Хроники Маджипура - Сильверберг Роберт - Страница 30

4

«Негодяй» подходило к Барьязиду в самый раз. Это был тщедушный на вид, не заслуживающий уважения коротышка в старом коричневом плаще, рваной одежде и поношенных кожаных сандалиях. На шее у него болталось старинное, неудачно подобранное ожерелье из костей морского дракона. Губы его были тонкими, глаза лихорадочно блестели, кожа загорела до черноты под солнцем пустыни. На Деккерета он смотрел с таким видом, будто прикидывал тяжесть его кошелька.

– Если я соглашусь взять вас с собой, – проговорил он абсолютно невыразительным голосом, – то первым делом вы дадите мне обязательство, освобождающее меня от всякой ответственности перед вашими наследниками даже за вашу гибель.

– У меня нет наследников, – заметил Деккерет.

– Значит, перед родственниками. Я не желаю, чтобы меня притягивали к ответу служба Понтифекса, ваш отец или старшая сестра, потому что вы сгинули в пустыне.

– Разве вы сами сгинули в пустыне?

Барьязид, казалось, был сбит с толку.

– Нелепый вопрос.

– Вы несколько раз ходили в пустыню, – сказал Деккерет, – и возвращались живым. Так? Стало быть, если вы знаете свое дело, то выберетесь живым и на этот раз. То же и со мной: если я погибну, вы погибнете тоже, и у моей семьи претензий к вам не возникнет.

– Да, но я могу противостоять похитителям снов, – сказал Барьязид. – Все это я уже проверил и испытал. Вам же необходимо осознать, с чем придется столкнуться.

Деккерет нанимал Барьязида на службу, попивая напиток из какого-то сильнодействующего сока кустарника барханой. Они сидели на корточках на выдубленных шкурах чаусов в заплесневелой задней комнатушке торговой лавки, принадлежащей племяннику Барьязида. Очевидно, семья – или клан – Барьязидов была велика. Деккерет машинально отхлебывал напиток крошечными глотками. Потом спросил:

– А кто они – похитители снов?

– Не могу сказать.

– Случаем, не Изменяющие Форму?

Барьязид пожал плечами.

– Они не лезли ко мне со своей родословной. Изменяющие Форму, Хайроги, врооны, люди – откуда я знаю? Очень похоже на голоса во сне. Да, в пустыне определенно есть племена Изменяющих Форму, которые живут свободно, и кое-кто из этого рассерженного народа наверняка таит злые умыслы. Вполне возможно, они владеют искусством проникновения в сознание… Ну, вроде как изменяют свои тела. А может, и нет…

– Хм, если две из трех дорог Толигая перекрыли Изменяющие Форму, войскам Коронала здесь есть работа.

– Это не мое дело.

– Изменяющие Форму – покоренное племя, и нельзя позволить им нарушать нормальную жизнь Маджипура.

– Но вы только предполагаете, что похитители снов – это Изменяющие Форму, – кисло заметил Барьязид. – Сам я в этом вовсе не уверен. Да мне и не важно, кто такие похитители снов. Важно лишь, что благодаря им земля за Кавагским Проходом опасна для путников.

– Тогда почему вы идете?

– Вряд ли я когда-нибудь сумею ответить на такой вопрос, – пробормотал Барьязид. – Иду, потому что есть причины. Но я не похож на других, и вернусь живым.

– А кто-нибудь еще сумел выйти из пустыни живым?

– Сомневаюсь. Вернее, не знаю. Как не знаю и того, сколько погибло с тех пор, как мы впервые услышали о похитителях снов. Даже в лучшие времена пустыня была опасна. – Барьязид помешал напиток. – Раз вы идете со мной, я защищу вас, как сумею. Но гарантировать безопасность я не могу, и потому прошу дать мне расписку, освобождающую от ответственности.

– Если я оформлю такую бумагу, она будет чем-то вроде разрешения на мою смерть. Что тогда помешает вам прикончить меня через десять минут после выхода из города, ограбить мой труп и свалить все на похитителей снов?

– Клянусь Леди, я не убийца! Я даже не вор!

– Вполне возможно, но бумага, гласящая, что в моей гибели никто не виноват, может и совершенно честного человека заставить перешагнуть через все моральные препоны.

Глаза Барьязида вспыхнули от ярости. Он сделал такой жест, словно намеревался оборвать разговор.

– Ваша дерзость переходит всякие границы, – буркнул он, вставая и отодвигая чашку. – Ищите себе другого проводника, коли так боитесь меня.

Деккерет, продолжая сидеть, спокойно ответил:

– Я сожалею о своих предположениях и прошу видеть в моей позиции только точку зрения путешественника по дальней и совершенно чужой стране, который настойчиво ищет помощи от абсолютно незнакомого человека, ведущего его в место, где происходят непостижимые вещи. Приходится быть осторожным.

– Если сильно осторожничать, лучше нанять корабль до Стоена и вернуться к легкой жизни Замковой Горы.

– Я снова прошу вас быть моим проводником. За хорошую плату, но без этого дурацкого похоронного свидетельства. Во сколько вы оцениваете свои услуги?

– Тридцать ройялов, – ответил Барьязид.

Деккерет громко хмыкнул, словно получил удар под дых. Цена оказалась чуть меньше стоимости проезда от Пилиплока до Толигая. Тридцать ройялов годовой заработок для таких, как Барьязид. Чтобы расплатиться, Деккерету придется подписать долговое обязательство. Первым его порывом было презрительно отказаться и предложить десять ройялов, но он тут же понял, что лишится тогда всякого преимущества в торговле за расписку, освобождающую проводника от ответственности. Если же начать скаредничать, Барьязид просто закончит разговор. И Деккерет произнес:

– Так и быть. Но без письменного обязательства.

– Хорошо, без обязательства, раз вы настаиваете.

– Как будем расплачиваться?

– Половину сейчас, половину – утром перед отъездом.

– Десять ройялов сейчас, – бросил Деккерет, – и десять при отъезде.

Последние десять по возвращении в Толигай.

– Тогда треть моего заработка будет условной, зависящей от того, выживете ли вы в поездке. Помните, что я не могу вам этого гарантировать.

– Что ж, возможно, мое выживание станет более вероятным, если я придержу треть платы до конца поездки.

– Да, от рыцаря Коронала следовало ожидать надменности. Мы почему-то не слишком доверяем друг другу. Вряд ли совместное путешествие доставит нам удовольствие.

– Я не имел в виду ничего непочтительного, – заметил Деккерет.

– Вы хотите отдать меня на милость вашей семьи, если вы погибнете, а сами смотрите на меня, как на обычного головореза или в лучшем случае разбойника, и ощущаете потребность расплачиваться так, чтобы у меня возникло как можно меньше соблазнов вас прикончить! – со злобой выпалил Барьязид. – По-моему, юный рыцарь, даже скандары, охотники на морских драконов, гораздо вежливее. А ведь я вовсе не стремлюсь наниматься к вам на службу, не собираюсь унижаться, помогая вам, и…

– Подождите.

– У меня есть еще дела.

– Пятнадцать ройялов сейчас, – предложил Деккерет, – и пятнадцать, когда выступим.

– Вы действительно думаете, что я убью вас в пустыне?

– Я излишне подозрителен только потому, что не хочу показаться слишком наивным, – усмехнулся Деккерет. – Разумеется, все сказанное мною нетактично. Приношу свои извинения и прошу вас поступить ко мне на службу.

Барьязид молчал.

Деккерет вытащил из кошелька три пятиройяловые монеты. Две были старой чеканки с портретами Понтифекса Принкипина и Лорда Конфалума, на третьей, блестящей и новенькой, были выгравированы профили Конфалума, теперь уже Понтифекса, и нового Коронала Лорда Престимиона на обратной стороне.

Деккерет протянул деньги Барьязиду. Тот выбрал блестящую монету и с любопытством осмотрел ее.

– Таких я еще не видел, – произнес он. – Звать племянника, чтобы определить, настоящая она или нет?

Это было слишком.

– Вы считаете меня заезжим фальшивомонетчиком! – взревел Деккерет, вскакивая на ноги и нависая над тщедушным человечком. Ярость клокотала в нем, он шагнул вперед и замахнулся.

И только тут до него дошло, что лицо Барьязида осталось совершенно спокойным и бесстрастным. Он улыбнулся и взял две оставшиеся монеты из трясущейся от гнева руки Деккерета.