Хранилище веков - Сильверберг Роберт - Страница 2

Долгие часы, забыв обо всем, я бродил по залитым светом, безмолвным, безукоризненной чистоты залам. Времени было вполне достаточно. Это в соответствии с программой, заложенной в компьютеры, для оставшихся в лаборатории мое путешествие не могло занять больше пяти минут. Экспонаты, представленные в «Хранилище веков», были столь интересны, что оторваться от них по собственной воле было невозможно. Тут нашлось место всем достижениям цивилизации с самых незапамятных времен. Я видел глиняные таблички, ножи из пожелтевшей от древносги кости, каменные топоры. Экспонаты менялись от зала к залу. Наскальные рисунки уступили место книгам и машинам. Там был и автомобиль, прекрасно сохранившаяся модель «Т». Самолет, ракета М-2, самые разные изобретения инженерной мысли.

Но наш отрезок истории, две с небольшим тысячи лет, составлял лишь малую толику от десяти миллионов. На третьем этаже стоял звездолет, чуть раньше я нашел модель моей машины времени. Назначение многих экспонатов мне было неизвестно, о некоторых не хотелось бы и упоминать. Час уходил за часом, а я по-прежнему переходил из зала в зал. Тут были собраны все достижения человека с первых дней его существования на Земле.

Но в конце концов мне пришлось прислушаться к голодному зову желудка, и я начал подумывать, не вернуться ли к машине, чтобы перекусить, а потом продолжить осмотр. Однако механически я прошел то коридору, ведущему в следующий зал, обогнул угол, и мой взгляд приковала большая дверь из металла. Подойдя к ней, я прочел:

ВЕЛИЧАЙШЕЕ ДОСТИЖЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ Я сделал еще шаг, и дверь распахнулась передо мной.

— Добро пожаловать, человек прошлого, — услышал я тонкий бесстрастный голос. И вошел в таящуюся за дверью чернильную тьму.

Когда глаза привыкли к темноте, я огляделся в поисках того, кому принадлежал голос. И увидел их.

Их было двенадцать. Ссохшиеся, с изборожденными морщинами лицами, словно сошедшие со страниц сказки гномы, они утопали в огромных креслах. Медленно, ритмично поднималась и опускалась грудь каждого. Они дышали, не выказывая других признаков жизни.

— Кто… кто вы? — запинаясь, спросил я.

— Те, кто остался, — ответил тот же голос.

И тут я понял, что не слышал ни звука. Гномы разговаривали, не раскрывая рта, телепатически.

— И все? — изумился я.

— Нас двенадцать, — продолжал голос. — Шесть женщин и шесть мужчин. Мы здесь уже тысячу лет. И пробудем тут по меньшей мере еще столько же. Возможно, когда-нибудь мы и умрем.

В последней фразе прозвучала нотка надежды, надежды дряхлого старика на то, что конец все-таки наступит. Я смотрел на них, последнюю дюжину мужчин и женщин Земли, сидящих в темноте, словно высушенные мумии и ждущих смерти. Цивилизация, так много свершившая, оставившая гордый памятник, вознесшийся к небу пустынной планеты, — и столь жалкий итог. Двенадцать древних старцев, согласных умереть в любой момент.

— Нас было двадцать, когда мы пришли сюда, -вмешался другой голос. — Восьмерым повезло. Но придет день, когда смерть заглянет и к нам, и долгое ожидание окончится.

Я стоял посреди темной комнаты, переводя взгляд с одной мумии на другую.

— Как же это случилось? Почему вы сидите и ждете смерти?

— А что нам остается? — ответил кто-то из них.

— Мы состарились, — добавил второй. — Мы не можем рожать детей. Мы чувствуем, что устремления человечества достигли предела и осталось лишь подвести черту. Некоторые из нас ждут уже десять тысяч лет.

Десять тысяч лет! Стоит ли удивляться, что они устали от жизни?

Просто невероятно! Последние люди Земли в чреве гигантского музея в качестве его главных экспонатов! И с этим ничего не поделаешь.

Ничего?

«Нет, еще не все потеряно», — осенило меня. Я глубоко вздохнул.

— Никуда не уходите! — крикнул я живым трупам. — Я сейчас вернусь.

Лишь выбежав из музея и со всех ног помчавшись к машине времени, я понял полнейшую бессмыслицу своих слов.

В аптечке я быстро нашел нужные мне ампулы и поспешил назад. Реювенил — вот что могло мне помочь. Чудодейственное средство! Еще не поздно повернуть время вспять для последних представителей человеческой цивилизации и вернуть им молодость!

Ученые, готовившие полет в будущее, предусмотрительно снабдили меня реювенилом на случай, если я не могу вернуться и захочу продлить себе жизнь. Недавно открытое вещество, чудо нашего века, освобождало человека от страданий старости, возвращало силы и юношеский задор.

Но создатели реювенила и не подозревали, для чего будет использовано их средство. С его помощью я вдохну жизнь в умирающую планету.

— Что ты собираешься делать?

— Я хочу вернуть вас к жизни, — ответил я. — Это лекарство… возможно, вы не знали о его существовании. Оно создано на заре цивилизации, в 2075 году. В мое время.

— Чем оно нам поможет?

— Благодаря ему вы вновь станете молоды. Вы сможете выйти отсюда, заселить Землю, раздуть пламя жизни.

— Зачем? Зачем начинать все сначала?

Я пропустил мимо этот мрачный вопрос. Мне казалось, что сейчас самое главное — вывести этих исстарившихся людей из летаргического сна, вдохнуть в них энергию, желание продолжить род человеческий, использовать представившуюся возможность.

Я подскочил к первому из них, с трудом нашел бицепс в ворохе одежд и ввел лекарство. Затем перешел ко второму, третьему. Я делал двенадцатый укол, когда первый из моих пациентов шевельнулся. Реювенил действовал! Они молодели прямо на глазах.

— Зачем ты это сделал? — спросил чей-то голос.

Я только улыбался, глядя, как розовеют их лица. Объясняться не имело смысла. Позже, став молодыми, они поймут, как прекрасно жить, изучать мир, рисковать, как рискнул я, согласившись испытать машину времени.

И я смотрел, как менялся их облик, как с каждой секундой они становились моложе и моложе.

И тут, совершенно неожиданно, мой мозг пронзил сердитый вопрос:

— Какую дозу ты нам ввел?

— Нормальную дозу, предназначенную для пожилого человека, — ответил я. — Один кубический сантиметр.

— Безумец!

— Но почему? В чем дело? — испугался я.

— В чем дело, спрашиваешь ты? — холодно процедил голос. — За десять миллионов лет человеческий организм заметно изменился. Наши органы совершенствовались, освобождаясь от всего лишнего.