Пришельцы с Земли - Сильверберг Роберт - Страница 19

— Что вы сказали? — потребовал ответа. — Что вы только что сказали? Вы действительно ответили этому ганику на его родном языке? ~Где вы его выучили? Кто дал вам право учить ганнитский язык?~ Я бы мог застрелить вас за это, Кеннеди, невзирая на все ваши связи в агентстве!

Глава одиннадцатая

Кеннеди застыл, прислушиваясь к вою ветра и лихорадочно соображая, что ответить. Обнаружив свое знание ганнитского языка, он совершил непростительную оплошность.

— Ну, — повторил Гюнтер, — как вышло, что вы можете говорить с ганиками?

— Я…

Он замолк. К нему на выручку пришел Энгел.

— Это единственное известное ему слово, — сказал лингвист. — Пару дней назад он зашел ко мне, а когда уходил, я попрощался с ним по-ганнитски. Он спросил, что я сказал, и я объяснил. В этом нет ничего позорного.

Начальник аванпоста неуверенно ослабил хватку. Кеннеди понял, что Энгел спасал скорее свою шкуру, чем выгораживал его: по-видимому, разговаривать на местном языке ему запрещалось. Но он понял и свое преимущество.

— Послушайте, Гюнтер, я ведь не служу в Корпорации и только номинально нахожусь в вашем распоряжении. Что вы о себе возомнили, если грозите застрелить меня за то, что я попрощался с ганнитом на его языке? Я бы мог сообщить об этом Булларду, и он бы вас за такие фокусы понизил до десятого класса.

Коротким энергичным предложением Гюнтер высказал, что он думает о главе Корпорации Булларде. Затем добавил:

— Пройдемте обратно в купол. Тут неподходящее место для болтовни.

Не дожидаясь ответа, Гюнтер сделал знак открыть шлюз. Кеннеди был более чем рад повернуться спиной к унылой ганимедской равнине.

Они молча сняли скафандры и повесили их на место.

— Предлагаю зайти ко мне, Кеннеди, — сказал Гюнтер. — Там мы сможем обо всем потолковать.

— Мне тоже пойти? — спросил Энгел.

— Нет, занимайтесь своими делами. — И следующий раз подумайте, прежде чем сообщать посетителям секретную информацию, мистер Энгел. Ясно?

— Ясно, — пробормотал Энгел и отвернулся.

Кабинет Гюнтера оказался гораздо уютнее остальных комнат аванпоста. Из широкого окна открывался панорамный вид на окрестности станции, но нажатием кнопки стекло можно было затемнить; койка была общего аскетического образца, но дополнительная панель управления вентиляцией и более яркий свет сказали Кеннеди, что Гюнтер был не из тех, кто следовал теории, согласно которой командиры должны делить все неудобства и лишения с подчиненными.

Гюнтер открыл шкаф и достал оттуда ополовиненную бутылку спиртного. Этикетка была снята и заменена другой: «Собственность Роберта Гюнтера».

— Хотите выпить?

Кеннеди не хотел, но намеренно кивнул.

— Конечно. Если вы ничего не имеете против.

— Вот лед, — сказал Гюнтер. Он налил, протянул Кеннеди бокал, и продолжал:

— Сожалею, что вспылил по такому пустячному поводу. Вы должны принять во внимание, каково нам тут приходится, Кеннеди. Обстановка отнюдь не благотворно действует на нервы. Совсем не благотворно. Я стараюсь держать себя в узде, так же как и остальных, но порой нервы не выдерживают. Сожалею, что вы как раз попали под руку в такой момент.

Кеннеди улыбнулся.

— Вы хотели практически подвести меня под расстрел из-за того, что я знал ганнитское слово. Почему вдруг этот язык стал столь секретен?

Вопрос был задан в точку. Гюнтер неловко поежился и сказал:

— По существу, он таковым не является. Да нет, не совсем. Мы просто стараемся следить, чтобы все торговые сделки между Землей и Ганимедом осуществлялись через Корпорацию. Нам бы не хотелось, чтобы сюда вклинилось другое предприятие.

— То есть, я могу предположить, что вы заподозрили с моей стороны намерение выучить ганнитский язык, составить по возвращении на Землю словарь и продать его за баснословную сумму некоему, еще не существующему, потенциальному конкуренту Ганимедского отделения Корпорации по исследованию и развитию Внеземелья? Уверяю вас, у меня не было столь злостных намерений. Я всю жизнь невезучий служащий отдела информации, отправленный сюда боссом, чтобы получить непосредственные впечатления, увидеть местность своими глазами.

— Я ни в чем вас и не обвинял, Кеннеди. Но мы должны принимать определенные меры предосторожности.

— Это я понимаю.

— Хорошо. Если вам нужно будет представить отчет, то был бы весьма обязан, если бы вы совсем не упоминали данный инцидент. Прошу вас о таком одолжении лично для меня.

— Думаю, таким пустяком я могу поступиться, — беззаботно сказал Кеннеди.

Вскоре он вышел от Гюнтера, порядком сбитый с толку. Истинные побуждения начальника аванпоста были совершенно ясны. Гюнтер не боялся прибытия конкурентов — потребовались бы годы на утрясание юридических тонкостей и миллиардный капитал для основания организации калибра Корпорации. Никто не разрабатывал нелегально план послать на Ганимед свой космический корабль и вырвать права на разработку рудных запасов из-под острого носа Гюнтера, воспользовавшись при этом подготовленным Кеннеди словарем ганнитского языка.

Нет, могла быть только одна причина столь бурной реакции Гюнтера на проявленное Кеннеди понимание языка аборигенов. Гюнтер боялся, как бы Кеннеди не подслушал то, что Корпорация стремилась сохранить в тайне.

И это нечто, как подозревал Кеннеди, заключалось в факте несогласия ганнитов с присутствием землян в их мире, не говоря уж об их полном нежелании обсуждать передачу прав на добычу руд и требовании отлета Гюнтера и всех его людей обратно на Землю.

Именно к этому склонялся разговор, свидетелем которого оказался Кеннеди. А если так, думал он, то единственным путем достижения желаемой цели на Ганимеде для Корпорации было бы полное уничтожение ганнитов. Не простая «полицейская акция» со стороны ООН, как убеждали Кеннеди и остальных служащих его агентства, а развернутые военные действия, рассчитанные на подавление местных жителей, требовались Корпорации.

Конечно, они станут обосновывать свою точку зрения и облекать свою цель в рациональные одежды. Ганниты, мол, — народ на нетехнической стадии развития, обладающий огромными запасами ценных руд радиоактивных металлов и не намеревающийся этими запасами воспользоваться. Следовательно, для блага всей Солнечной системы только лучше станет, если эти руды у них изымут.

Холодная, трезвая мысль поразила его: любое обоснование такого рода должно будет исходить из его фирмы. Как скоро станет ясно, что ганнитов надлежит убрать силой, именно в его задачу будет входить убеждение соотечественников, что это абсолютно необходимый и вселенски мудрый шаг.

Дело было грязным, и он увяз в нем глубже, чем предполагал. О, он никогда не считал его лилейно-белым предприятием, но все же, несмотря на спокойное противостояние Мардж и горькие откровения Сполдинга, бездумно следовал линии агентства. В качестве защиты он применял служебную маску: бездумное самоустранение от принятия решений, позволяющее ему погружаться в выполнение контракта, не задерживаясь на вопросах, косвенно относящихся к делу.

И вот теперь он видел все ясно и своими глазами. Кеннеди вернулся в свою комнату, намереваясь пристальнее изучить ганнитский словарь. К следующей неделе, когда аборигены придут снова, ему необходимо будет знать больше, чтобы лучше разобраться в истинном положении вещей.

Но когда он добрался до своего здешнего жилья, то увидел, что дверь приоткрыта, а в комнате горит свет. Тут двери не запирались, но Кеннеди никак не ожидал, что кто-нибудь сможет зайти без спроса. Он распахнул дверь. Энгел сидел на койке и ждал его. Кеннеди весело махнул ему рукой.

— Видимо, я должен вас поблагодарить. Гюнтер мог придать делу скверный оборот, не скажи вы того, что сказали.

— Да. Послушайте, Кеннеди — мне нужна та брошюра. Прямо сейчас. Где она?

— Сейчас? Зачем?

— Гюнтер высечет меня, если узнает, что я ее вам дал. С моей стороны это была поистине непростительная оплошность, но мне показалось, что вы заинтересовались ею, к тому же мне очень хотелось, чтобы вы увидели и оценили мою работу. — Лингвист покраснел и перевел взгляд на свои ботинки. — Где она теперь?