Леди Сьюзан (сборник) - Остин Джейн - Страница 37

Искренне Ваша

Арабелла Смит.

Действующие лица: Пугач, Мария, Чарльз, Пистолетта, Форейтор, Хозяйка гостиницы, Хор деревенских парней, Кухарка, Стрефон, Хлоя

Входят Хозяйка, Чарльз, Мария и Кухарка.

Хозяйка (к Марии): Если дворяне во «Льве» потребуют кроватей, проведи их в девятый номер.

Мария: Да, госпожа.

Мария уходит.

Хозяйка (Кухарке): Если их благородия в «Луне» попросят меню, дай его им.

Кухарка: Непременно, непременно.

Кухарка уходит.

Хозяйка (Чарльзу): Если дамы в «Солнце» позвонят в колокольчик, ответь на вызов.

Чарльз: Да, мадам.

Все уходят порознь.

Сцена переносится в «Луну», где обнаруживаются Пугач и Пистолетта.

Пистолетта: Скажите, папенька, как далеко отсюда до Лондона?

Пугач: Девочка моя, моя дорогая, любимейшая из всех моих детей, копия своей бедной матушки, умершей два месяца назад; с кем я еду в город, чтобы выдать замуж за Стрефона и кому я намерен завещать все свое состояние, – до него осталось семь миль.

Сцена переносится в «Солнце»…

Входят Хлоя и Хор деревенских парней

Хлоя: Где я? В Хаунслоу… Куда я еду? В Лондон… Зачем? Чтобы выйти замуж… За кого? За Стрефона. Кто он? Юноша. Тогда я спою песенку.

Песенка:

В город я еду, А когда приеду, Со Стрефоном обвенчаюсь И никогда в том не раскаюсь.

Хор: Обвенчаюсь, обвенчаюсь, никогда в том не раскаюсь.

Входит Кухарка

Кухарка: Вот меню.

Хлоя (читает): Две утки, баранья нога, протухшая куропатка, торт… Я возьму баранью ногу и куропатку. (Кухарка уходит.) А теперь я спою еще одну песенку.

Песенка:

Когда много ешь в обед, Лучше для фигуры нет. Где же, где же мой Стрефон? Птицу должен резать он: Вдруг мясо жесткое у ней?

Хор: Жесткое, жесткое, жесткое, птицу должен резать он: вдруг мясо жесткое у ней?

Хор и Хлоя уходят.

Сцена переносится внутрь «Льва».

Входят Стрефон и Форейтор

Стрефон: Ты привез меня из Стейнза в это место, откуда я намерен отправиться в столицу, чтобы жениться на Хлое. Сколько я тебе должен?

Форейтор: Восемнадцать пенсов.

Стрефон: Увы, друг мой, у меня с собой лишь одна фальшивая гинея, на которую я надеюсь обеспечить себе жизнь в столице. Но я могу оставить тебе в залог письмо без адреса, которое я получил от Хлои.

Форейтор: Сэр, я принимаю ваше предложение.

Конец первого действия

чьи чувства, будучи слишком сильными, чтобы не помешать правильности суждений, вынудили ее совершить ряд ошибок, которые ее сердце не одобрило.

Много случалось тревог и злоключений в моей жизни, драгоценная Эллинор, и единственное утешение, способное смягчить их горечь, состоит в том, что, тщательным образом изучив свое поведение, я убедилась, что целиком и полностью заслужила их. В очень юном возрасте я убила отца, после – мать, а вот теперь собираюсь убить сестру. Я столь часто переходила из одной веры в другую, что на данный момент уже и не знаю, к какой принадлежу. Последние двенадцать лет я выступала в качестве лжесвидетеля на всех открытых судебных процессах и подделала собственное завещание. Говоря коротко, вряд ли найдется преступление, которого бы я не совершала… Но теперь я намерена исправиться. За мной уже некоторое время ухаживает полковник Мартин из конно-гвардейского полка, и через несколько дней мы должны пожениться. Поскольку в этих ухаживаниях присутствует нечто исключительное, я поведаю Вам подробности. Полковник Мартин – второй сын покойного сэра Джона Мартина, умершего немыслимо богатым, но трем своим младшим детям он завещал всего лишь по сто тысяч фунтов каждому, а основную часть состояния, то есть порядка восьми миллионов фунтов, – сэру Томасу. На это жалкое вспомоществование полковник более или менее удовлетворительно прожил почти четыре месяца, но затем он вбил себе в голову, что непременно отберет остальное состояние у старшего брата. Появилось новое, поддельное завещание, и полковник предъявил его в суде. Однако никто, кроме самого полковника, не соглашался утверждать под присягой, что оно настоящее, а он клялся так усердно, что никто ему не поверил. В это время я совершенно случайно проходила мимо дверей суда, и судья попросил меня войти, заявив полковнику, что я – дама, готовая подтвердить что угодно во благо справедливости, после чего посоветовал ему обратиться ко мне за помощью. Таким образом, вскоре дело было улажено. Мы с полковником показали под присягой, что завещание настоящее, и сэр Томас вынужден был отказаться от богатства, полученного нечестным путем. В благодарность полковник на следующий день уже ждал меня с предложением руки… А теперь я намерена убить свою сестру.

Всегда Ваша

Анна Паркер.

Дорогая Клара,

Я уже так давно брожу по полям, что до сих пор не в моей власти было найти минутку и поблагодарить Вас за письмо… Мы покинули свой милый дом в понедельник, месяц назад, и отправились на прогулку по Уэльсу – это княжество, граничащее с Англией, давшее титул принцу Уэльскому. Мы отдали предпочтение путешествию верхом: матушка ехала на своем любимом пони, а мы с Фанни шли рядом с ней, точнее, бежали, ведь матушка так любит быстро скакать, что постоянно пускала пони галопом. Не сомневайтесь, мы порядком вспотели, пока добрались наконец до места привала. Фанни сделала много зарисовок окружающего пейзажа, и они прекрасны, хотя, возможно, и не так точно соответствуют действительности, как хотелось бы, поскольку рисовала она на бегу. Вы бы поразились, увидев, какое количество туфель мы стоптали за время прогулки! Мы решили хорошенько запастись обувью, и потому каждая взяла с собой еще одну пару, помимо той, в которой была. Однако в Кармартене нам пришлось менять набойки на обеих парах; а позже, когда они стерлись почти до дыр, матушка была столь любезна, что одолжила нам пару синих атласных домашних туфель: мы взяли по одной туфле и, прелестно подпрыгивая на одной ножке, доскакали до дома из самого Херефорда…

Остаюсь Вашей любящей

Элизабет Джонсон.

Некий джентльмен, чью фамилию я раскрывать не стану, пару лет назад купил скромный коттедж в Пембрукшире. Совершить сей дерзкий поступок ему посоветовал его старший брат, пообещавший обставить две комнаты и кладовку при условии, что он выберет маленький домик на границе обширного леса, милях в трех от моря. Вильгельминус с радостью принял сие предложение и некоторое время предавался поискам такого уединенного жилища, пока однажды утром не понял, что поиски его завершились, когда увидел в газете следующее объявление:

«Сдается внаем прелестный коттедж на границе обширного леса, приблизительно в трех милях от моря. Уже меблирован, кроме двух комнат и кладовки».

Пришедший в восторг Вильгельминус немедленно помчался к брату и показал ему объявление. Робертус поздравил его, дал ему свой экипаж, и его брат отправился вступать во владение коттеджем. Проехав три дня и шесть ночей без остановки, они добрались до леса, ступили на тропинку, идущую вниз тормашками по крутому холму, по которому беспорядочно стекало с десяток ручьев, – и через каких-нибудь полчаса достигли коттеджа. Вильгельминус высадился и стал стучать в дверь; стучал он долго, но, не получив никакого ответа и не слыша ни звука внутри, отворил дверь, запертую на одну только деревянную задвижку, и вошел в комнатку, сразу догадавшись, что это одна из двух, оставшихся без обстановки. Из нее он прошел в такую же пустую кладовку. Несколько ступенек, выходящих из нее, провели его в комнату этажом выше, не менее бедно меблированную, – и тут он обнаружил, что эти апартаменты составляют все пространство дома. Однако открытие это ничуть не огорчило Вильгельминуса, так как он утешился мыслью о том, что самому ему за мебель платить ничего не придется… Он тут же вернулся к брату, и тот на следующий же день провел его по всем магазинам в городе и купил все, что нужно, чтобы обставить две комнаты и кладовку. Через несколько дней дело было сделано, и Вильгельминус вернулся, дабы вступить во владение своим коттеджем. Его сопровождал Робертус вместе со своей дамой, приветливой Сесилией, и двумя ее прелестными сестрами, Арабеллой и Мариной, – к последней Вильгельминус испытывал нежные чувства, а также с большим количеством спутников. Обычный человек, вероятно, оконфузился бы, пытаясь разместить такую большую компанию, но Вильгельминус, проявляя замечательное хладнокровие, приказал немедленно воздвигнуть два элегантных шатра на полянке в лесу, подходящем к самому дому. Конструкция их была одновременно простой и благородной: пара старых одеял, каждое из которых поддерживали четыре палки, послужили поразительным доказательством архитектурного вкуса и легкости в преодолении трудностей, которые были лишь некоторыми из поразительных достоинств Вильгельминуса.