Телекинез (СИ) - Кожущенко Дмитрий Михайлович "Knoppix" - Страница 25

Катя вдруг вспомнила, Мотины слова - «Простите, а вы не подскажите, как дальше жить?».

Дэнчик с водителем уже разговорились, и вовсю обсуждали какие-то радиоприёмники. Мужчина выглядел довольно молодо, но оказалось, что он сорок лет проработал на военном радиозаводе. Это ж, сколько ему сейчас, почти шестьдесят? Катю больше интересовал не разговор про устаревшую десятилетия назад технику, а то, как этот мужичок умудряется выглядеть так молодо. Но встревать в разговор она постеснялась. После утомительной для Кати беседы на непонятные темы, разговор зашёл об авантюрных поездках.

- Мы в молодости, тоже путешествовали, - Говорил водитель. – Тогда автостопа толком не было, ну, может это мы о нём не знали. Так мы толпой с севера на электричках добирались в Крым! Вот это были приключения! Все пальцем у виска крутили, говорили, что мы придурки. Это сейчас всё дорого, а тогда же на стипендию можно было билеты купить и туда и обратно, но мы – нет. Мы зайцами с одной электрички в другую, ночевали на вокзалах, по городам гуляли, с людьми знакомились. Некоторые сами нас иногда переночевать звали. Вот это было времечко! Теперь есть что вспомнить. В горы мы ещё ходили несколько раз… Молодцы вы, ребятки! Будет и у вас, что вспомнить потом. А то молодёжь сейчас всё за компьютерами сидит. Кто постарше - до денег жадные – одни воруют, другие за работой света белого не видят, а всех денег не заработаешь же, правильно?

- Конечно. – Отвечал Денис. – Деньги, это вообще опасная вещь, чем их больше – тем меньше времени и мыслей; свободу, в общем, человек теряет из-за денег.

«Что за глупости?! Деньги и дают свободу, они же и время дают! А мысли? Если денег на что-то не хватает – то только о них и думаешь же. Всё наоборот!» - Перебирала про себя Катя, но в разговор не встревала. Водитель того же мнения, что и Денис, а он тут начальник, ну, а с начальством спорить нехорошо. Ещё, Кате было очень приятно слышать такое яркое одобрение в их с Денисом адрес, по поводу поездки на море именно таким способом. Это подбадривало и вселяло какую-то гордость. «Хотя, нет. Всё-таки, в чём-то Денис и прав…»

Их первому попутчику нужно было сворачивать с трассы в посёлок, но он провёз ребят на десяток километров дальше своего поворота, до большой развязки, там машину проще поймать. Очень добрый мужичок попался. На новой развязке стояли тоже недолго, почти сразу остановилась иномарка с молодыми людьми. Денис ещё не начал голосовать. Водитель просто заметил стоящую пару на обочине и притормозил рядом.

- Куда едете? – Послышалось сквозь громкую музыку из новеньком БМВ.

- По М-4, подвезёте? – Денис перекрикивал колонки.

- Садись, дорогой! – Водитель был русским, но говорил с наигранным кавказским акцентом. Судя по возрасту, БМВ ему подарили родители на совершеннолетие, или вовсе дали покататься.

Катя удивилась: неужели люди так хотят усадить незнакомцев в свою машину, что их даже просить об этом не надо?

В автомобиле, кроме водителя сидели ещё двое парней: один был огромным кавказцем, он был раза в полтора больше Дениса. Здоровенный осетин сидел впереди. Сзади располагался маленький щупленький русский паренёк, лет семнадцати. Кавказец выкрутил громкость магнитолы на полную и стал отбивать пальцами ритм. Играла какая-то клубная музыка. Водитель вдавил педаль в пол, машина сорвалась с места с пробуксовкой и быстро набрала очень внушительную скорость. Через пару минут водителю надоел грохот из колонок, и он прикрутил звук почти до тишины. Катя вздохнула с облегчением, мощные динамики были совсем рядом с ней. Машина перестала вибрировать в такт басам, а осетин обижено посмотрел на водителя и спросил:

- Зачем выключил, да? – Тут он вдруг заметил, на какой скорости несётся их автомобиль и запричитал. – Не надо так быстро, эй, брат, ты нас убьёшь, тормози! А если менты?! Тормози, пожалуйста, да.

- Ты на измене, Абрек! Всё нормально будет, водички попей лучше! – Ответил водитель, неестественно улыбаясь. Потом он поправил зеркало в салоне так, чтобы видеть Дениса и спросил. – Вас где высадить? Мы до Тихорецка едем, говорите заранее, чтобы не проскочить.

- Да, до самого Тихорецка нас, если можно. – Отозвался Дэн, сидящий посередине диванчика, между подростком-доходягой и Катей.

- Скорости не боитесь? – Еле сдерживая смех, спросил шофёр. А кавказец в этот момент громко засмеялся.

- А чего её бояться? Движение – жизнь. – Пошутил Дэнчик, а водитель подхватил.

- Вот видишь, Абрек! Движение – жизнь. А ты говоришь «убьёшь нас, убьёшь». – Он залился истеричным смехом. А Абрек сквозь хохот попытался отшутиться:

- Что видишь? Я вообще не вижу! На глаза мои посмотри, я уже ни скорости, ни жизни не вижу! – Он продолжал захлёбываться смехом. Веки осетина почти сомкнулись, и из тоненьких прорезей глаз текли слёзы.

- Мы накуренные просто. – Почти серьёзно пояснил водитель. Они с осетином продолжали веселиться, а паренёк на заднем сиденье вдруг ожил и заговорил с путешественниками:

- Что такое «два умножить на два»?

- Четыре. – Ответила Катя.

В разговор попытался встрять Абрек:

- Эй, Вася, не говори опять, а! – Потом он обратился к водителю. – Он опять говорит это! Сделай что-нибудь, брат, я не могу! Зачем он говорит, да?!

Но шофёр не обращал внимания на мольбы своего друга, а наоборот - выключил музыку совсем, чтобы было лучше слышен разговор сзади.

- Это математический пример, - Задумчиво произнёс Денис.

- Вот! Почти правильно! А большинство говорит, что четыре. Ты, - Он обратился к Кате, - Ответила не на мой вопрос, а на какой-то свой. Скорее всего, твой вопрос звучал как «Чему ровняется два умножить на два».

- А это не одно и то же? – Подначивал его парень из-за руля. Он сбавил скорость до «сотни», чтобы меньше отвлекаться на дорогу и поправил зеркало, так чтобы видеть доходягу.

- Ни в коем случае! Сейчас объясню. «Два умножить на два» - это пример или действие, а равенство, это…. Вы мне сможете объяснить, что такое равенство? Ладно, не пытайтесь. Я тут поразмышлял и пришёл к выводу, что равенство – это абстрактное понятие, которому нельзя дать объяснения или найти аналог. Вот смотрите – если равенство, это что-то вроде зеркала то, что мы получаем, если применяем это действие? Зеркало не имеет ничего за собой, оно плоское, но при этом мы получаем объёмное изображение в нём. Почему я считаю, что оно объёмное? Это просто – берём фотоаппарат с автоматическим фокусом и целимся в своё отражение на расстоянии в метр от зеркала, затем смотрим на показания фотоаппарата. Окажется, что снимаемый объект находится на расстоянии ни в метре, а в двух! Расстояние умножается на два, и тут не играет роли механизм этого удвоения, суть в том, что зеркало дало нам дополнительное псевдопространство. А из этого следует, что «Два умножить на два» с одной стороны от знака равенства, ну ни как не могут быть «Четырьмя» с другой. Если «Равенство» - это зеркало, то справа от него должно быть «два умножить на два». И обязательно, с каким-то неведомым знаком, символизирующем, что правая сторона примера является фикцией, такой же как лишний метр в фотоаппарате.

- Что он говорит?!!! Брат, выключи его, или я выключу, да!

- Ну а если рассматривать знак «равно» как некий портал – то, что мы получаем? Тут «два умножить на два» могут превратиться в «четыре» но принцип будет как в аппарате телепортации из старого фильма. С одной стороны в кабинку заходят человек, медведь и свинья, а на выходе из второй – получается «чел-медведо-свин» из-за того что всё перемешалось в единое целое, как две двойки и знак умножения. Тогда возникает вопрос, всё ли будет срастаться в этом адовом агрегате? Оказывается, что – нет! Корень из минус одного не мутирует. А если слева поставить «один минус один», то проходя через «равно» этот пример превращается в ноль! Казалось бы, что тут такого? Ноль, это тоже число, хотя его значение тут спорное. А вот если что-то поделить на ноль – то за знаком равенства ничего не появится вообще! Сломалась шайтан-коробка? Нет, ведь на ноль делить нельзя, как можно поделить на пустоту? Но если «ноль» это пустота – то, как быть с «один минус один»? Равенство сожрало все три символа без остатка? Как же так могло получиться? В общем, я это к тому, что когда вам в следующий раз кто-то будет рассказывать о демократии, основанной на равенстве, вы переспросите: «А что же такое равенство?». – На дистрофика конопля действовала, явно как-то иначе, чем на его друзей.