Магия убийства - Соболева Лариса Павловна - Страница 16

– По-моему, этот красавец тащится от тебя. А ты говорила: толстая и некрасивая. Вот увидишь, он назначит тебе свидание, или я не знаю мужиков.

– Но у меня муж… – сказала Эля.

– Да кто мешает тебе иметь мужа и почувствовать себя немножко королевой? Поверь, женщине это необходимо, она расцветает, в результате влюбляет в себя и мужа. Скажи, только откровенно, у вас притупились страсти?

– Ну, в общем-то да… – солгала Эля и потупилась.

Слишком очевидно было желание Клары толкнуть ее в объятия сладкого красавца. Нет, в постель к нему. Зачем?!! Это не поддавалось разумному объяснению.

И он назначил свидание Эле прямо на завтра. Эля некоторое время колебалась, потом согласилась, но не завтра, а в среду. Надо выяснить – зачем им она, стало быть, придется хитрить. Эля отказалась от услуг подруги и взяла такси, тем самым дала возможность двум заговорщикам обсудить победу. Да, только так, а она тоже подумает, как ей быть.

Проводив Элю, Клара предложила Ричарду, или как его там зовут, – не важно:

– Подвезти тебя?

– Не стоит, – отказался он.

– Найди Фриша.

– А что это?

– Писатель, – фыркнула Клара. Она презирала всех этих мальчиков, которые научились лишь баб трахать, а каких именно – им без разницы. – Сходи в библиотеку, возьми Макса Фриша. Еще Камю с чумой… Да, кажется, так. И… эту… Марию Ремарк, она тоже чего-то там настрочила.

– Зачем? – ухмыльнулся он.

– Чтоб поразить Элю интеллектом! – гаркнула Клара. Как же ей надоело воспитывать идиотов. – Выучи наизусть несколько абзацев из разных книг, и она упадет к твоим ногам. Эля разбирается в литературе, ты обязан ее забить. Много не базарь, пусть она говорит.

– Думаете, нам понадобится литература?

Клара окатила его жалостливым взглядом, но воздержалась от замечаний, лишь сказала:

– Делай, что говорю. И посмотри фильмы… Ой, господи, голова уже не варит. Фильмы Кусто Рицы, по-моему.

– Кустурицы, – поправил он.

– Ты знаешь его? – удивилась Клара.

– Так это же модный режиссер.

– Тем лучше. Действуй как на минном поле – осторожно. Фильтруй слова, она не дура. До среды у тебя достаточно времени, так что потрудись.

Клара села в машину, посмотрела на часы – всего-то начало одиннадцатого. Позвонила Мартыну:

– Привет, не спишь?.. Я? Отвезла подругу, еду домой… Хорошо, приезжай, буду ждать.

В баре народу было больше, чем в прошлый раз, и толкотня стояла дикая. Разумеется, чересчур громкое музыкальное сопровождение вообще нелегко воспринимать, а после тяжелого рабочего дня вдвойне тяжелей. При всем при том Ника клевала носом или бессмысленно таращила глаза. «Шестерка» появился, когда у троицы запас сил иссяк и они собрались уходить.

– Сам с ним потолкую, – встал Валдис.

На этот раз он и «шестерка» не стали выходить, устроились у стойки бара.

– Я уже пьяная, – сказала Ника, точнее, крикнула.

– Мама с папой будут ругаться? – поддел ее Платон.

– Вроде того.

Ника уже не в состоянии была обижаться, она думала о кроватке, куда уложит свои уставшие косточки. Вдруг к ним подошли два парня, эдаких два расхлябанных пацана, далеко не хлипких, с круглыми мордами, по которым легко определялось, что намерения у них далеки от добрых. Один положил на столик лапы, наклонился к Нике, напялил улыбочку:

– Девочке скучно?

В слове «скучно» он выделил букву «ч». Ника съежилась, взглянула на Платона, тот свел брови к переносице, опустил глаза и поджал губы.

– Весело. – Она на всякий случай изобразила улыбку.

– Пошли? – кивнул в сторону приставала.

– Куда? – округлила она глаза.

– К нам. Наша компашка повеселей.

– Нет, спасибо…

Но он схватил Нику лапищей выше локтя, приподнял ее, как перышко, она ойкнула от боли, а от его наглости озверела:

– Ну ты! Пусти!..

– А че ты ерепенишься? – агрессивно гаркнул второй. – Не нравимся?

Первый тянул Нику, у нее, естественно, не хватило сил вырваться. И тут Платон подскочил и заехал ему кулаком по роже. Приставала отпустил девушку, после чего оба качка накинулись на Платона, Ника завизжала:

– Валдис!

Да кто же услышит в таком шуме! Ника успела лишь моргнуть, а драка шла уже полным ходом. И как в таких случаях бывает, те, кто танцевал, подключились к дерущимся, потому что кого-то толкнули – он решил дать сдачи, а кто-то просто так, размяться захотел. Под шумок Нику схватил второй пацан из приставал, чего ему надо – он, видно, и сам не знал. Она не растерялась, выплеснула ему в лицо остатки коктейля, он ударил ее по лицу…

– О, началась потасовка, – хмыкнул «шестерка».

Валдис повернул голову и слетел со стула. Бугая, который тискал Нику, он сцапал за жилет, оторвал от девушки и пустил в свободный полет.

– Там Платон! – крикнула Ника.

Валдис понял, ринулся в гущу дерущихся.

Набежали менты, всех без разбора похватали, заломили руки… Потом пришлось долго им доказывать, кто есть кто, они не хотели смотреть удостоверения, но в конце концов отпустили троицу…

Ника пробиралась в свою комнату на цыпочках, однако отец не спал:

– Ника, где ты была?

– Задержалась по работе, – опустив голову, пробежала она мимо него. А в комнате, раздеваясь, ворчала: – Я взрослая женщина, следователь, а боюсь родителей. Все, решено: уйду на квартиру.

Завалившись на кровать, она мигом забыла приключение.

8

В понедельник Владимир Васильевич, читая протокол с места убийства, строго поглядывал на Платона и молчал все время, пока молодой следователь дополнительно и обстоятельно рассказывал о находках на берегу протоки. Иногда Владимир Васильевич поглядывал на часы, вздыхал, что было красноречивее всех слов: Ника свет Григорьевна еще не соизволила явиться на работу.

– Что у тебя с лицом? – наконец спросил он.

– Наступил на банановую корку, – нахмурился Платон.

Владимир Васильевич вытянул губы трубочкой, переворачивал листы и сопел, сдерживая гнев. А трудно сдержаться, когда тебе врут, будто ты сопливый пацан.

– Можно? – заглянул Валдис. – У меня…

– Заходи, – процедил зампрокурора, увидев еще одну нещадно побитую рожу, и спросил: – Где это тебя так?

– М-м-м…

Валдис не успел ответить, влетела Ника:

– Можно? Извините, я опоздала… Больше не буду.

Владимир Васильевич чуть не взвыл. И чуть не запустил в наглецов протоколом. Явилась! «Больше не буду»! Ну какой из этой фитюльки следователь? Прилепить бы ей бантики да отправить в детсад на горшок. Терпеть он не может молодежь. Не из-за молодости, нет, а потому, что толку от них ноль. Раньше в основе работы следователя лежал величайший смысл: призвание! А сейчас что? Престиж, хорошая зарплата, которая могла бы быть и выше, связи. Но дела-то нет.

– А у тебя что с лицом? – поинтересовался он.

– Упала… Неудачно… – начала неумело врать Ника.

– На банановую корку наступила? – подсказал он.

– Ну… кажется…

– Вы с Платоном Сергеевичем по одним банановым коркам ходите? – рассвирепел Владимир Васильевич. – Ах да, с Валдисом тоже. Где вас учили врать? Мне известно, что это за корки.

– Раз известно, зачем спрашиваете? – нашелся смельчак в лице Валдиса.

– Молчать! – рявкнул Владимир Васильевич. – Устроили драку, как какие-то отморозки! И кто!!! Следователи! Опер! Позор! Такого на моей памяти еще не было.

– Нам что, следовало по стойке «смирно» стоять, когда нас били? – вспылил Валдис.

– Ты как разговариваешь? – грозно прогремел Владимир Васильевич. – Совсем распустились! Вы не должны были допустить драки, понятно?

– Понятно, – сказал Платон тоном покорного мальчика, чтобы снять накал.

– Что за история со змеями? – Владимир Васильевич не подобрел.

– Это не змеи, – робко сказала Ника. – Резиновые змейки. Игрушечные…

Под уничтожающим взглядом зампрокурора она предпочла не продолжать. Владимир Васильевич, переведя свирепые очи на Платона, потребовал ответа: