И грянул в Хренодерках гром - Андрианова Татьяна - Страница 29

В бытность своего проживания в родовом замке Валсидал собрал целую коллекцию из предметов, с коими являлись претенденты на его (вампира) усекновение. Собрание вещей получилось большое и занимало стены второго этажа замка. Самые достойные экземпляры (эльфийской или гномьей работы) удостоились почетных мест над камином обеденного зала. Впрочем, некоторые, с позволения сказать, «предметы» просто складировали в сундуки, а затем выбрасывали. Их было больше всего. Здесь благополучно соседствовали тупые, иззубренные мечи, чудом не рассыпавшиеся в ржавую труху, кривые луки, стрелы с обгрызенными мышами древками и оперением и прочее и прочее, столь же смехотворное, как и их незадачливые обладатели, явно ограбившие какую-то свалку, чтобы разжиться подобным добром.

Сначала Валсидал было обижался на такой несерьезный подход к своему умерщвлению и норовил обломать неказистый арсенал о пришедших. Но потом привык и даже издал книгу под названием «Тысяча и одно орудие умерщвления вампира и двести способов применения клыков в домашнем хозяйстве» и украсил ее красивыми гравюрами, используя как модели самый странный хлам, найденный в собственном замке. Книга нашла своих многочисленных почитателей не только в Рансильвании, но и за ее пределами, что пополнило казну предприимчивого вампира не одной тысячей золотых монет. Сам хлам Валсидал неоднократно перепродавал наивным охотникам до применения вампирских клыков в домашнем хозяйстве, разумеется, используя надежных посредников. Все предметы регулярно возвращались в замок в полном объеме. Как ни странно, никто из читателей не усомнился в правдивости утверждения, что лучший способ умерщвления вампира — это собрать слезы девственниц, непременно на правом склоне Ведьминой горы в третье весеннее полнолуние. Окропить ими ненавистного упыря с воплем: «Вот и конец тебе пришел, мерзавец!» Желающие испробовать на Валсидале силу девичьих слез не иссякали.

С человеческими женщинами дело обстояло еще хуже, чем с мужчинами. Экзальтированные представительницы прекрасного пола подкарауливали вампира с требованием покусать их лилейные шейки и тем самым обессмертить их молодость. Если сейчас Валсидал был полностью с этим согласен, то в далеком прошлом, когда ему не приходилось голодать в Сартакле и крови для кормления требовалось совсем немного, настоятельные просьбы дам его пугали.

В Хренодерках же вообще обитал народ буйный и непредсказуемый. Не зная, что от них ожидать, вампир сразу ждал только худшее. А тут еще проклятый пес со своим оглушительным лаем надоел до чертиков. Валсидал скосил медового оттенка глаза на неуемного зверя, на прыгучую способность которого не смог повлиять даже нескончаемый, надоевший до оскомины дождь. И не отстает, пакость такая! Но тут до вампира наконец дошло, что собака такого большого размера — это не только безумное количество шерсти и бестолковый лай до звона в ушах, но и некоторый объем вкусной, аппетитной, а главное, теплой крови. Вампир облизнулся и спикировал вниз, как орел на единственного кролика.

Кобель, стремительно переведенный из статуса охотника в жертвы, испуганно взвизгнул и попытался было удариться в бега, но с вампиром на спине не очень-то побегаешь. Валсидал хоть и напоминал больше собственную тень, чем нормального кровососа, но все же весил в разы больше, чем домовой. Лапы несчастного подкосились, он шлепнулся пузом оземь и пополз, вереща на все голоса. На слух могло показаться, что избиению подвергли свору из десяти псов, не меньше. Впрочем, вопли несчастной собаки мало смущали оголодавшего кровососа. Он крепко вцепился в мощные плечи жертвы когтями и принялся выбирать наименее шерстистое место для укуса. В этот раз главной ошибкой вампира было непринятие в расчет пушистого наблюдателя.

Матерый кот, чьи многочисленные шрамы свидетельствовали о многочисленных весенних схватках за призывно урчащую прелестницу, возмутился до глубины кошачьей души. Не то чтобы пес числился среди близких коту друзей, кот и сам вполне был не прочь приложить когтистые лапы, дабы попортить вражескую собачью шкуру, но по его (кота) мнению, задать хорошую трепку кобелю мог только кто-то из местных, и уж никак не пришлая нежить. Кот возмущенно промяукал свой эквивалент «Братва! Наших бьют!» и спикировал сверху на спину Валсидала, как коршун на цыпленка.

Вампир вовсе не ожидал столь бесцеремонной атаки сверху. Он взвыл благим матом, когда в спину пребольно впился весь комплект острых когтей, а их обладатель грозно зарычал и принялся орудовать ими с завидным энтузиазмом ножа для шинковки капусты. Пес почувствовал подмогу, совершил натужный рывок, сбросил супостата на землю и умчался по направлению к дому, поджав хвост и завывая от ужаса. Валсидал некоторое время пытался содрать со спины внезапного противника, но не преуспел. Тогда он со всей силы ударил спиной о ствол дерева и пораженно замер от боли. Дыхание перехватило. Кот же остался невредим — шустро метнулся вверх по дереву и принялся обидно мяукать оттуда, воинственно потрясая хвостом с грозно встопорщенной шерстью.

— Вот ведь мерзопакостный зверь! — морщась от боли в пострадавшей спине зашипел вампир, как только дыхание выровнялось. — Росту от горшка два вершка, а когтища-то отрастил — метровые, не меньше.

Кот все еще изображал танец героя, благополучно вернувшегося в родное племя увешанным трофеями и многочисленными скальпами врагов под восхищенными взорами храмовых кошек, когда вампир тихо покинул деревню.

Жрец Гонорий выглянул из своего дома при храме.

— Марыська, ты, что ли? — вопросил он уличную морось, но ответа не дождался. А заметив радостно пританцовывающего в ветвях кота, задумчиво погладил отсыревшую от непогоды бороду и тяжело вздохнул. — С этим дождем даже кошки ополоумели, орут почем зря и ведут себя странно. Хотя… весна же. Природы возрожденье.

Старик издал еще один тяжкий вздох, зябко, по-старчески закутался в кацавейку и шмыгнул носом.

— Точно расхвораюсь, — с тоской пробормотал он, — а к Светлолике послать некого. Куда это леший понес Марыську в такую погоду? Мракобесы ее задери!

При последних словах жрец суеверно вздрогнул, перекрестился и прошептал краткую молитву Всевышнему, прося у него защиты для нерадивой прислужницы. А ну-ка и впрямь повылезают из-под земли не к ночи поименованные мракобесы и утащат девку в бездну. Нехорошо получится.

ГЛАВА 7

Вяз Дубрович с тоской осмотрел свои владения. По всему выходило, что в Безымянном лесу если еще не воцарилась засуха, то вот-вот настанет.

— Дождя бы, — мечтательно проскрипел он, оглаживая сучковатой рукой тоскующие по влаге молодые листья. — Да где ж его взять?

Дождя взять было негде. Сам леший вполне мог договориться с любым лесным обитателем если не о мире, то хотя бы о нейтралитете, а вот погодные явления были ему не подвластны. Конечно, можно еще сходить к Светлолике, она наверняка не откажет старому другу. Но вот вопрос, на что способна ведьма, проколдовавшая всю ночь напролет? И было бы из-за кого так разоряться. Из-за мага! Вяз Дубрович презрительно хмыкнул. Магов он не любил и не считал это большим грехом. Леший глубоко вздохнул. Как ни крути, а придется идти на поклон к ведьме, глядишь, чего посоветует, если даже сделать ничего не сможет. Пусть Лика молода годами и нрав имеет вздорный (как и положено уважающей себя ведьме), но, как говорится, две головы — лучше, чем одна.

Рассудив так, леший успокоился. Словно камень с души свалился. Теперь стало ясно, как поступить и что делать, а там видно будет. Он прикрикнул на молодую кикиморку, велев быстро собрать для лесной отшельницы гостинцев побогаче. В последнее время девушка пользовалась особой популярностью у хренодерчан, которые не так давно умудрились принять единственную на всю округу ведьму за мертвую, торжественно обрядили в свадебное платье бабки Дорофеи, да и захоронили за кладбищенской чертой. Лика из могилы выбралась (не без посторонней помощи, разумеется, тут и сбежавший из Сартакля вампир оказался как нельзя кстати), недоразумение разъяснилось, а осадок остался. Сельчанам придется расстараться, чтобы загладить вину. Тут одним сараем, пожалуй, не обойдешься…