Анналы Белерианда или Серые Анналы (ЛП) - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 27

§ 308 Ее воля некоторое время боролась с его, но дракон применил свою силу, и узнав кто она (хотя он уже вполне догадался), вынудил ее смотреть прямо ему в глаза и наложил заклятие тьмы и забвения, так что Ниэнор не могла вспомнить ни что случилось с ней, ни свое собственное имя, ни имен других вещей; и многие дни она не могла ни слышать, ни видеть, ни пошевелиться по собственному желанию. Тогда Глаурунг оставил ее стоять одну на Амон Этир, а сам уполз обратно в Нарготронд.

§ 309 А Маблунг, чья доблесть была воистину велика, обыскал чертоги Фелагунда, когда Глаурунг покинул их, но увидев приближение дракона, бежал и вернулся к Амон Этир. Солнце село и пала ночь, когда он взобрался на холм и к ужасу своему не нашел там никого, кроме Ниэнор, застывшей под звездами, подобно каменному изваянию. Она не слышала и не говорила ни слова, но следовала за ним, когда он брал ее за руку. И в великом горе он увел ее прочь, хотя это и казалось ему напрасным; ибо без помощи они быстро бы погибли в глуши.

§ 310 Но вскоре их нашли три товарища Маблунга, и медленно они отправились на северо-восток к границам Дориата, где, близко к впадению Эсгалдуина, были тайные врата, через которые Эльфы этого народа обычно входили в Сокрытое Королевство, покидая внешние земли. Медленно силы возвращались к Ниэнор, когда они приближались к Дориату и удалялись от Глаурунга, но она все еще не могла ни говорить, ни слышать, и брела вслепую туда, куда ее вели.

§ 311 Но когда они подошли уже к границам Дориата, Ниэнор, наконец, закрыла свои дико глядящие глаза и захотела спать; товарищи уложили ее и она заснула; Эльфы тоже отдыхали, ибо были крайне утомлены. И поскольку они были менее бдительны, чем следовало бы, там на них напала банда Орков, из тех, что ныне осмеливались бродить у границ Дориата. Но девушка в этот миг вновь обрела слух и зрение, и, пробудившись от орочьих воплей, вскочила в ужасе, как дикое животное, и бежала прочь до того, как они смогли добраться до нее.

§ 312 Тогда Орки бросились за ней, а Эльфы – следом; но хотя они нагнали Орков и перебили их до того, как они смогли причинить девушке какой-нибудь вред, Ниэнор убежала от них. Ибо, обезумев от страха, она мчалась быстрее, чем лань, на бегу срывая одежду, и осталась нагой, [выделено квадратными скобками позднее:] кроме одной лишь короткой рубашки. Она исчезла из виду, помчавшись на север, и хотя Эльфы долго искали ее, но не нашли ни самой девушки, ни ее следов. В конце концов, Маблунг в отчаянии вернулся в Менегрот и поведал все новости. [Добавлено: Сильно горевали Тингол и Мэлиан, а Маблунг ушел и три года тщетно искал вести о Морвен и Ниэнор.]

§ 313 А Ниэнор все бежала по лесу, пока не обессилела, и тогда она упала и заснула, а после пробудилась; и увидела она ясное утро и обрадовалась свету, как чему-то новому, и все остальное тоже казалось ей новым и незнакомым, ибо она забыла все имена. Ничего она не помнила кроме тьмы, лежащей позади, и тени страха; поэтому она шла осторожно, как преследуемый зверь и голодала, ибо у нее не было еды, и она не знала, как ее добыть. Но, наконец, Ниэнор подошла к Перекрестью Тайглина и пересекла его, ища укрытия под высокими деревьями Бретиля, ибо была напугана: ей казалось, что тень, от которой она бежала, вновь нагоняет ее.

§ 314 Но это была всего лишь сильная гроза, что пришла с Юга; и в ужасе девушка упала на кургане Хауд-эн-Эллас [написано карандашом на полях: Эллет], закрыв уши руками от грома, дождь ударил по ней и промочил насквозь, и она лежала подобная умирающему дикому зверю.

§ 315 Там ее и нашел Турамбар, который пришел к Перекрестью Тайглина, прослышав о рыскающих там Орках. И увидев в свете молнии тело убитой (как ему показалось) девушки, лежащее на кургане Финдуилас, он был поражен [внезапным страхом >] в самое сердце. Но лесовики подняли ее, и Турамбар накинул на ее тело свой плащ, и они отнесли ее в ближайшее укрытие, вымыли, согрели и накормили. И как только она взглянула на Турамбара, то успокоилась; ибо ей показалось, что она нашла то, что так долго искала во тьме; она вложила свою руку в его и не разлучалась с ним.

§ 316 Но когда он начал расспрашивать девушку о ее имени, родичах и что с ней приключилось, она забеспокоилась, как ребенок, который не может понять, что от него требуют. И она разразилась слезами. Поэтому Турамбар сказал: «Не бойся! Без сомнения, твоя повесть слишком печальна, чтобы рассказывать ее сейчас. Она подождет. Но у тебя должно быть имя и я назову тебя «Ниниэль» (Дева-Слеза)». И при этих словах она покачала головой, но сказала: «Ниниэль». Это было первое слово, произнесенное ею после падения тьмы, и лесовики всегда звали ее так.

§ 317 На следующий день они понесли ее к Эфель Брандир, но у водопадов Келеброса девушка сильно задрожала (поэтому это место с тех пор называлось Нэн Гирит), и еще до прихода в селение лесовиков ее стала трясти лихорадка. Она долго болела, но благодаря искусности Брандира и заботе женщин-лекарок Бретиля все же исцелилась; и женщины учили ее говорить, как ребенка. До осени она совершенно выздоровела и стала разговаривать, но не помнила ничего до того времени, как ее нашел Турамбар. Брандир нежно любил Ниниэль, но ее сердце было отдано Турамбару. И весь год с появления Ниниэли в Бретиле царил мир, и Орки не тревожили лесовиков.

497

§ 318 Турамбар жил спокойно и не вступал в стычки с Орками. Сердце его обратилось к Ниниэли, и он просил ее стать его женой; но она медлила, несмотря на свою любовь к нему. Ибо Брандира мучили неясные предчувствия, и он старался удержать девушку ради ее счастья, а не из-за ревности к Турамбару; и он открыл ей, что Турамбар на самом деле Турин, сын Хурина, и хотя она не помнила этого имени, тень омрачила ее сердце. Турамбар узнал это и был очень недоволен Брандиром.

498

§ 319 Весной этого года Турамбар вновь просил руки Ниниэли и поклялся, что он либо женится на ней, либо вернется к своей войне в глуши. Ниниэль с радостью согласилась стать его женой, и они сыграли свадьбу в середине лета, а Лесовики Бретиля устроили по этому случаю большой пир. Но еще не кончился год, как Глаурунг выслал Орков, что были под его властью, против Бретиля; а Турамбар праздно сидел дома, ибо он обещал Ниниэли, что не вступит в битву, пока опасность не будет грозить их собственному дому. Но лесовикам приходилось туго, и Дорлас упрекал Турамбара, что он не приходит на помощь народу, принявшему его. Тогда Турамбар поднялся и вновь достал свой черный меч, и, собрав большое войско из Людей Бретиля, нанес сокрушительное поражение Оркам. Но Глаурунг прослышал о появлении в Бретиле Черного Меча и обдумывал эту новость, замышляя новое зло.

499

§ 320 В этом году, весной, Ниниэль зачала дитя и стала бледной и печальной. В то же самое время до Эфель Брандира дошли первые слухи о выходе Глаурунга из Нарготронда. Турамбар широко разослал разведчиков; ныне распоряжался он по своему усмотрению, мало обращая внимания на Брандира.

§ 321 И когда уже близилось лето, Глаурунг приполз к самым границам Бретиля и лег неподалеку от западного берега Тайглина. Великий страх охватил тогда лесовиков, ибо теперь стало ясно, что Великий Червь нападет на них и разорит их земли, а не проползет мимо, возвращаясь в Ангбанд, как они надеялись. Поэтому они попросили совета у Турамбара. А он сказал им, что бессмысленно идти на Червя всем войском и что лишь с помощью хитрости и удачи можно одолеть его. Турамбар предложил сам разыскать Глаурунга на границах, а остальным приказал оставаться в Эфель Брандир, но приготовиться к бегству. Ибо если Глаурунг одержит верх, он в первую очередь нападет на селение лесовиков и уничтожит его, а у них нет надежды выстоять против дракона; но если они разбегутся в разные стороны, то многие смогут ускользнуть, ибо Глаурунг не станет жить в Бретиле, а вскоре вернется в Нарготронд.