Рукою владыки - Сильверберг Роберт - Страница 4

И полковник смахнул пот со лба.

– Молодой человек, виновный в случившемся, безусловно, понесет наказание. Вы, конечно, понимаете, что убийство при самозащите нельзя считать предумышленным и злонамеренным, но я признаю, что молодой человек поступил неразумно, и он за это ответит.

Диволл и сам чувствовал, что слова его не слишком убедительны, и на маркинцев они явно не произвели впечатления.

С губ верховного жреца слетели два резких, отрывистых слога. Диволл не понял и вопросительно посмотрел на Стебера.

– Он сказал, Леонардс вторгся в священное место. Он сказал, они возмущены не убийством, а святотатством.

Несмотря на жару, Диволла охватил озноб. Не убийством? «Тогда все очень осложнится», – мрачно подумал он.

Жрецу он сказал:

– Разве это меняет суть дела? Мы все равно покараем виновника, его поступок непростителен.

– Вы можете покарать его за убийство, если хотите, – верховный жрец говорил очень медленно, чтобы Диволл разобрал каждое слово.

У вдовы вырвались горькие рыдания, совсем так же плакала бы земная женщина; молодые воины смотрели угрюмо и злобно.

– Убийство нас не касается, – продолжал верховный жрец. – Убийца отнял жизнь. Жизнь принадлежит Им, и Они забирают ее обратно, когда сочтут нужным и теми средствами, какими Они пожелают. Но он еще и вторгся в священное место и осквернил священный цветок. Вот его тяжкие преступления. И вдобавок он пролил в священном месте кровь Стража. Выдайте нам его, и суд жрецов будет судить его за двойное святотатство. Быть может, потом вы станете судить его по вашим законам, если он преступил какой-то из них.

Не сразу Диволл сумел отвести взгляд, прикованный к неумолимому жесткому лицу верховного жреца; потом обернулся и заметил, как побледнел Стебер – воплощенное изумление и отчаяние.

Лишь через несколько секунд слова жреца проникли в его сознание, и еще секунды прошли, прежде чем потрясенный Диволл понял, чем это чревато. «Они хотят судить землянина, – ошеломленно подумал он. – Судить по своим законам. В своем судилище. И определить кару по своему усмотрению».

Все это разом перестало быть просто случаем местного значения, который можно уладить, занести в вахтенный журнал и забыть. Дело уже не в том, чтобы как-то возместить нечаянное убийство инопланетянина.

Теперь, тупо думал Диволл, это вопрос всегалактической важности. И принимать все решения придется ему, Диволлу.

В тот вечер после ужина он зашел к Леонардсу. На базе все уже знали о случившемся, но о требовании маркинцев выдать им Леонардса для суда по здешним законам Диволл приказал Стеберу молчать.

Когда полковник вошел, юноша поднял глаза, собрался с духом и не слишком бодро вытянулся.

– Вольно, лейтенант. – Диволл присел на край койки и, прищурясь, посмотрел снизу вверх на Леонардса. – Ты влип в скверную историю, сынок.

– Сэр, я…

– Знаю. Ты не замышлял рвать листья священного растения и не мог не выстрелить в туземца, когда он на тебя напал. Будь все так просто, я отчитал бы тебя за опрометчивость, на том бы и кончилось. Но…

– Но что, сэр?

Диволл нахмурился и, сделав над собой усилие, посмотрел на юношу в упор.

– Но здешний народ хочет сам тебя судить. Их не так уж возмутило убийство, но ты совершил двойное святотатство. Верховный жрец требует, чтобы ты предстал перед судом маркинских священнослужителей.

– Ну, этого-то вы, конечно, не допустите, полковник?

Леонардс явно не сомневался, что такое просто немыслимо.

– Я не так уж в этом уверен. Пол, – негромко возразил Диволл, нарочно называя Леонарда просто по имени.

– Что вы говорите, сэр?!

– Совершенно ясно, что проступок твой очень серьезен. Верховный жрец созывает для суда над тобой целый маркинский синод. Он сказал, что за тобой придут завтра в полдень.

– Но вы же не отдадите им меня, сэр! В конце концов я только исполнял свои обязанности; я понятия не имел, что нарушаю какие-то там законы. Да с какой стати им меня судить!

– Попробуй-ка им это доказать, – отрезал Диволл. – Они – жители другой планеты. Земные правила и порядки им непонятны. Они и слышать не желают о наших законах. По их законам ты совершил святотатство, а за святотатство полагается кара. Народ Маркина неуклонно соблюдает свои законы. Технология у них не развита, но в этическом отношении это высоко развитое общество. В смысле этическом они ничуть не ниже нас.

В лице Леонардса не осталось ни кровинки.

– Вы отдадите меня им?

Диволл пожал плечами.

– Пока я этого не сказал. Но попробуй стать на мое место. Я возглавляю научную и военную экспедицию. Наша задача – жить среди маркинцев, изучить их нравы и обычаи и, насколько позволяет отпущенный нам недолгий срок, как можно большему их научить. Понимаешь, нам нужно хотя бы попытаться вести себя так, как будто мы уважаем их права – права отдельной личности и всего вида.

Так вот, сейчас суть именно в этом. Кто мы – друзья, которые живут среди них и им помогают, или владыки, чья тяжелая рука их придавила?

– Мне кажется, это все слишком упрощенно, сэр, – неуверенно заметил Леонардс.

– Может быть. Но суть ясна. Если мы сейчас им откажем, между Землей и жителями этой планеты разверзнется пропасть: выйдет, что мы только разглагольствуем о братстве, а по существу считаем себя господами. Весть разнесется и по другим планетам. Мы прикидываемся друзьями, но своим поведением в знаменитом деле Леонардса разоблачили свое истинное лицо. Мы – надменные завоеватели, империалисты, смотрим на всех свысока, и… видишь, что получается?

– Значит, вы отдадите меня им на суд, – тихо сказал Леонардс.

Диволл покачал головой.

– Не знаю. Я еще не решил. Конечно, это означало бы создать опасный прецедент. Но если не отдать… уж не знаю, что тогда будет. – Он пожал плечами. – Я доложу обо всем на Землю. Тут решать не мне.

Но нет, решать надо самому, думал Диволл, пока, выйдя от Леонардса, на деревянных, негнущихся ногах шагал к домику, где размещался Отдел связи. Он – здесь, на месте, и только он может оценить все переплетение обстоятельств, определяющих исход этого дела. Земля почти наверняка на него и взвалит всю ответственность.