие во взаимной игре жонглеров, будет перебрасываться с ними дубинками, ножами и факелами, как член единого общества из многих душ.

Ночью Четвертого дня шел дождь, необычно затяжной для субтропического лета Пидруда, где короткие ливни были правилом, и утром Пятого дня двор был мокрым, как губка, и трудным для ног. Но небо было чистое, солнце жаркое и яркое.

Шанамир, болтавшийся по городу во время тренировок Валентина, рассказывал, что подготовка к великолепному параду идет полным ходом.

– Повсюду ленты и флаги, – говорил он, стоя на безопасном расстоянии, когда Валентин с утра начал разминку с тремя дубинками, – и знамена с горящей звездой, их выставили вдоль дороги от ворот Фалкинкипа до Ворот Дракона, а от Дракона вдоль всего порта, как я слышал, на много миль украшений, даже золотые ткани и зеленая роспись по дороге. Говорят, все это стоит не одну тысячу реалов.

– А кто платит? – спросил Валентин.

– Как кто? Народ Пидруда, – сказал удивленный мальчик. – Кто же еще? Ни-мойя? Велатис?

– Я бы сказал – пусть Корональ платит за свой фестиваль.

– А чьими деньгами он будет платить. Налогом со всего мира? Зачем бы городам Алханрола платить за фестиваль в Зимроле? Кроме того, это честь – принимать Короналя! Пидруд охотно платит. Послушай, как ты умудряешься бросать дубинку и хватать ее в то же самое время и той же рукой?

– Бросок раньше, дружище. Но только чуть-чуть раньше. Смотри внимательно.

– Смотрю. И все-таки не могу представить себе этого.

– Когда у нас будет время – как кончится парад – я покажу тебе, как это делается.

– Куда мы пойдем отсюда?

– Не знаю. На восток, говорила Карабелла. Мы пойдем в любое место, где ярмарка, карнавал или фестиваль и где наймут жонглеров.

– А я тоже стану жонглером, Валентин?

– Если захочешь. Я думал, ты хочешь идти в море.

– Я и в самом деле хочу путешествовать, – сказал Шанамир, – но не обязательно по морю. Я не хочу возвращаться в Фалкинкип. Восемнадцать часов в день в стойлах, в заботе о животных – нет, это не для меня, хватит уж! Ты знаешь, в ту ночь, как я покинул дом, я видел во сне, что научился летать. Это был сон от Леди, Валентин, я сразу понял, а полет означает, что я пойду туда, куда надеялся. Когда ты сказал Залзану Каволу, чтобы он взял меня, если хочет иметь тебя, я затрясся. Я думал… я чувствовал все… – Он овладел собой. – Валентин, я хочу быть таким же хорошим жонглером, как ты.

– Я еще не хороший. Я только начинающий.

Однако самоуверенность Валентина возросла, и он стал бросать дубинку по более низким дугам, в какой-то мере рисуясь.

– Не могу поверить, что ты научился этому за два дня.

– Слит и Карабелла хорошие инструкторы.

– Я никогда не видел, чтобы кто-то чему-то научился так быстро, – сказал Шанамир. – У тебя, наверное мозг особенный. Бьюсь об заклад, что ты был какой-то важной особой, пока не стал бродяжничать. Ты выглядишь таким добродушным, таким… простым, однако же…

– Скрытые глубины, дружелюбно сказал Валентин. Он попытался бросить дубинку из-за спины, и она с треском ударила его по левому локтю. Все три дубинки упали на мокрую землю, а он морщился и потирал ушиб. – Мастер-жонглер – сказал он. – Видал? Обычно требуется несколько недель, чтобы научиться так бить свои локти.

– Ты это сделал, чтобы сменить тему разговора, – более чем наполовину серьезно сказал Шанамир.

8

Утром Звездного Дня, дня парада, дня Короналя, первый день великого фестиваля Пидруда, а Валентин спал, свернувшись, и видел спокойный сон: пышная зелень холмов, прозрачные озера с голубыми и желтыми водяными цветами. Его разбудили пальцы, воткнувшиеся в его ребра. Он сел, моргая и бормоча что-то Темно. До рассвета еще далеко. Над ним нагнулась Карабелла, он ощущал ее кошачью грацию, запах крема от ее кожи, слышал ее легкий смех.

– Почему так рано? – спросил он.

– Занять хорошее место, когда Корональ пройдет мимо. Поторопись? Все уже готовы.

Он нехотя встал. Запястья ныли от жонглирования дубинками. Он раскинул руки и потряс расслабленными кистями. Карабелла усмехнулась, взяла его руки в свои и посмотрела на него.

– Ты будешь великолепно жонглировать сегодня, – тихо сказал она.

– Надеюсь.

– В этом нет никаких сомнений, Валентин. Что бы ты ни делал, все у тебя выходит отлично. Это соответствует твоей личности.

– А ты знаешь, что я за личность?

– Конечно, знаю. Наверное, даже лучше, чем знаешь ты. Валентин, ты можешь сказать, какая разница между сном и явью?

Он нахмурился.

– Не понял.

– Я иногда думаю, что для тебя то и другое одинаково, что ты живешь во сне или спишь в жизни. Но вообще-то я так не думаю, и Слит тоже. Ты околдовал его, а Слита околдовать не просто. Он везде бывал, многое видел, однако он постоянно говорит о тебе, пытается понять тебя, заглянуть в твой мозг.

– Не думал, что я так интересен. По-моему, я скучный.

– По мнению других – нет. – Ее глаза блеснули. – Ну, давай одевайся и поешь перед парадом. Утром мы будем смотреть, как проедет Корональ, днем у нас представление, а ночью… ночью…

– Да? Что ночью?

– Ночью мы празднуем фестиваль! – крикнула она и выскочила за дверь.

Туманным утром труппа жонглеров направилась к забронированному для них Залзаном Каволом месту на Главном шоссе. Путь Короналя начинался от Золотой Площади, где он остановился на ночь, шел к востоку по изогнутому бульвару, ведущему к одним из второстепенных городских ворот, и кругом к главному шоссе, по которому Валентин и Шанамир въехали в Пидруд и где стояли в два ряда огненные пальмы в цвету, а оттуда через Ворота Фалкинкипа обратно в город, через него по Портовой Дороге к Арке Снов и из Ворот Дракона в порт, где на краю бухты был построен главный стадион Пидруда. Так что парад, в сущности, был двойной: сначала Корональ проходит мимо народа, а потом народ проходит мимо Короналя. Парад будет продолжаться весь день и ночь, вероятно, до зари Солнечного дня.