Дети великого океана - Фич-Перкинс Люси - Страница 10

Рамон вошел первым. Он нес бамбуковую клетку и внимательно глядел по сторонам, стараясь увидеть, нет ли других кур на выставке.

— Сюда, — сказала учительница, протягивая руку. — Давай мне твоего петуха. Я его поставлю рядом с петухом Джозе. Только вы двое, ты да он, принесли цыплят.

Она подняла клетку над головами детей, столпившихся около длинной скамейки, заваленной овощами, и поставила ее около петуха Джозе, который сидел в открытом ящике и только был привязан за ногу.

Петух Рамона уже много вытерпел со вчерашнего вечера. Его поймали, засунули в ящик, который был для него мал, его трясло всю дорогу и теперь он уже совсем вышел из себя. Когда учительница поставила его клетку около другого петуха, он почувствовал, что этого соседа он уже никак не может вынести. Петух Джозе тоже натерпелся не меньше. Петухи смотрели друг на друга, наклонив головы и распушив перья на шее. Они глядели друг на друга только один момент, а потом они бросились один к другому с такой силой, что петух Джозе оборвал свою бечевку, а петух Рамона выломил две бамбуковых перекладины своей клетки и оба вцепились друг в друга клювами и когтями.

Напрасно учительница махала руками. Она боялась растащить их в разные стороны. Дети и их матери отступили к стенам. Петух Джозе бросился в открытую дверь, петух Рамона помчался за ним. Оба они пролетели над головами ошеломленных детей. Динго бросился за ними, и в следующее мгновение птицы и собака уже неслись по улице. Петух Джозе впереди, за ним по пятам несся петух Рамона, а Динго бежал за ними так быстро, что почти не касался земли. Рамон и Джозе бежали позади Динго. Мужчины, женщины, дети и даже американцы-путешественники — бежали за ними.

Рамон и Джозе были в отчаянии. Ведь это же ужасно — столько времени готовиться, ждать и вдруг лишиться возможности участвовать в выставке. Они во что бы то ни стало должны поймать своих любимцев и отвести их назад в школу.

Петух Джозе решил вернуться на свой двор. Джозе хорошо понимал это. Оба мальчика скоро остались далеко позади петухов и собаки и, когда они добежали до дома Джозе, они нашли петухов, кончающих драку, на крыше курятника, а Динго беспомощно прыгал перед курятником.

Напрасно мальчики старались облить петухов водой, петухи были слишком высоко для этого. Наконец, петух Джозе слетел с крыши и спрятался в кустах. Петух Рамона победоносно закричал свое кукареку, но он так устал, что Рамон смог влезть на крышу и схватить его.

Рамон взял своего любимца на руки и, сопровождаемый толпой, вернулся к школьному дому. Там он нашел сломанную клетку, засунул в нее измученного петуха и привязал его так, чтобы он не мог выскочить.

Не было уже никакой надежды получить премию ни для Рамона, ни для Джозе. У обоих петухов был такой печальный вид, что они не могли заслужить премию. Если бы не учительница, то Рамон и Джозе непременно бы подрались, так как каждый винил другого в том, что случилось. Но учительница сказала:

— Тут некого обвинять, кроме меня. Я не должна была ставить их рядом. На будущий год вы лучше выращивайте кукурузу или дыни, потому что я никогда больше не позволю приносить в школу ни одного петуха.

IX

О том, как все хорошо кончилось

Раздача наград на выставке была назначена в три часа. Учительница и члены школьного совета рассматривали вещи, сделанные детьми, и решали, которые из них лучше. Никого не впускали в школу, пока решалось это важное дело, поэтому и дети и родители пошли отдохнуть и закусить.

Петра и дети отдыхали в кокосовой рощице недалеко от школы. Было уже два часа, а Феликс все еще не возвращался. В три часа, когда двери школы снова открылись, Рамон спрятал своего петуха в кокосовой роще и велел Динго сидеть около него и сторожить. Затем Петра, Рита и Рамон пошли в школу.

Как раз, когда они подходили к школе, они увидели, что отец едет на старом Короткохвостом с пустой повозкой. Петра тревожно посмотрела на него.

— Ты все продал? — прошептала она, когда Феликс подошел к ним.

Феликс кивнул головой.

Их класс так изменился, что дети едва узнали его. Стены были украшены пальмовыми листьями, а в углах стояли большие букеты. На парте каждого ребенка красовалась его работа. Тут были овощи, выращенные в собственных детских огородах, лежали куски материй, сотканных детьми на ручных станках. Были красивые вышивки девочек и бутылки из кокосовых орехов, которые мальчики украсили резьбой.

На партах стояли корзинки из бамбука и маты, сплетенные из листьев пальмы.

Это была замечательная выставка. Учительница сияла от гордости, а все отцы и матери переходили от парты к парте, восхищаясь то одной, то другой работой детей. Только парты Рамона и Джозе были пусты.

Это было слишком тяжело для Рамона. Он тихонько проскользнул под локтями взрослых, юркнул в дверь и ушел в кокосовую рощу. Если он там и пролил несколько слезинок, то никто об этом не знал, кроме Динго. А ведь Динго никогда никому не мог сказать об этом.

Немного погодя, любопытство пересилило горе, и Рамон пошел снова к школе. Он протискался в переполненную народом комнату и в щелку между стоявшими перед ним мужчинами увидел, что городской глава взошел на кафедру, чтобы раздать премии. Он держал в руке корзинку Риты. И вот, что он сказал:

— Первая премия присуждается Рите Сантос за ее прекрасную корзинку. Тут есть и еще красивые корзинки, сделанные другими детьми, но Рита единственная девочка, которая сама срезала и приготовила материал. Она так же сама придумала форму корзинки и узор.

Раздались громкие рукоплескания. Люди перед ним раздвинулись, и Рамон увидел Риту. Рита вышла вперед и получила из рук городского главы свою корзинку с прикрепленным к ней банковским билетом. Он видел, как Феликс и Петра сияли от гордости за свою дочь, видел, что Петра ищет его глазами, чтобы посмотреть, радуется ли он успеху Риты. Это была трудная минута для Рамона. Он чувствовал желание очутиться опять в кокосовой роще и поплакать там, но как раз в эту минуту мать увидала его и улыбнулась ему так радостно, что он тоже улыбнулся ей в ответ. И сразу Рамону стало веселее и легче.

Когда все премии были розданы и все перешли из жаркой комнаты на школьный двор, Рамону было уже почти так же весело, как если бы он сам получил первую премию.

Пока они стояли на школьном дворе, из школы вышли две американки, приехавшие из Манилы. Одна из них сказала другой, указывая на Риту:

— Это та девочка, которая получила первую премию. — Она подошла к Рите и сказала: — Можно мне посмотреть еще раз твою корзинку?

Рита передала корзинку американке и во все глаза смотрела на иностранок.

— Подумайте только, ведь она все сделала совсем сама! — сказала старшая из американок, разглядывая корзинку со всех сторон. — Мне бы хотелось показать эту корзинку американским детям, чтобы они видели, какие красивые вещи умеют делать филиппинские дети. — Она повернулась к Рите. — Не согласишься ли ты продать мне свою корзинку? — спросила она.

Рита вздохнула: корзинка была для нее самой дорогой вещью на свете. Как же она может расстаться с ней? Рита уже было протянула руку, чтобы схватить корзинку, но тут она вспомнила о плохом урожае риса, о рыболовных сетях и о том, как им нужны деньги. Она отдернула руку.

— Я дам тебе за нее десять пезос, — сказала дама.

Десять пезос! Для маленькой дочери Феликса Сантоса это казалось целым богатством. Она кивнула головой в знак согласия, но долго, долго смотрела вслед уходящим с ее корзинкой в руках американкам.

Выставка в школе была только частью праздника. Вскоре толпа с площади перед школой разошлась по городу, чтобы попасть на другие развлечения. Только семья Сантос осталась в кокосовой роще.

Когда они остались одни, Рита сунула свою премию и свои десять пезос в руку отца.

— Теперь ты сможешь купить сети? — спросила она и спрятала свое сияющее лицо на груди матери.