Анналы Белерианда или Серые Анналы (ЛП) - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 47

В рукописи КН, однако, этот отрывок были переписан, и в «Неоконченные предания» был вставлен переписанный текст: «Утром они понесли Ниниэль к Эфель Брандир по дороге, круто поднимавшейся вверх к Амон Обель, пока она не доходила до места, где ее пересекал бегущий вниз ручей Келеброс…». Таким образом, «Келеброс» становится названием ручья-притока, а в продолжении этого переписанного отрывка сами водопады называются «Димрост», «Дождевая Лестница». Это изменение не коснулось СА, но было вставлено в «Сильмариллион».

О любопытном использовании в обеих версиях названия «Нэн Гирит», «Вода Дрожи» (как будто это название появилось потому, что Ниниэль задрожала, будучи здесь впервые, а не благодаря пророчеству о содрогании, истинный смысл которого будет ясен только после смерти ее и Турамбара) см. т. IV, где я рассказал об этом более полно.

§ 318 В К (т.IV) говорится, что Брандир передал правление лесовиками Турамбару (см. комментарии к §§301-303), и что «он всегда был предан Турамбару; тем горше было у него на душе, когда он не смог завоевать любовь Ниниэли». Об этом не упоминается в СА или КН; но, с другой стороны, в К ничего не было сказано ни о том, что Ниниэль медлила со свадьбой, ни о том, что Брандир пытался удержать ее из-за своих предчувствий, ни о том, что Брандир открыл ей, кто такой Турамбар – и в самом деле, в К, как я уже упоминал (комментарии к §§ 301-303), нет утверждения о том, что лесовики знали, кто такой Турамбар.

В КН, которая следует К, первый черновик этого отрывка начинается так: «Турамбар просил ее о свадьбе, она радостно согласилась, и они поженились в середине лета, а лесовики устроили для них великий пир». На второй стадии развития Брандир советует Ниниэли подождать, но не говорит ей, что Турамбар – это Турин, сын Хурина: это происходит только в дальнейшем переделке рукописи. В СА записана эта последняя версия. В КН, однако, Турамбар недоволен Брандиром из-за его совета подождать: в СА он недоволен (по всей видимости) тем, что Брандир открыл Ниниэли его имя. – Мотив откладывания Ниниэлью свадьбы восходит к «Легенде» (т. II): «она медлила, не говоря ни да, ни нет, сама не зная, почему».

§§ 322-325 За словами КН «рассказы разведчиков, что видели [Глаурунга] разошлись по округе, обрастая слухами» первоначальный текст был таким:

Тогда Брандир, что стоял [перед своим домом на открытом месте Эфель Брандир>] рядом, говорил перед ними и сказал: «Я бы охотно пошел с тобой, Капитан Черный Меч, но ты бы только посмеялся надо мной. Это так. Но

Это сразу же было изменено на тот текст, что был впоследствии напечатан, где Дорлас презрительно насмехался над Брандиром, который сидел, никем не замечаемый «на высоком месте главы собрания».

Далее черновики рукописи КН содержат лишь отдельные листы с небрежными записями. Отсюда, однако, в сущности, начинаются две разные рукописи: одна (которую я называю «черновой рукописью») – это продолжение первоначального текста, которое стало столь хаотичным от многократных переделок, что отец впоследствии переписал его начисто. Черновая рукопись в этой части истории представляет большой интерес, поскольку показывает развитие истории от той формы, что она имеет в К (т. IV).

Слова, в КН вложенные в уста родича Брандира Хунтора (Торбарта в СА), сначала произносил Брандир, защищая себя:

«Ты говоришь несправедливо, Дорлас. Как можно утверждать, что мои советы были бесполезны, если им никогда не следовали? И я говорил тебе, что Глаурунг доберется и до нас, как ранее до Нарготронда, ибо наши вылазки выдали нас, как я и боялся. Но никто не просил сына Хандира занять подобающее ему место в нужде. Я здесь и я охотно пойду. Лучше нам потерять калеку, у которого нет жены, чем многих других. Не пойдет ли со мной и кто-нибудь еще, кому тоже нечего терять?»

Тогда еще пятеро мужчин встало рядом с ним. И Турамбар сказал: «Достаточно. Этих пятерых я возьму с собой. Но, правитель, я не буду смеяться над тобой, и те, кто делают так, глупы. Но смотри! Нам нужно будет идти очень быстро…»

Это следует структуре рассказа в К, где «шестеро самых отважных мужчин просили дозволения идти с ним». В черновой рукописи Турамбар с Дорласом и еще пятерыми их товарищами взяли лошадей и быстро поскакали к Келебросу; а когда позже Турамбар переправлялся через Тайглин (КН) «в глубокой тьме он пересчитал товарищей, следующих за ним. Их было четверо. «Албарт упал», - сказал Дорлас, - «Тайглин поглотил его, и ему нельзя было помочь. Двое других, я думаю, испугались и сейчас скрываются на той стороне». Имя «Албарт», которое здесь появляется впервые, кажется, сначала было написано как «Албард».

Черновая рукопись продолжается:

«Затем, после отдыха, те, кто остался, начали карабкаться вверх, фут за футом, по крутому склону, пока не подобрались к самому краю обрыва. И там было такое зловоние, что головы их закружились, и они изо всех сил вцепились в деревья. Ночь уже уходила, и вверху над собой они видели отсветы, как от тлеющего огня, и слышали шум, как от спящего огромного зверя; а когда он шевелился, земля содрогалась.

Медленно наступало утро; и луч солнца пал на Турамбара, когда он боролся с черными кошмарами, в которых вся его воля была направлена только на то, чтобы держаться и цепляться, пока приливы тьмы высасывали его силы и подтачивали крепость его членов. И он пробудился и огляделся в прибывающем свете, и увидел, что один лишь Дорлас остался с ним.

«Семь ран надеялся я нанести чудовищу», - подумал он. «Что же, если их будет всего две, они должны быть глубокими».

Но когда наступил день, все пошло так, как надеялся Турамбар. Ибо внезапно Глаурунг сам зашевелился, и медленно пополз к краю обрыва; он не повернул в сторону, но приготовился передними лапами вцепиться в противоположный берег, а затем подтянуть брюхо. Великий страх охватил их при его приближении, ибо он начал двигаться не над головой Турамбара, а на много шагов севернее, и снизу они могли видеть его ужасную морду и глубокую пасть, пока он вглядывался в противоположный берег. Он выдохнул огонь, и деревья перед ним пожухли, а камни попадали в реку, и тут же он двинулся вперед и лапами вцепился в дальний берег, а затем начал перетаскивать свою тушу через узкую пропасть. Сейчас им необходимо было поспешить, ибо хотя Турамбар и Дорлас избежали огня, так как находились в стороне от Глаурунга, они не могли подобраться к нему, и вскоре все замыслы Турамбара могли пойти прахом. Не обращая больше ни на что внимания, он начал спускаться, а Дорлас следовал за ним. Он быстро оказался под Червем; но так ужасны были там жар и зловоние, что Турамбар зашатался и почти ослеп. А Дорлас, то ли от вони, то ли вконец испугавшись, вцепился в дерево у воды, а затем упал, не шевелясь, и лежал, будто в забытье [sic; фраза изменена на:] Но Дорласа тошнило, он был вконец испуган, он пошатнулся, упал и его поглотила река.

Тогда Турамбар громко воскликнул: «Вот ты и остался в конце один, Повелитель Судьбы! Победи или умри!» И он собрал всю свою волю и всю свою ненависть к Червю и его Повелителю и полез вверх, как некто, нашедший в себе силы и умения сверх чаяния; и се! брюхо дракона оказалось прямо над ним…»

Я повторяю здесь свое примечание в т. IV:

В «Легенде» (т. II) семь человек вскарабкались на дальнюю сторону ущелья вечером и оставались там всю ночь; на рассвете второго дня, когда дракон начал перебираться через пропасть, Турамбар увидел, что у него остались только три товарища, и когда они спустились вниз к реке, чтобы подобраться к брюху Глорунда, эти трое не отважились снова подняться вверх. Турамбар убил дракона при свете дня… В К все шестеро покинули Турамбара в течение первой ночи… а он провел весь следующий день, цепляясь за скалу; Гломунд двинулся через пропасть на вторую ночь (отец явно желал сделать так, чтобы убийство дракона произошло во тьме, и сначала он достиг этого, продлив время, проведенное Турином в ущелье).