Книга гор (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 89

– Что с тобой? – Я обернулся.

Солнечный котенок плакал.

– Что с тобой? – беспомощно повторил я.

– Ты думаешь, это просто – быть инструментом Света? – Солнечный котенок поднял мордочку. – Да, я уже не твой друг. Дружат равные. А я веду по пути, которым ты должен пройти, заставляю тебя взрослеть и умнеть быстрее, чем это возможно.

Обида прошла, и осталась печаль.

– Котенок, я понимаю… Я верю тебе, я люблю тебя.

Солнечный котенок замотал головой:

– Не надо, Даня. Это не то, что мне нужно. В любви равных нет. Понимаешь, во мне слишком много человеческого, детского… без этого было нельзя, ты не поверил бы мне иначе… Но зато мне, мне самому, так трудно…

– Котенок… – Я протянул руку и коснулся теплого меха. – Зачем мне становиться взрослее?

– Мальчишка не взял бы Настоящий меч… и не прошел бы весь путь.

– Так, может, тебе стоило увести из нашего мира взрослого человека?

Котенок хмыкнул.

– А взрослый бы не пошел за мной. Взрослые – для тех миров, где фотоны-протоны и лазерные пистолеты. Прости. И не надо меня любить.

– Хорошо, – сказал я серьезно. – Не буду. Но когда мы пройдем путь до конца и победим, мы ведь потом сможем стать друзьями?

– Если для меня будет «потом».

Опустив голову, я прижался к Котенку. Тепло, свет, покой… Хотя бы на час, на полчаса, пока еще есть время.

– Скажи, с кем мне сражаться Настоящим мечом?

– Не могу. Это не метод Света, Данька. Пусть я веду тебя и заставляю делать выбор, но сам выбор – за тобой. Ты поймешь.

– А если не пойму?

– Тогда придет другой.

Я еще посидел так, прижимаясь к Котенку. А когда поднял голову, рядом стоял Лэн. Глаза у него были сухими, но красными.

– Старший, я собрал вещи.

– Хорошо, – сказал я Лэну. – Хорошо. И знаешь что…

– Знаю, – покорно ответил Лэн. – Я не буду тебя любить.

Перевал Семнадцати назвали так давным-давно, еще когда в небе светило солнце. Я-то думал, что Семнадцать – это Крылатые, сражавшиеся на перевале против врага, или Летящие, убитые в бою отважным героем.

Ничего подобного. Семнадцать человек шли через перевал, тащили какой-то груз на продажу. Их накрыло лавиной, стащило вниз по склону – прямо к цели их путешествия, и… все остались в живых. Чудо, правда? Вот перевал и назвали в честь события.

Еще неделю назад я бы огорчился недостатком романтики. Сейчас мне было как-то все равно. Я выслушал рассказ Шоки и пожал плечами. Дошли – и ладно. До главной башни Летящих было теперь полдня пути.

Башня Летящих, которую Шоки решил разгромить по дороге, была перед нами. Невысокая, пузатая, как бочонок, стоящая впритирку к скале, по которой струился маленький негромкий водопад. Крылатые – те пятьдесят пар, что Шоки отобрал для атаки, – затаились на склоне горы под башней. Еще три сотни пар Крылатых и с полтысячи взрослых мужчин шли следом. Не так уж и много, даже в старину тысячу бойцов за армию не считали. Но и Летящих не должно быть больше тысячи.

– Как ты думаешь, здесь народу много? – спросил я у Шоки, который медлил дать сигнал к атаке. Старший Крылатых смерил меня недоумевающим взглядом:

– Какого народу?

– Ну… Летящих…

Шоки лишь покачал головой, потом сказал:

– Сейчас проверим. Больше десятка быть не может.

Шоки ошибся.

Когда Крылатые бросились в атаку – Младшие летели над самым склоном, Старшие поднимались скачками, так было легче, – из амбразур башни навстречу им посыпались стрелы. А с верхушки башни, из распахнувшегося люка, выпрыгивали и летели вниз черные тени. Десятка два Летящих да еще арбалетчики, палящие почти непрерывно.

– Тьма! – Шоки вскочил, затравленно посмотрел на меня, потом на своего Младшего. Бросил ему: – Охраняй!

Младший Шоки, невысокий крепкий парень лет пятнадцати, молча кивнул. А Шоки кинулся к башне.

– Хочется в бой? – спросил я у парня. Тот не ответил. Меня он явно недолюбливал, а свое задание едва терпел. Охранять чужого Старшего, который прикидывается героем, а сам-то – младше его!.. Мне такое отношение не нравилось, но я молчал. Охрана, как ни странно, мне была необходима…

Когда я решил пойти вместе с маленьким штурмовым отрядом, это не встретило одобрения ни у Котенка, ни у Шоки. Оба считали, что мне не стоит отвлекаться, рисковать своей драгоценной жизнью. Ха!.. Кончилось тем, что Котенок и Шоки сдались, но отобрали у меня меч Туака – чтобы уж точно не лез в бой. Я не спорил, мне действительно хотелось не драки – одиночества. Котенок и Лэн слишком хорошо меня знали, чтобы хоть на миг расслабиться рядом с ними.

Крылатые и Летящие схлестнулись. У башни кружили две стаи — иначе и не скажешь. Через мгновение я уже не мог различить, где друзья, а где враги. Блеск мечей, хлопанье крыльев, слившееся в ровный шум, редкие вскрики, предваряющие падение очередной жертвы.

Нас все-таки было куда больше. Летящие обречены.

И мне стало их немного жалко.

Я вспомнил старого Летящего, умиравшего в своей башне. Какая разница, за что воевать? Разве не могло так сложиться, что я оказался бы среди Летящих?

Глупости. Чужие, невесть как закравшиеся в голову мысли. Я ведь хочу помочь людям… помочь Свету…

Я вдруг понял, почему пошел к этой башне. Мне нужен знак, нужно доказательство моей правоты. Я не хочу умирать за Свет. Я должен понять, почему выбрал его сторону.

Пустые ножны Настоящего меча потяжелели. Я не удивился. Должен быть знак и должен быть выбор. На дороге, которой вел меня Солнечный котенок, очень много поворотов…

Из тучи сражающихся вырвался Летящий. Скользнул над самой землей, раскинув черные крылья, опустился метрах в трех от нас. Кровь на клинке тьмы светилась розовой изморозью.

Младший Шоки сделал шаг, заслоняя меня.

– Не ты. – Летящий качнул мечом. – Уйди, мне нужен он.

Мой охранник ждал. Он оценивал силы реально и тянул время, не лез в безнадежную атаку.

– Сам выбрал… – Летящий сделал быстрый выпад, Младший Шоки уклонился, попробовал ударить. Летящий небрежно отбил его меч и пошел в атаку. Клинок казался продолжением его руки, движения были точны и стремительны. Настоящее зрение помогало мне угадывать следующий выпад – но мой телохранитель не имел такого подспорья.

А у меня не было меча. Настоящий меч должен дождаться своего врага… даже если угрюмого парня, которому я так не нравился, изрубят на кусочки. Я знал это той холодной, взрослой частью себя, что помогла мне пройти Лабиринт Меча. Я знал, что Младший Шоки обречен… и что смерть его даст те драгоценные секунды, за которые успеет прийти помощь.

Летящий прижал Младшего Шоки к валунам, в изобилии разбросанным вокруг. Крылатому нужно было две-три секунды, чтобы взлететь или просто запрыгнуть на камни…

Я бросился на Летящего со спины, прекрасно понимая, что шансов нет. Враг не мог не заметить мое движение… и клинок тьмы встретит меня в прыжке. Я погибну сам – и даже не спасу своего «защитника»…

Я видел Настоящим взглядом в секунды, которые растянулись, стали бесконечно долгими, как напряглась спина Летящего, как замер в его руке меч. Он почувствовал мой рывок… и ждал удара в спину.

Выбросив вперед руки, я изо всех сил толкнул Летящего. Черная фигура качнулась, но устояла, словно я врезался в камень. Ноги подвернулись на склоне, и я упал.

Развернувшись, Летящий нагнулся, одним движением сгреб меня за воротник Крыла и поднял. Лицо его было совсем рядом – взрослое, холодное… и удивленное. Я чувствовал запах – едкий, неприятный запах того, кто уже не был человеком.

– Почему ты поступил так? – Губы Летящего почти не двигались. – Ты должен был остаться в стороне. Или ударить мечом.

– И проиграть? – прохрипел я. Воротник сдавил горло, я задыхался.

– Да. Что тобой движет?..

Лицо Летящего вдруг исказилось гримасой боли, посерело, руки ослабли и разжались. Я снова упал, едва успев подставить руки, и, сидя на земле, увидел – из груди Летящего торчит острие меча. Младший Шоки воспользовался нашей «беседой» не для бегства.