Добрая дорога - Коржиков Виталий Титович - Страница 6

Самый счастливый человек

Колюшка подумал, что пора бы уже уходить и ему: на улице всё стало сразу и краснеть, и смеркаться. Снегири давно отправились с рябины на ночёвку. И скоро должна была возвращаться с работы мама…

Но тут в коридоре послышались чёткие громкие шаги, в дверь постучали, и два голоса вместе спросили:

— Разрешите войти?

Татьяна Андреевна вдруг вскрикнула:

— Володя, Андрюшка? — и, раскинув руки, шагнула вперёд.

В класс вошли два высоких солдата. Один ступал ровно, другой — опираясь на палочку. На груди каждого сверкала медаль «За отвагу». А лица солдат были обветрены и обожжены солнцем.

Татьяна Андреевна стала их обнимать и с гордостью заметила, как они окрепли, как выросли и возмужали.

— Откуда же вы, ребята? — спросила она.

— Издалека. С границы, — ответили они разом.

Татьяна Андреевна сразу посерьёзнела…

А на Колюшку так и потянуло тревожным ветерком.

И Колюшка с восторгом и волнением смотрел то на медали, то на раненую Андрюшину ногу.

А Татьяна Андреевна притронулась к палочке, на которую опирался солдат, спросила:

— А это что?

Солдат Андрюша промолчал, а его товарищ Володя сказал:

— Нас прикрыл…

— Ничего… Не в кость, — сказал Андрюша и положил руку товарищу на плечо.

— Родные вы мои! — Татьяна Андреевна вздохнула. — Дорогие! — И вдруг сказала: — А я всегда знала, всегда верила, что мои ребята никогда не подкачают! Всегда знала! Спасибо вам!

— Это вам спасибо! — сказали разом Володя и Андрюша. — Мы вас там всё время вспоминали. Бывало, сидим в горах и вспоминаем, как в походе всем классом у костра кашу хлебали.

— И как картошку пекли!

— И как вы нас ночью своей курткой укрывали, — улыбнулся Андрюша. — Иногда станет холодно, прижмёмся друг к другу и говорим: «Сейчас нас Татьяна Андреевна курткой укроет…»

В классе стало тихо. И Колюшка сразу представил, как гудит в горах ветер, как он тоже сидит у костра, а Татьяна Андреевна укрывает его своей курткой…

Тут Татьяна Андреевна встала и вытерла глаза.

— Спасибо, ребята, спасибо! Знаете, я сегодня, кажется, самый счастливый человек на свете! Представляю, какие счастливые сегодня ваши мамы.

Сверкая медалями, Володя и Андрей виновато улыбнулись:

— Мамы ещё не знают…

— Как не знают?!

— Мы ведь сюрпризом, а они на работе. Видим, у вас окошко засветилось, и — сюда! На огонёк. — И они оглядели класс. А Володя погладил рукой парту. Наверное, свою, родную.

Татьяна Андреевна вдруг забеспокоилась:

— Домой, ребята! Немедленно домой! Мамы сейчас прибегут. Вот увидите! Мамы всё чувствуют! — Она попрощалась, обнимая ребят. — Знаете, как они вас ждут! Знаете?!

Солдаты закивали: знаем! А Андрюша достал вдруг из кармана кителя тоненькую авторучку и протянул Татьяне Андреевне:

— А это вам, с часами, с электронными. Чтобы ставили одни пятёрки и чтобы вы в школе тоже не очень задерживались. Вас дома тоже ждут.

И солдаты Володя и Андрюша почти в ногу зашагали по коридору…

Вот тут-то в класс по-хозяйски вплыла тётя Поля, поправила на голове пёстрый платочек и сердито упёрла руки в бока:

— Татьяна Андреевна! Я ведь ругаться пришла!

Колюшка удивился.

— Вы ведь сегодня опять не обедали. Не завтракали и не обедали! Куда это годится? Настоящее безобразие! Одними машинами сыт не будешь! — Она посмотрела на Колюшку: — Я так говорю или не так?

Колюшка опустил ресницы:

— Так.

— Виновата! — повинилась Татьяна Андреевна. — Замоталась. Честное слово, запрограммировала — и забыла.

«Конечно, — подумал Колюшка, — замоталась. Если бы не Сундуков, не Тюлькин и не телевидение, то не забыла бы». Он ведь тоже всё запрограммировал — и замотался.

А тётя Поля подобрела, глазки засветились.

— Ну ладно, — сказала она. — Прощаю. В последний раз. А сейчас вам хотя бы вот это. Из своего сада. — И, достав из передничка, она протянула большое, румяное, как снегирь, яблоко.

— Ну, спасибо! Спасибо, тётя Поля! — Татьяна Андреевна взяла угощение, взглянула на Колюшку, разломила яблоко пополам и самую румяную половинку протянула ему.

Колюшка застеснялся, но Татьяна Андреевна настойчиво подбодрила: «Держи!» И они вместе захрустели вкусными сочными половинками.

А тётя Поля присела за парту и кивнула за дверь:

— А ребята хороши! Какими баловниками были, а хороши! — Она помедлила, что-то вспомнила и вздохнула. — Совсем как мои сынки… Я их вот всегда ношу с собой…

Она распахнула халат, достала из пиджачка паспорт, открыла его и протянула фотокарточку…

— Погибли под Москвой, в один день…

С карточки, в пилотках, в шинелях с петлицами, смотрели, прижавшись друг к другу, два молодых красивых бойца. Брови их были хмуро сдвинуты, губы сжаты. Как перед боем…

Тётя Поля вздохнула:

— На каникулы к ним поеду, их навещу.

Она сдвинула фотокарточку, а из-под неё выглянула другая, маленькая — на ней была женщина в пилотке со звездой, с тремя медалями на гимнастёрке.

Колюшка сразу наклонился.

— А это я, после Победы, — улыбнулась тётя Поля, а потом кивнула на своих мальчиков и сказала: — Вот бы им здесь, в таком классе, поучиться! Просто чудо! И всё здесь своими руками! — Сказала и поднялась. — Ну ладно, пойду! А то меня там наверняка ищут. Тот шапку оставил, другой ботинок куда-то дел. Я вот убирала и под скамейкой нашла! Какой-то разгильдяй выронил, а теперь, поди, сам мёрзнет да и родных морозит. — Тётя Поля опустила руку в карман, пошарила там и вытащила маленький блестящий ключ на синей верёвочке.

Колюшка завертел головой.

— А это же мой… Мой! — крикнул он.

А тётя Поля рассмеялась:

— Так, значит, ты и есть этот самый разгильдяй? — И вдруг закивала: — Вот почему ты пригрелся у Татьяны Андреевны. Все к ней прибиваются! — Она протянула Колюшке ключ, сказала: — Держи! И по домам, по домам!

— По домам! — согласилась Татьяна Андреевна, вложила в сумку тяжеленную пачку тетрадей — на всю ночь хватит. Осмотрела приборы, сказала: — Ну, спокойной ночи, малыши! — Пощёлкала выключателями, и портреты на стенах, и МКШ-2, и МК-64 погрузились в задумчивую темноту…

Добрая дорога

Они вышли на улицу. На горизонте под тучей ярко горела первая звезда. Но из тучи падал снег. Он кружился, покрывая белым пушком дорогу, ложился на деревья.

— Смотри-ка! Не обманули! Спрограммировали точно! Наверное, со спутника. Сказали, будет снег, — идёт снег!

Снежинки, мягкие, лёгкие, крупные, летели всё гуще и гуще — превращались в весёлую метелицу.

Колюшка вспомнил, как помогал утром Татьяне Андреевне нести банку с лягушками, и сказал:

— А давайте, я вас провожу до автобуса и сумку помогу нести!

Но Татьяна Андреевна возразила:

— Спасибо, дружок! Беги-ка домой! Ты ведь без пальто, простудишься! И мама тебя ждёт.

Но Колюшка, прижав ухо к плечу, дождался в стороне, пока подошёл присыпанный снегом автобус, посмотрел, как Татьяна Андреевна вошла, села и помахала ему через беленькое окошко — совсем как Снежная Королева. И он остался один.

Наверху сквозь снег желтела Луна, до которой было триста шестьдесят тысяч километров и около которой сегодня чуть не застрял Тюлькин, а на Земле, напротив, по-зимнему рано начинал светить окнами их девятиэтажный дом…

Колюшка опустил руку в карман, нащупал вдруг сохранившуюся монетку — двадцать копеек. И в голове мгновенно защёлкала программа. Он забежал в булочную, купил батон. Добравшись до квартиры, открыл дверь. Достал кастрюлю, помыл и устроил пыхтеть на плите картошку в мундире, расставил на столе тарелки, положил вилки.

И тут вошла мама, вся заснеженная, с такой же заснеженной подругой, их соседкой. Она посмотрела на плиту, на стол и сказала: