Элантрис - Сандерсон Брэндон - Страница 73

— Кажется, она принцесса.

Раоден скорчился на крыше; рядом притаился Галладон. Они выбрали это здание в качестве наблюдательного пункта с первых дней охоты за новичками. С его крыши открывался прекрасный вид на привратную площадь.

На городской стене собиралась толпа, ворота стояли открытыми. Что само по себе служило поводом для удивления: обыкновенно стражники вталкивали новичков внутрь и тут же испуганно захлопывали створки.

Но полная картина оказалась еще невероятнее. Посреди площади стояла большая, запряженная лошадьми повозка, а рядом с ней сгрудилась группа хорошо одетых мужчин. Только единственная женщина среди них, высокая блондинка с длинными волосами, не выглядела перепуганной посещением Элантриса. Девушка в гладком, зарытом коричневом платье с повязанным на правом рукаве черным шарфом стояла рядом с упряжкой, похлопывая по шее и успокаивая лошадей. Ее лицо отличалось резкими чертами и острым взглядом; она рассматривала грязную, затянутую слизью площадь и что-то прикидывала. Раоден шумно выдохнул.

— Я ее видел только через сеонов, — прошептал он. — Я не подозревал, насколько она красива.

— Ты ее знаешь, сюл? — удивленно уточнил Галладон.

— Кажется… Мы женаты. Это Сарин, дочь теоданского короля Эвентио.

— Что она здесь делает?

— Важнее выяснить, что она здесь делает бок о бок с дюжиной знатнейших дворян Арелона. Тот пожилой мужчина рядом с ней — герцог Телри, и многие считают его самой влиятельной персоной королевства, после Йадона.

Дьюл согласно кивнул.

— Тогда я могу предположить, что молодой джиндосец — барон Шуден с Кайской плантации?

Принц улыбнулся.

— Я думал, что ты всего лишь простой фермер.

— Караванный тракт Шудена проходит точно посредине Дюладела. Не найти такого дьюла, который бы не слышал его имени.

— А-а-а, — только и смог протянуть Раоден. — Нас также посетили граф Эхан и граф Иондел. И что, во имя Доми, затеяла эта женщина?

Как будто услыхав его вопрос, принцесса Сарин закончила созерцание Элантриса. Она повернулась и направилась к задку повозки, отогнав нервничающих дворян нетерпеливым взмахом руки. Девушка сдернула наброшенную на повозку ткань, явив ее содержимое.

Повозка ломилась от всевозможной снеди.

— Идос Доми! — выругался Раоден. — Галладон, нам грозит беда.

Дьюл недовольно повернулся к нему; его глаза горели голодным огнем.

— О чем ты говоришь, сюл? Я вижу пищу, а интуиция мне подсказывает, что принцесса привезла ее для нас! Что тебе не нравится?

— Она, должно быть, решила устроить Кручину вдовы. Только иностранка могла додуматься прийти в Элантрис.

— Сюл — тут же посерьезнел Галладон, — скажи мне, о чем ты думаешь.

— Она пришла не вовремя. Наши люди только-только ощутили независимость, задумались о будущем и начали забывать боль. Стоит накормить их до отвала, и они забудут обо всех планах. Ненадолго они насытятся, но Кручина длится всего несколько недель. А после этого снова вернутся боль, голод и жалость к себе. Моя принцесса своим приходом уничтожит все наши труды.

— Ты прав, — осознал дьюл. — Я почти забыл о голоде, пока не увидел еду.

Раоден в ответ застонал.

— Что еще?

— Что будет, когда о еде прослышит Шаор? Ее люди набросятся на тележку, как стая волков! Я даже представить боюсь, что случится, если кто-то из них убьет дворянина. Мой отец терпит элантрийцев только потому, что давно выбросил их существование из головы. Но стоит одному из нас напасть на дворянина, и король вполне может решить уничтожить город одним махом.

Из переулков вокруг площади начали появляться люди. Громилы Шаор не показывались; пока подходили вымотанные, усталые от жизни элантрийцы, которые до сих пор жили на улицах сами по себе. С течением времени многие прибились к общине, но сейчас, с появлением доступной для всех пищи, ему ни за что не собрать остальных. Они продолжат привычное существование без смысла и цели, заблудившись в лабиринте боли и проклятий.

— Ох, милая моя принцесса, — вздохнул Раоден. — Ты хочешь помочь, но раздать этим людям еду — худшее, что ты могла придумать.

Марещ поджидал их у подножия лестницы.

— Вы ее видели? — нетерпеливо спросил ювелир.

— Видели, — нехотя ответил принц.

— Чего она хочет?

Не успел Раоден раскрыть рот, как над площадью разнесся уверенный женский голос:

— Я хочу говорить с властителями этого города — они называют себя Аанден, Карата и Шаор. Позовите их сюда.

— Как?.. — вырвалось у принца.

— Поразительная осведомленность, — заметил Мареш.

— Вот только сведения немного устарели, — добавил Галладон.

Раоден заскрипел зубами, ломая голову над новой проблемой.

— Мареш, пошли гонца к Карате. Пусть встретит нас около университета.

— Да, господин. — Ювелир взмахом подозвал ближайшего мальчишку.

— И пусть Саолин приведет на площадь половину своего отряда. Ему придется приглядывать за бандой Шаор.

— Я могу сам их позвать, господин, — предложил вечно горящий желанием услужить мастер.

— Нет. Ты у нас будешь изображать Аандена.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Иондел и Шуден оба настояли на том, чтобы сопровождать принцессу. Старый граф не спускал руки с рукояти меча (он всегда носил на поясе клинок, несмотря на мнение арелонского двора об оружии) и рассматривал и провожатого, и эскорт из элантрийских гвардейцев с равной долей подозрительности. В свою очередь, гвардейцы изо всех сил притворялись невозмутимыми, как будто посещение Элантриса считалось в их среде ежедневной прогулкой. Но Сарин прекрасно ощущала их страх.

Поначалу все до единого воспротивились ее плану. Казалось немыслимым, чтобы принцесса отправилась в недра Элантриса на встречу с тамошними самозваными правителями. Сарин же упорствовала в желании наглядно доказать, что древний город не представляет опасности. А если начать дрожать при первом посещении, то как потом уговорить дворян войти в элантрийские ворота?

— Мы почти пришли, — раздался голос провожатого.

Высокий стройный мужчина пришелся бы вровень с Сарин, будь на ней сегодня каблуки. Серые пятна на его лице казались более светлыми, чем у прочих элантрийцев, но то ли он отличался более бледной кожей, то ли попал в проклятый город недавно — принцесса не знала. До шаода его овальное лицо могло бы считаться симпатичным, и он явно не принадлежал к простонародью: его походка и осанка выдавали привычку гордо держать себя. Хотя он исполнял роль простого посланца, Сарин решила, что провожатый — один из доверенных помощников элантрийских главарей.

— Как тебя зовут? — нейтральным тоном спросила она.

Он принадлежал к одной из трех банд, которые, по сведениям Эйша, правили городом на правах захватчиков и насильно подчиняли своей власти новичков.

Он ответил не сразу.

— Меня называют Духом, — наконец произнес он.

«Подходящее имя, — подумала принцесса, — для человека, от которого остался только призрак былого».

Они приближались к стене большого здания; по словам Духа, в нем когда-то размещался университет. Сарин критически оглядела постройку. Как и весь город, ее покрывала все та же странная буро-зеленая слизь, и хотя в лучшие времена университет выглядел величественно, сейчас он сливался с прочими развалинами. Их провожатый вошел внутрь, а принцесса замялась перед дверьми. Ее не отпускало подозрение, что верхний этаж вот-вот рухнет им на голову.

Она обменялась взглядами с Ионделом. Граф тревожно оглядывался и задумчиво потирал подбородок. Наконец он передернул плечами и кивнул. Казалось, он пришел к той же мысли: «Не отступать же, если мы зашли так далеко».

Так что, стараясь не обращать внимания на просевший потолок, Сарин проследовала внутрь во главе сгрудившейся вокруг нее свиты из друзей и охраны. К счастью, в глубь здания их не повели. У дальней стены первой же комнаты ожидала группа элантрийцев, чьи темнокожие лица почти сливались с погруженной в полумрак обстановкой. Двое стояли на обломках стола, что возвышало их над остальными на несколько футов.