Бандитские жены - Карышев Валерий Михайлович - Страница 39

И она пришла, на четвертый день. Пришла нарядная, я даже не узнал ее. Она окликнула меня, когда я заходил в кабинет.

Смотрю — стоит девица расфуфыренная, в кожаной мини-юбке, кожаной куртке, на высоких каблуках и с хорошей прической. Что мне бросилось в глаза и больше всего удивило — огромные клипсы. Вот уж никогда не подумаешь, что эта девушка в заключении! Будто девушка собралась на дискотеку или на концерт…

Тогда я ничего не понял. Но охотно подошел к ней и стал разговаривать.

— Как ты, однако, преобразилась! Что, у тебя праздник, может быть, день рождения? — спросил я.

— Нет, — сказала она, — обычный день. Просто надоело ходить в потрепанной одежде. А как у вас дела?

— У меня ничего. А ты почему пропала?

— Да меня на третий этаж перевели. У нас же свои интриги.

— Интриги? — переспросил я.

— Что-то типа борьбы за лучшие места. Вот и пошла я на третий этаж.

— Это ты сама пошла или тебя попросили пойти?

— Конечно же, меня попросили… Кому-то не нравится, что я здесь работаю, — сказала Кристина, намекая на Зою.

— Я понял тебя. А когда к нам вернешься?

— Постараюсь поскорее, — улыбнулась Кристина.

Потом я направился в кабинет…

Прошло еще два дня. А на третий, когда я спускался по лестнице, по дороге встретил трех или четырех женщин из той же обслуживающей группы. Все они как-то странно посмотрели на меня. Подошел я к зеркалу, посмотрел на себя — вроде все в порядке. Странно…

Прихожу на следующий день, открываю дверь кабинета — а вдруг там Кристина? А там опять Зоя. Она закончила уборку и неожиданно сказала:

— Я хотела вас предостеречь.

— Меня? От чего? — удивился я.

— Здесь разговоры пошли, которые могут быть для вас неприятными, — осторожно начала Зоя.

— Какие еще разговоры?

— Знаете, вечерами нам делать нечего в камере. Мы сидим, друг другу байки травим, романы пересказываем. Так вот, Кристина, с которой вы разговаривали, всем своим сокамерницам заявляет, что ее полюбил адвокат и, возможно, даже женится на ней.

Я опешил от такого заявления.

— Как это? — еле выдавил я из себя.

— Вот так и говорит. Я, конечно, этому не верю, — сказала Зоя, — а подруги… Ведь тюрьма очень чувствительная, многие верят… В общем, если хотите, делайте вывод.

«Так, — думаю, — час от часу не легче! Попал в ситуацию!» Я-то понимал, чем это может закончиться. Попробуй теперь докажи, что это не так!

— Но это еще не все, — помолчав, продолжила Зоя. — Она тут письмо собиралась прочитать нам всем, которое вы ей написали, любовное…

— Я? Письмо? Никакого письма я не писал!

Тут уже Зоя пожала плечами.

Я, конечно, мог понять женскую психологию: женщина находится в тюрьме. Колючая проволока, мощные решетки, кирпичные стены, тоска. Мужчины далеко. А тут адвокат появился. Почему бы и не романтизировать образ? Вот тебе и тюремный роман в чистом виде!

Можно что-то приврать, главное — чтоб для других интересно было.

Я не ожидал услышать такое.

Тут привели Солоника. Сижу, думаю — рассказать ему или не рассказать? Сейчас он меня опять спросит про любовную тему, как у нас, мол, перспективы? Я тут ему все и выложу.

Но Солоник почему-то никак не спрашивал меня об этом. Тогда я сам сказал:

— Ну что, подставил ты меня!

Он удивленно взглянул на меня.

— Как это? Ничего я не делал! Вы что имеете в виду?

— Да с Кристиной.

Он еще больше удивился. Тогда я все ему рассказал. Он начал смеяться.

— Кто же знал, что так получится! Я-то тут при чем? Я не виноват.

— Но я же для тебя старался!

Он еще громче засмеялся.

— Ладно, давайте закроем эту тему и не будем к ней возвращаться.

Но потом, чуть позже, когда я стал изучать его магнитофонные записи, его воспоминания, я услышал продолжение истории с Кристиной, которое и постараюсь воспроизвести.

ОТРЫВОК ИЗ ДНЕВНИКА А. СОЛОНИКА

Тюрьма, одиночная камера — это то место, где человек постоянно думает о прожитой жизни, о людях, которые остались на свободе. Среди тех, кто остался на свободе, прежде всего у меня была единственная любимая женщина, которую я любил и которая меня ждала. Нет, я был далеко не ангел. Кроме нее, у меня были связи с другими женщинами, включая проституток и моих любовниц, которые также остались на воле.

Поэтому, сидя в одиночной камере, вечерами я только и думал о них, воскрешая в памяти сексуальные сцены недавнего прошлого, когда был на свободе.

Телевизионные передачи, которые стали показывать в ночное время, эротического содержания, еще больше меня возбуждали. А какой выход из такого состояния в тюрьме? Два выхода: либо идти опускать петухов (пассивные гомосексуалисты — тюремный сленг), либо заниматься самообслуживанием, то есть онанизмом. И то, и другое противоестественно. Поэтому идея, пришедшая мне в голову в отношении той зенки, которая убиралась в коридоре на нашем этаже, меня в первое время захватит. Я подкинул ее адвокату. Он отнесся к этому скептически, мол, ничего не получится. Но попытка не пытка! Я его все же уговорил. Вообще ему многое удается. Может, и это получится? Хотя, конечно, с трудом верится в успех…

Ну вот, вскоре я узнал, что вся наша авантюра по поводу Кристины, которую адвокат попытался подложить под меня, полностью провалилась. Девчонку перевели на другой этаж. Теперь возможности нет. Ну ладно, можно смириться и с этим…

Но однажды я шел по этажу с конвоиром на очередную встречу с адвокатом. Тут я заметил, что женщина, похожая на Кристину, возится в конце коридора, возя шваброй по полу. Я всмотрелся внимательнее. Так и есть, это Кристина!

Кристина деловито подхватила швабру, сунула ее в ведро и вошла в туалет. Бог ты мой! У меня был прекрасный шанс… И он есть! Надо обязательно им воспользоваться. Эх, жаль, не было вертухая Сергея (намек на конвоира С. Меньшикова. — Авт.). Он сейчас точно подсобил бы в этом деле! А этот долговязый может только мешать и испортить все дело. А что я, собственно, теряю? Подумаешь, ну будет у меня еще одна статья — изнасилование, ну и что? В карцер посадят, побьют, зато какое удовольствие могу получить! Нет, надо решаться!

Не доходя до туалета, я сделал резкое движение и схватился двумя руками за живот. Конвоир удивленно взглянул на меня:

— Что случилось?

— Да что-то живот прихватило… Слышь, командир, я сейчас в туалет быстро слетаю…

Конвоир взглянул в сторону туалета. И поскольку наш этаж был мало посещаем сотрудниками следственного изолятора и следственные кабинеты почти все были свободны, можно было предположить, что в туалете никого не было. Вероятно, конвоир не заметил, что туда вошла зечка, которая убираю этаж, иначе бы он вошел и обыскал этот туалет или, по крайней мере, запретил мне туда заходить.

— Ну давай, валяй! — сказал он. — Только быстро! — И остановился у двери.

Я быстро влетел в туалет. Все, теперь самое главное быстрота и оперативность, которая может меня спасти. Я быстро огляделся. Кристина мыла в умывальнике тряпку. Она удивленно взглянула на меня. Я посмотрел в сторону двери. Деревянная швабра стояла в углу. Я быстро схватил ее и заблокировал ею ручку. Таким образом, дверь открыть было нельзя. Теперь я был возле Кристины. Я обхватил ее обеими руками, одной рукой плотно закрыл рот, чтобы она не кричала, а другой схватил за талию, прижав к себе.

— Тихо, девочка, не рыпайся! А то завалю тебя! Ты же меня знаешь? — угрожающим тоном сказал я.

Она молча кивнула головой. Вероятно, адвокат что-то рассказал ей про меня.

Другой рукой я уже лез спускать ее трусики.

— А ну быстро, помогай мне! Если все будет хорошо, быстро кончится. Я тебе еще денег за это дам!

Кристина понимала всю нелепость своего положения. Кричать она не могла, сопротивляться — тоже: я крепко держал ее. Она медленно стала стягивать с себя трусики. Я же левой рукой спустил свои спортивные штаны…