Леди Сьюзан (сборник) - Остин Джейн - Страница 29

А сейчас, дорогая Шарлотта, я намерена поделиться с тобой секретом, который давно уже вносит беспокойство в мое безмятежное существование, и потребовать от тебя сохранения его в строжайшей тайне. В прошлый понедельник вечером мы с Матильдой сопровождали леди Лесли на раут у почтенной миссис Попрыгунчерс; с нами был мистер Фицджеральд, в целом весьма любезный юноша, хотя, возможно, несколько странный в своих вкусах – он влюбился в Матильду… Не успели мы сказать пару комплиментов хозяйке дома и сделать реверанс перед десятком гостей, как мое внимание привлекло появление одного молодого человека, прелестнейшего представителя своего пола, который в тот момент вместе с каким-то джентльменом и леди вошел в залу. С того самого момента, когда я впервые узрела его, меня не покидала уверенность, что именно от него зависит счастье моей жизни. Представь себе мое удивление, когда мне его представили под именем Кливленд – и я тут же узнала в нем брата миссис Марлоу и знакомого моей Шарлотты по Бристолю. Мистер и миссис М. оказались теми джентльменом и леди, которые сопровождали его. (Как по-твоему, миссис Марлоу красива?) Любезное приветствие мистера Кливленда, его элегантные манеры и восхитительный поклон еще больше укрепили во мне симпатию к нему. Он не говорил со мной, но я могу представить все, что он мог бы сказать, если бы все же открыл рот. Я могу вообразить его обширные познания, благородные измышления и изысканную речь, которые непременно проявились бы в нашей беседе. Появление сэра Джеймса Гауэра (одного из моих слишком многочисленных поклонников) лишило меня возможности обнаружить хоть какое-нибудь из перечисленных достоинств, положив конец разговору, который мы так и не начали, и переведя все внимание на его персону. Но ах! Сколь незначительны достоинства сэра Джеймса по сравнению с его счастливым соперником! Сэр Джеймс – один из наиболее частых наших посетителей и почти всегда присоединяется к нам, куда бы мы ни шли. С тех пор мы часто встречали мистера и миссис Марлоу, но больше не видели Кливленда: наши пути никак не хотят пересекаться. Миссис Марлоу при каждой встрече до смерти утомляет меня своими бесконечными разговорами о тебе и Элоизе. Как она глупа! Я живу надеждой увидеть сегодня вечером ее неотразимого брата – мы собираемся нанести визит леди Фламбо, а она, я знаю, на короткой ноге с Марлоу. Приглашены леди Лесли, Матильда, Фицджеральд, сэр Джеймс Гауэр и я. Мы редко видимся с сэром Джорджем: он почти все время проводит за игральным столом. Ах! Бедная моя Фортуна, ну где же ты? Мы чаще видим леди Л., которая всегда появляется (сильно нарумянившись) к обеду. Увы! Какие восхитительные драгоценности она наденет сегодня к леди Фламбо! И все же я поражаюсь, как она может получать удовольствие оттого, что носит их; конечно же, она должна понимать нелепость и неуместность украшения своей щуплой фигурки таким количеством драгоценностей; неужели ей невдомек, до какой степени элегантная простота превосходит собой самое тщательное убранство? Если бы она подарила их мне или Матильде, как сильно были бы мы обязаны ей, как бы бриллианты пошли нашим изысканным, величественным фигурам! Как, однако, удивительно, что подобная мысль ни разу не пришла ей в голову: уж я-то наверняка раз сто подумала об этом. Каждый раз, когда я вижу леди Лесли, увешанную украшениями, подобные размышления тут же охватывают меня. К тому же это драгоценности моей родной матери! Но больше я ни слова не скажу на столь печальную тему; позволь же мне развлечь тебя чем-то более приятным. Матильда сегодня утром получила письмо от Лесли, и мы имели удовольствие узнать, что он сейчас в Неаполе, перешел в римско-католическую веру, получил буллу Папы на аннулирование первого брака и уже успел жениться на неаполитанке, даме знатной и весьма обеспеченной. Более того, он утверждает, что подобное же событие приключилось и с его первой женой, негодной Луизой: она тоже находится в Неаполе, тоже стала католичкой и скоро должна сочетаться браком с неаполитанским дворянином больших и даже исключительных достоинств. Брат говорит, что они с Луизой теперь друзья, простили друг другу прошлые ошибки и намерены в будущем стать добрыми соседями. Он приглашает меня и Матильду навестить его в Италии и привезти с собой малышку Луизу, узреть которую одинаково страстно желают он сам, ее мать и мачеха. Что касается того, чтобы принять его приглашение, на данный момент это весьма маловероятно; леди Лесли советует нам ехать, не теряя зря времени, Фицджеральд предлагает сопровождать нас туда, но Матильда сомневается в пристойности подобного шага, хотя и признает, что это очень мило с его стороны. Уверена, юноша ей нравится. Мой отец хочет, чтобы мы не спешили, поскольку, если мы подождем несколько месяцев, возможно, он и леди Лесли возьмут на себя удовольствие сопровождать нас. По словам же самой леди Лесли, она ни за что не откажется от развлечений Брайтгельмстона ради путешествия в Италию с тем лишь, чтобы повидаться с нашим братом. «Нет, – говорит эта неприятная женщина, – я уже однажды оказалась достаточно глупа, чтобы проехать не знаю сколько сотен миль ради знакомства с двумя членами этой семьи, и поняла, что овчинка не стоит выделки, так что разрази меня гром, если я вновь окажусь столь же глупа». Так говорит ее светлость, но сэр Джордж не устает утверждать, что, возможно, через месяц-другой они и присоединятся к нам. Adieu, моя дорогая Шарлотта.

Искренне твоя

Маргарет Лесли.

История Англии

От правления Генриха IV до смерти Карла I

Написанная пристрастным, предубежденным и невежественным историком

Мисс Остин, старшей дочери препод. Джорджа Остина, с уважением посвящается эта работа – автором

NB! В этой истории будет очень мало дат.

Генрих IV взошел на английский трон – в значительной степени к собственному удовлетворению – в 1399 году, уговорив своего кузена и предшественника Ричарда II отречься от престола в его пользу и удалиться на всю оставшуюся жизнь в замок Помфрет, где, так случилось, его убили. Предполагается, что Генрих был женат – во всяком случае, наличие у него четырех сыновей не подлежит сомнению, однако не в моей власти сообщить читателю, кто была его жена. Как бы там ни было, жил он не вечно, а когда заболел, пришел его сын, принц Уэльский[31], и отобрал у него корону, вследствие чего король произнес пространную речь, за текстом которой я могу отослать любопытного читателя к пьесам Шекспира, а принц произнес речь еще более пространную. Уладив, таким образом, все вопросы с сыном, король умер, и его место занял его сын Генрих, побив предварительно сэра Вильяма Гаскойна[32].

Принц, унаследовав таким образом трон, исправился, стал любезным, оставил всех своих беспутных товарищей и больше никогда не бил сэра Вильяма. Во время его правления заживо сожгли лорда Кобхэма, но я уже позабыла, за какую провинность. Затем Его Величество обратился мыслями к Франции, отправился туда и вступил в знаменитую битву при Азенкуре[33]. По завершении битвы он женился на дочери короля Екатерине, весьма милой женщине, судя по изложению Шекспира[34]. Однако, несмотря на все свои деяния, Генрих V умер – и трон перешел к его сыну, тоже Генриху.

Не могу ничего сказать в пользу разумности этого монарха. И даже если бы могла, не стала бы, поскольку он принадлежал к Ланкастерам. Думаю, вам известно о войнах между ним и герцогом Йоркским[35], отстаивавшим правое дело; если же нет, лучше вам почитать какую-нибудь другую Историю, поскольку я буду немногословна – я имею в виду, что выплесну свое раздражение против некоторых личностей и выкажу свою ненависть ко всем тем, чьи политические взгляды или принципы не отвечают моим собственным, а не предоставлю ценную информацию. Этот король женился на Маргарите Анжуйской – женщине, чьи невзгоды и страдания были столь велики[36], что чуть не заставили меня, ненавидящую ее, испытать к ней жалость. Именно во время правления Генриха VI жила Жанна д’Арк, устроившая такой разброд среди англичан. Не следовало им сжигать ее – но они сожгли. Между приверженцами Йорков и Ланкастеров произошло несколько битв, в которых первые (как им и следовало) обычно оказывались подавлены. Наконец их окончательно разгромили; короля убили, королеву отправили домой, а на трон взошел Эдуард IV.