Через миллиард лет - Сильверберг Роберт - Страница 21

Мы добыли со склада новую батарею для вездехода – старая оказалась безнадежно разряженной – и сделали несколько кругов по городу в поисках кое-каких мелочей для экспедиции. Потом Яна уболтала какого-то незанятого солдата, и тот согласился отвезти нас туда, где мы оставили вездеход.

Сделано все было лихо и технично: Яна заставила меня исчезнуть, и, пока они не договорились, меня не было нигде. Потом я возник – и совершенно беспомощной жертве оставалось только хмуриться и скрипеть зубами. Чтобы утешить несчастного, Яна уселась рядом с ним.

Она определенно очень способная девица. Во всех смыслах.

Последние несколько дней шар время от времени выдает нам одну и ту же последовательность кадров. Наверное, это что-то очень важное – лента повторяется примерно через каждые пять-шесть часов, а однажды наш шарик показал эту серию на двух шестидесятиградусных сегментах сферического экрана одновременно. До сих пор он не дублировал ни одну из своих картинок.

Выглядит она, как чистая дразнилка – заставка из космической оперы на видео. Примерно так.

Сначала перед нашими глазами открылся крупный план галактики, возможно, нашей. На темном фоне сверкали созвездия и скопления. Камера качалась взад-вперед, чтобы позволить зрителям увидеть пейзаж протяженностью около тысячи парсеков. Потом камера – а с ней и мы – падала вперед, фокусируясь на одном крошечном участке неба. Добавить бы сюда музыку, этакое пронзительное крещендо! Полный аут! Теперь перед нами десяток звезд: двойная, красный гигант, белый карлик, парочка спокойных желтеньких, две новые, класса 0 и класса Б, – в общем, все семейство из диаграммы Хертцпранга-Тассела.

Белый карлик все рос и рос, и стало ясно, что камера установлена на борту космического корабля, а мы как бы его пассажиры. Тут музыка должна быть тихой, обволакивающей, дрожащей. Для пущей таинственности. У белого карлика всего пять планет. Такое впечатление, что мы направлялись к четвертой – она вращалась на вытянутой орбите довольно далеко от номера третьего. Но нет, курс изменялся, и корабельный нос оказывался нацеленным на какой-то невидимый объект между третьей и четвертой планетами.

Внезапно из ниоткуда в черной пустоте возник астероид, он проплыл мимо камеры слева направо. Музыка должна резко взлетать, дабы подчеркнуть всю неожиданность этого события. Неизвестность! Мы поняли, что в пространстве между третьей и четвертой сестричками лежит пояс астероидов.

На пути встретилась чертова уйма мусора, совсем как между Марсом и Юпитером. Наверное, остатки распавшейся планеты. Мы уже легли на орбиту вокруг большого шишковатого астероида. В слабом свете карликовой звезды его щербатые скалы отливают тускло-розовым. Корабль сел на широкую неровную площадку.

Ракурс изменился. Камера больше не закреплена на носу корабля, она переместилась метров на сто и теперь показывала корабль средним планом.

Неопознанный летающий объект стоял вертикально, уперев в землю хвост, и только этим напоминал наши современные суда, остальное – все не как у людей. Никаких следов двигателя. Корпус квадратный, низкий, медно-рыжий, и вид у него вполне непрезентабельный. Не то что наши лихие обтекаемые летуны. На бортах надписи – те же иероглифы, что и на трубочках-сигарах, только шрифт покрупнее и символы не меняются от первого чиха.

Люки распахнулись, появились уже знакомые канаты. Высшие начали спускаться на землю.

На всех какие-то странные маски, очевидно, атмосфера этого астероида плохо согласуется с их обменом веществ. (Если предположить, что там вообще есть хоть какая-то атмосфера, что в высшей степени сомнительно.) Высшие отходят от кораблей своей скользящей, плавающей походкой, разговаривая друг с другом и обмениваясь непонятными, но грациозными жестами. Их немногим более дюжины. Потом в нижней части корпуса корабля открылся люк побольше, и из него высунулся трап, по которому спустились шесть тяжеловесных, массивных роботов. В какой-то мере они являются копиями своих создателей – четыре руки, две ноги, куполообразная голова, но в их искусственном происхождении нет никаких сомнений. Вместо глаз у них одна большая цельная светящаяся пластина, расположенная в верхней части головы, а на руки напаяны дополнительные устройства, позволяющие использовать конечности как инструменты – копать землю, поднимать тяжести и так далее. (Старина 408б предположил, что эти шестеро – обыкновенные Высшие, просто они механически модифицированы, как нынешние шиламакиане. Чистокровный шиламакианин Пилазинул с этой гипотезой не согласен. В нашем распоряжении только наши собственные догадки. Лично я полагаю, что это роботы.) Группа Высших направилась вместе с роботами (со всеми сразу) через равнину к низкому холму. По неслышному нам сигналу передний робот поднял руку и указал на холм. Взлетела струя пламени. Холм начал таять и растекаться мелкими лужицами. Робот продолжал орудовать лазером (или что у него там в руку вмонтировано?), пока посредине холма не образовалась приличных размеров пещера. Затем в дело вступили другие роботы. Они расчистили образовавшийся мусор, разровняли оплавленные стены пещеры.

Когда работа была закончена (в фильме это длилось всего минут пять), мы увидели, что в склоне холма вырезана вполне симпатичная шестистенная комната. Камера вползла внутрь, чтобы показать роботов за новым занятием какими-то насадками, вмонтированными в крайние левые руки, они слегка оплавляли стены комнаты, добиваясь ровного приятного блеска. Затем установили гигантскую циклопическую цельнометаллическую дверь на столь же колоссальных петлях, внесли в комнату уйму всяких приборов и расставили их вдоль стен. Наконец один из роботов уселся на пол посредине комнаты, и дверь захлопнулась. Остальные запечатали комнату-пещеру, оставив робота внутри, и вернулись к кораблю. Роботы поднялись по трапу, Высшие заскользили вверх по канатам. Люки закрылись. Корабль взмыл в черное небо.

Конец фильма.

На кой черт было Высшим бросать своего робота в пещере на каком-то завалящем астероиде? Наказание? Слишком много возни. Чтобы наблюдать за врагами? Какими?

И почему эта лента так часто повторяется? Значит, был какой-то смысл в том, чтобы построить в скале сейф и спрятать там робота. Но какой?

Мы продолжаем раскопки и уже втянулись в ежедневный неизменный быт. С того дня, как я обнаружил шар, мы не вытащили на свет божий ничего особенно замечательного. Миррик и Келли, однако, неутомимы. Они перерабатывают тонны грунта, мы изымаем находки, а Саул обрабатывает сотни и сотни артефактов. Он классифицировал стили иероглифики, провел множество поташно-аргонных тестов, обнюхал все вокруг и наконец заявил, что нашему объекту девятьсот двадцать пять миллионов с поправкой в пятьдесят миллионов лет в любую сторону. Большой промежуток. Есть где сделать ошибку. Мне все же нравится думать, что Высшие жили здесь ровно миллиард лет назад. Есть что-то грозное и величественное в слове «миллиард». Я произношу его с ударением на "м". Мне искренне жаль несчастных археологов, вынужденных заниматься развалинами возрастом в несколько мизерных тысячелетий. Скорблю о них.

Миллиард. М-миллиард. Тысячу миллионов и семь лет назад Высшие прибыли на эту планету…

Хотел бы я знать, что означает вся эта бесконечно повторяющаяся «пещерная сцена».

Твой сумасшедший братец опять прославился. На этот раз благодаря мозговому штурму. Когда та бредовая идея возникла в моей голове, я счел ее чушью собачьей, но все же нашел в себе смелость рассказать о ней Яне. Та была восхищена и настояла, чтобы я поведал ее всем на вечерней дискуссии в лаборатории, что я, собственно, и сделал. Когда я услышал, как мой собственный голос произносит первые слова этого горячечного бреда, то почувствовал себя, как воздушный акробат, у которого во время номера начали барахлить антигравы.

Но отступать было уже невозможно.

Все пристально смотрели на меня, когда я начал:

– Представим себе в порядке бреда, что Высшие закупорили робота на астероиде и не вернулись за ним. На малой планете, где нет ни воздуха, ни воды, а следовательно, ни окисления, ни эрозии, металлический предмет, например робот, построенный по технологиям Высших, прекрасно может сохраняться хоть миллиард лет, хоть два. Наш шарик-видеопроектор – лучшее тому доказательство. Итак, мы можем теоретически предположить, что не тронутый временем робот так и сидит за своей железной дверью.