Рассказы о животных (сборник) - Сетон-Томпсон Эрнест - Страница 20

Ян снова поддался этому неодолимому, темному чувству и устремился в поиски за оленем.

К вечеру он достиг густой осиновой чащи. Ян знал, что олень расположится здесь на ночлег, поэтому он с величайшей осторожностью, тихонько, крадучись, стал пробираться между деревьями.

Но уловки его не привели ни к чему. Олень заметил преследователя и успел скрыться.

Досада и отчаяние овладели Яном. Нужно было ночевать в лесу, на ветру, на морозе.

Ночь была холодная и темная. Он улегся, свернулся, накрывшись одеялом, и пожалел, что природа не дала ему теплой шкуры, как у лисы, и ее пушистого хвоста, которым можно было бы прикрыть озябшие руки и ноги.

Деревья и земля трещали от мороза. Даже звезды в небе, казалось, звенели от холода. На ближнем озере то и дело раздавался треск: лед трескался у берегов. Над озером и над лесом дул студеный ветер, обжигавший лицо.

Волк издали подкрался к огню, но не подошел близко. Он только жалобно завыл и снова исчез.

К утру стало теплее. Повалил снег и засыпал следы оленя.

Ян не знал, где он находится. Побродив без цели по лесу, он решил идти к Сосновому ручью. Но как найти туда дорогу? Снег кружился в воздухе, слепил глаза, колол лицо, застилал все окрестности. Ближайшие предметы заволокло дымкой, а вдали все было окутано белой мглой. Тогда он разыскал в чаще осинового леса, под снегом, засохший ствол растения, известного под названием «золотой корень». Это растение имеет свойство тянуться всегда в сторону севера. Итак, по сухому его стволу Ян мог теперь найти дорогу. Он направился к юго-востоку, где, как он знал, протекал Сосновый ручей. И каждый раз, когда ему казалось, что он сбился с пути, он раскапывал снег, разыскивал золотой корень и по нему определял, где север.

Наконец он вышел из леса и увидел вдали Сосновый ручей.

Весь день Ян провел в бесплодных поисках оленьего следа. Ночью он снова развел огонь и снова пожалел, что судьба не наградила его теплой, пушистой шерстью. В первую ночь он отморозил себе щеки и пальцы на ногах. Отмороженные места болели и горели, но Ян не помышлял о возвращении домой. Тайная надежда, что он на этот раз выследит оленя, удерживала его.

На другое утро какое-то странное, непонятное предчувствие заставило его блуждать по пустынной равнине, где не могло быть следов оленя. И что же? Он внезапно увидел перед собой ложбину, где, очевидно, ночевали олени. Шесть потемневших ямок, еще не занесенных снегом, говорили о ночевке большого оленя и его семьи.

Не успел Ян пройти и четверти мили, как из-за длинной гряды холмов, окутанных туманом, выглянули, приподняв уши, пять темных голов и показался вожак с великолепными ветвистыми рогами. Это видение мелькнуло и скрылось. Ян не успел прицелиться, как животные разбежались и исчезли за холмами.

Большой олень собрал свою семью и бродил с нею по снежным холмам, когда завидел своего врага. Он подал знак рассыпаться по долине, и все мгновенно умчались в разные стороны.

Яну хотелось только одного — настигнуть их вожака. Он направился к узкой ложбине, поросшей кустарником. Внизу журчал Сосновый ручей.

«Он здесь, он скрывается тут и сторожит меня, но я его поймаю», — твердил Ян.

Он не сводил глаз с чащи. Через полчаса темная тень отделилась от кустов и осторожно взобралась на холмистую гряду. Когда олень исчез из виду, Ян быстро пересек равнину и, обойдя ее, устремился навстречу зверю. Но олень оказался дальновиднее охотника: он угадал его замысел и успел умчаться по прежним своим следам.

Олень хорошо понимал, что дело идет о его жизни. Самый сильный и быстрый в беге олень ослабевает, если погоня продолжается несколько дней кряду. Неутомимый охотник может дождаться той минуты, когда зверь выбьется из сил и сам дастся ему в руки.

Итак, Ян преследовал его без устали среди снежных полей и холмов. Олень обманывал его, возвращался по своим следам, скрывался в чаще с подветренной стороны, чтобы учуять приближавшегося охотника как можно раньше. Зверь обманывал человека и водил туда и сюда, внезапно исчезал, задавал ему неразрешимые загадки. Но Ян с каким-то ожесточением выслеживал его, распутывал его хитрости, разыскивал настоящий след.

И большой олень выбился наконец из сил, измучился до того, что не мог уже больше ни есть, ни спать. В ужасе от неумолимого преследования, он ослабел и изнемог, и прыжки его стали меньше. Он готов был сдаться врагу.

Наконец олень и охотник очутились в небольшом лесу, со всех сторон окруженном болотами. Три тропы вели в этот лес, который, казалось, был предназначен для последней, страшной встречи оленя и Яна.

Осторожно прошел Ян по второй тропе, снял с себя куртку и пояс, повесил на куст, а сам вернулся к болоту.

С величайшей осторожностью, боясь хрустнуть веткой, побрел он по третьей тропе и спрятался в кустах. Немного погодя он тихо свистнул, как свистит сойка, чуя приближение опасности.

Олени всегда следят за криком сойки. Из своей засады Ян видел, как большой олень, насторожив уши, пробирался на пригорок, чтобы осмотреться. Тихий свист Яна превратил оленя в неподвижную статую. Но кусты и деревья загораживали его.

Олень постоял несколько минут, втягивая ноздрями воздух и вглядываясь вдаль. Он стоял спиной к Яну и, очевидно, не подозревал, что тот так близко. Ветер зашевелил рукава куртки на кусте. Олень быстро спустился с пригорка и, неслышно ступая между деревьями, бесшумно исчез.

Ян мучительно напрягал свой слух, чтобы уловить, куда он ушел. Он весь дрожал как в лихорадке, сердце стучало; ружье было давно наготове.

Он тихо, осторожно приподнялся, и в то же мгновение в трех саженях от него так же тихо поднялся, словно вырос из-под земли, большой олень — олень Песчаных холмов!

Два великолепных темных глаза смотрели на Яна. Ветвистые рога венчали большую красивую голову. Стройное тело было неподвижно, словно окаменело.

Ян и олень Песчаных холмов встретились наконец лицом к лицу. Жизнь оленя была теперь в руках Яна.

Олень стоял, как изваяние. Он стоял и смотрел прямо в глаза Яну своими большими, правдивыми глазами.

Ружье дрогнуло в руке Яна. Он поднял его и снова опустил, потому что олень не сводил с охотника своего ясного взора, стоял неподвижно и смотрел на него.

И Ян почувствовал, что волнение его утихает, что зубы уже не стучат, что в нем разливаются спокойствие и радость.

«Стреляй, стреляй скорей! Ведь ты этого добивался!» — говорил в нем какой-то голос. Но голос этот звучал так неуверенно, так слабо…

И Ян вспомнил одну страшную ночь, когда его преследовала стая волков, когда он, изнемогая от усталости, в ужасе ждал их приближения. Он вспомнил убитую важенку и снег, обагренный ее кровью — кровью преступного убийства. Ему вспомнились глаза умирающей важенки, ее робкий, умоляющий взгляд, которым она как будто хотела сказать: «Чем я перед вами провинилась?»

Мысль об убийстве казалась теперь невозможной. Ян смотрел на оленя, и олень не сводил с него своих умных, ясных глаз. Казалось, они читали в глазах и сердцах друг друга. Ян не мог отнять у него жизнь, и то, что давно уже зарождалось в нем, что незаметно укреплялось и зрело, заговорило вдруг властно и громко. Этот голос говорил:

"Бедное, прекрасное животное! Долго мы были врагами: я был преследователем, ты — жертвой. Но теперь все переменилось. Мы смотрим в глаза друг другу, мы дети одной матери — природы. Мы не можем поговорить, но мы можем понять друг друга без слов. Теперь я понимаю тебя, как раньше никогда не понимал. И я уверен, что и ты понял меня. Жизнь твоя в моих руках, но ты уже не боишься меня. Мне рассказывали про одного оленя, который, когда его окружили собаки, бросился к охотнику и искал у него защиты, и охотник спас его. Так и я много дней преследовал тебя, а теперь ты можешь без страха стоять передо мною. Никогда рука моя не поднимется, чтоб убить тебя. Мы — братья, прекрасное создание, только я старше и сильнее тебя. И если бы сила моя могла всегда оберегать тебя, ты никогда не знал бы опасности.