Амнезия души - Коган Татьяна Васильевна - Страница 27

Стоял жаркий июньский вечер. Он расхаживал у входа в парк, где они с Гретхен договорились пересечься. Народа было немного, туристы предпочитали центр города, а местные жители прохлаждались в барах или отдыхали дома после трудового дня. Туда-сюда сновали только вездесущие велосипедисты, коих в Мюнхене великое множество. Возле любого общественного здания предусмотрены стоянки для велосипедов – большинство горожан предпочитают именно этот вид транспорта: и относительно быстро, и без пробок, и для здоровья полезно. Джеку всегда нравилось рассматривать, как люди украшают велосипеды согласно своим вкусам и характерам – цветами и бусами, флажками и лентами, граффити и мягкими игрушками – романтично, агрессивно, экономно.

В тот день разнообразие велосипедных стилей оставляло Джека равнодушным. Он нервничал. Гретхен попросила его об одолжении, и он согласился. Теперь же, когда час выполнения взятого на себя обязательства неминуемо приближался, он все больше сомневался в правильности принятого решения.

Будучи пациентом, Джек обмолвился Гретхен, что испытывает к ней благодарность и будет рад отплатить за добро и внимание. Позже медсестра сообщила о некой услуге, которую герр Иван мог бы ей оказать. Прежде чем озвучить ее, девушка предупредила, что поймет и примет его отказ. Узнав суть просьбы, Джек пришел в замешательство, однако не посмел (или не захотел?) отказаться. Он так и не понял, что им руководило: любопытство, авантюризм, влечение? Скажи ему кто-то полугодом ранее, что он согласится на вопиющее безрассудство, рассмеялся бы шутнику в лицо. Иван Кравцов предпочитал следовать голосу разума и просчитывать развитие ситуации на несколько шагов вперед. То, что предлагала Гретхен, не укладывалось в понятие разумного. Тем не менее Джека это не остановило.

Медсестра опаздывала уже на двадцать минут. Джек замер, осененный догадкой: а что, если она и не собиралась приходить? Что, если и ее просьба, и желание встретиться – очередная бессмысленная ложь? Может быть, она сидит сейчас на диване перед телевизором и тихонько посмеивается над тем, как провела доверчивого русского идиота. От этой мысли Джеку стало не по себе. Он в очередной раз посмотрел на часы и в ту же секунду услышал за спиной знакомый ласковый голос:

– Прости, я задержалась.

Джек обернулся и увидел невысокую русоволосую девушку – самую обычную, если не брать в расчет ее феноменальную, абсолютно фантастическую внешность. В юности Ваня сотни раз пересматривал клипы группы «Army of lovers», очарованный одной из солисток – пышногрудой, пухлогубой красавицей-брюнеткой с инопланетным, гипнотическим взглядом. Сейчас перед ним стояла ее усовершенствованная, утонченная копия – с той лишь разницей, что волосы ее были не черными, а светлыми.

Овальное лицо с мягким треугольным подбородком, большие песочного цвета глаза с длинными, достающими до бровей ресницами, маленький ровный нос, чувственный, четко очерченный рот. Ни намека на макияж – только розовый блеск на губах. Гретхен взирала на него с едва уловимым смущением и молчала.

Несколько долгих минут потрясенный Джек не произносил ни слова. Наконец нашел в себе силы пробормотать:

– Честно сказать, я представлял тебя иначе.

– Разочарован? – напряженно спросила девушка.

– Наоборот.

Ответ успокоил Гретхен, и она мгновенно расслабилась.

– Но у меня и правда родинки – на ключице и щеке, – она указала пальцем. Ее ногти были аккуратно подстрижены и покрыты бесцветным лаком.

Джек улыбнулся:

– Нарисовала?

– Да, – радостно подтвердила медсестра.

– Я не сомневался.

Они стояли друг против друга, испытывая странную неловкость, будто бы ни разу до этого не общались. И хотя Джек убеждал себя, что медсестра, сопровождавшая его на прогулках, и девушка, пришедшая на встречу, – один и тот же человек, легче ему не стало. Та невидимая Гретхен была близка и предсказуема. Гретхен, обретшая зримую форму, являлась кем-то совершенно иным, кем-то, кого только предстояло узнать. Здесь-то и таилась проблема. Джек здорово переоценил свои душевные силы.

Почувствовав его настроение, девушка шагнула вперед и закрыла руками его глаза.

– Это по-прежнему я, герр Иван.

Ее прохладные ладони пахли тропическим фруктом, голос был мягко настойчив. Джеку померещилось, что он снова очутился в больничном дворике на гравийной дорожке, рука об руку с ироничной медсестрой. Операция еще только предстоит, и смешанные чувства обуревают пациента.

Джек отвел ладони Гретхен в стороны и некоторое время удерживал их, молча взирая на нее. Он преодолел величайший барьер, справился со своими страхами, обрел долгожданную свободу. Неудивительно, что его распирает от эмоций. Через пару недель восторг утихнет, эмоциональный фон стабилизируется, и тогда Джек наверняка пожалеет, что отказался от приключения, предложенного фееричной медсестрой. Нет, Иван Кравцов не собирался давать задний ход. Не сегодня.

Подернутая рябью знойного марева улица плавно утекала в синеющий горизонт, зажатый домами и городскими постройками. Где-то там, на пересечении с проспектом, высилось помпезное здание шикарной гостиницы.

– Я забронировал номер, – сказал Джек. – Пойдем?

Гретхен кивнула.

Она была замужем и обожала своего супруга. Ее восторгали мужчины героических профессий: немудрено, что статный суровый пожарный покорил ее сердце. Стефан был безупречен. Лишь один его недостаток омрачал семейное счастье: Стефан не мог иметь детей. Они узнали об этом два года назад после многочисленных неудачных попыток забеременеть. Сначала обследование прошла Гретхен и оказалась в полном порядке. Затем наступила очередь Стефана. Врачи констатировали бесплодие.

– С его диагнозом лечения не существует, – волнуясь, говорила Гретхен. – Мы долго думали, как поступить. ЭКО нам не подходит, брать донорскую сперму мы оба не хотим – неизвестно, что там за гены и порода. Решили, что единственный подходящий вариант – найти здорового, привлекательного мужчину, согласного сделать нам ребенка. Вы со Стефаном очень похожи внешне. Ты мне приятен. И ты здоров, я листала твою медицинскую карту. Если бы ты согласился провести со мной ночь, а затем навсегда вычеркнуть ее из памяти – о большем я не могла бы и мечтать. Я знаю, что забеременею с первого же раза. Интуиция меня не подводит. Каков твой ответ, герр Иван?

Номер-люкс представлял собой две просторные комнаты – гостиную и спальню, обставленные с выверенной дизайнерской небрежностью. Обстановка не кричала роскошью – роскошь тихо витала в воздухе, отражаясь от блестящих поверхностей интерьера. Возле огромной квадратной кровати, застеленной атласным одеялом, на полу стояла пузатая антикварная ваза с живыми белыми розами. Цветы источали тонкий волнующий аромат, который смешивался со свежестью вечернего Мюнхена, сочившейся в открытую балконную дверь.

– Я в душ, – без предисловий заявила Гретхен и скрылась за лакированной деревянной дверью.

Джек вышел на балкон и, опершись на перила, уставился на затихающий город. Оранжевые, коричневые, салатные абрисы крыш пестрели в наступающих сумерках. Из черепичного разноцветья выступали шпили и колокольни соборов и церквушек, вдали виднелся сверкающий лабиринт современных многоэтажек. Небо постепенно темнело, окутывая узкие улицы невесомой тенью. Джек нервно сглотнул, подумав, что буквально несколько дней назад был лишен возможности созерцать эту красоту. Он всегда с доверием относился к жизни. Не исключал неприятных случайностей, но полагал, что рациональные действия способны свести к минимуму шансы на неудачу. Джек не мнил себя знатоком законов мироздания, но все-таки надеялся, что частично разобрался в основных принципах его работы. Как мило он заблуждался. Только сейчас до него дошло, что жизнь устроена сложнее, чем ему казалось.

Робкие пальцы коснулись его плеча. Гретхен обмоталась махровым полотенцем. Ее длинные распущенные волосы достигали талии, концы их намокли после душа. Джек скользнул взглядом по ее влажной загорелой шее и опустился ниже – на большую грудь, крутые бедра, круглые колени и узкие щиколотки. Девушка была чертовски привлекательна. Ее гладкая кожа будто состояла из мельчайших магнитных частиц – к ней хотелось прикоснуться, окунуться в ее упругую мягкость.