Проблемы космического масштаба общий (СИ) - Кондратьев Леонид Владимирович - Страница 36

В этот момент задушевную беседу прервала фигуристая официантка, профланировавшая к столику друзей с подносом, на котором дымилась оставшаяся часть заказа. В одно мгновение, явно с использованием какой то запредельной женской магии, опустевшие тарелки были заменены на парящие духмяным ароматом порции жареной картошечки с белыми грибами и нехилого размера отбивные.

– Умгу! – плюнув на культурное препарирование своей порции, подполковник одним четким выверенным движением подцепил край отбивной вилкой и впился в него зубами, откусив хороший такой кусок. – Мнгу мцу момы!

Орудующий солонкой и перечницей собеседник, глядящий на это действо широко раскрытыми глазами, ухмыльнулся и откоментировал:

– Не подавись, крокодил ты наш! Прожуй сначала!

Проглотив откушенное практически не пережевывая, вышеобозначенный крокодил лишь широко и довольно улыбнулся. Той самой улыбкой которую может изобразить только голодный человек, в желудок которого попал первый за сутки кусок отлично прожаренного и вывалянного в специях мяса.

– Так вот, то место сейчас полностью оцеплено и там эти яйцеголовые шуруют. Фиг подступишься. Армейцев подтянули так, что там то ли укрепрайон, то ли хрен знает что.

Пока собеседник обдумывал озвученное, голодный как волк подпол метко метал в бездонное жерло своего организма вилку за вилкой драгоценнейшей еды. Причем с такой скоростью как будто думал, что вот еще пару мгновений и ее отберут.

– А что там с тем... Ну ты понял? Взяли? – так и не приступивший к второму мчсник, отправивший недавно свою супругу вместе с детьми в деревню и поэтому также перешедший на общепитовское питание, уточнил наиболее интересовавший его вопрос.

Обведя вилкой что-то невидимое в воздухе и наконец-то проглотив пережевываемое, старинный друг и по совместительству собутыльник произнес, немного невнятно из-за запихиваемого в рот куска хлеба.

– Неа! – После чего все же закашлялся и хлебнул компота из сухофруктов. Хорошо так хлебнул – на полстакана. – Блин! Серега! – вытерев тыльной стороной вооруженной вилкой ладони выступившие крупные именно 'крокодильи' слезы продолжил свою речь: – Ну, в общем, пока нет приказа из Центра, директива такая – только наружное наблюдение и чтобы ни в коем случае не потревожить. Пока что роют подноготную этого студента и пытаются по базам пробить этих. Не поверишь – восемь бригад наружки в деле. Эти – кивок головы куда то в сторону барной стойки был очень информативен: – даже беспилотник с собой приволокли. Правда, до сих пор запустить не могут, техников матом кроют так что небесам жарко.

Раздавшаяся трель телефонного звонка прервала рассказ. Выудив пальцами левой руки трубку из внутренностей пиджака, подполковник приложил ее к уху.

– Да. Обедаю. Слушаюсь!

Сбросил звонок. После чего моментально подорвался и, закинув в рот последнюю вилку, пробурчал с набитым ртом:

– Фы это сфоих пока не фофрафай! Дуфаю ефе невелю. Всё.

Махнув на прощанье рукой, фсбшник быстрым шагом, практически бегом, удалился в сторону здания родной конторы, дожевывая такую вкусную, но по капризу злодейки судьбы такую редкую в последнее время пищу.

Возникшая было волна паранойи, захлестнувшая меня мало что не с головой, моментально улеглась, стоило мне лишь поподробнее присмотреться к действиям этого, как выразились мои временами излишне осторожные девушки, подозрительного человека.

Между пальцами сантехника виднелся край небольшого зеркальца с помощью которого он пытался проследить путь покрытых паутиной и пылью труб, уходящих за монументального вида кухонный шкафчик, когда-то изображенный отцом из стальных уголков и панелей из дубовых досточек, бывших в девичестве заготовками для паркета. Шкафчик конечно получился великолепный, да только для того чтобы его сдвинуть необходимо было как минимум два бугая или пяток таких недокормленных дрыщей, как ваш покорный слуга. Это не к тому, что я такой уж и малосилок – просто самодельное изделие имело внушительный вес и более чем неудобные для переноски формы. Во всяком случае, выступающих ручек или края столешницы не наблюдалось как класса. Да и зачем? Собиралось ведь все это полированное и любовно покрытое морилкой богатство прямо на месте, гарантированно и органически включив в себя раковину умывальника и более чем половину сантехнических коммуникаций. Этакий “корабль в бутылке” , только в качестве бутылки – ненамного большая по размеру кухонька. Эффект неизвлекаемости, впрочем, тот же.

В любом случае, сантехник, насколько можно было судить, выполнял свою работу, однако... Утихшие было подозрения вновь всколыхнулись: мужик слишком уж старательно делал свою работу.

– Н-да... – пробормотал я. – Какой-то это неправильный сантехник.

– Хмм... – задумчиво протянула Аюни.

– НЕТ! – резко вырвалось у меня. То ли я начинаю осваивать чтение мыслей, то ли успел её достаточно изучить, но её намерение было понятно. – Не надо его трогать! Просто продолжим наблюдать... Нам не нужно выделяться... больше, чем уже.

Последнее я буркнул себе под нос.

– Хорошо, как скажешь – неохотно согласилась инопланетянка. – А что насчет этих?

Изображение сменилось. Теперь я видел окно соседнего дома, находящееся напротив окна моей спальни. И в нём был виден человек, наблюдающий за моей квартирой в некий оптический прибор. Можно было даже рассмотреть на дальней стене крупные фотографии моих полуобнажённых “сожительниц” .

– Упс... – пробормотал я. – За вами уже подглядывают?..

– Потому что нельзя быть на свете красивой такой – довольно согласилась Аюни.

– Изучаешь земной фольклор? – хмыкнул я. – В любом случае, просто нужно будет занавесить окна. Н-да, то горе от ума, то от красоты... Мы все привлекаем слишком много внимания. Не удивлюсь, если мы уже на крючке...

Я хмуро вздохнул, Аюни хмыкнула.

– Не переживай по этому поводу – беззаботно отмахнулась она. – Стрессы вредны и затрудняют точную съёмку характеристик психополя.

– Могу только позавидовать твоим спокойствию и уверенности – отозвался я. – Между прочим, тебя что, не беспокоит, что за вами подглядывают? Там и твоя фотография была. Может, навестить этого вуайериста и набить ему морду лица?..

– Решил стать защитником моей девичьей чести?.. – кокетливо осведомилась Аюни. – Хмм, интересное предложение... Пожалуй, я оставлю за собой право воспользоваться им.

Знал, конечно, что встречаются разного рода извращенцы, но что таких можно встретить в нашем городе – это было для меня открытие. Причем довольно неприятное. Ощущеньице, скажу я вам, примрно такое, как если бы решившись пробежаться босиком по мураве на солнечном лугу под пиликанье кузнечиков и посвист ласточек, со всего размаха наступаешь... ну в это самое. И после никакое солнышко или приятный ветерок не в состоянии вернуть ту небесную легкость и веселье, с которым ты начинал этот день. Все. Как говорится – баста карапузики, кончилися танцы.

– Аюни – после моего обращения наш невинный естествоиспытатель отвлеклась от экрана и обратила на мена свой взор. – Ты не можешь сделать что-либо с окнами, чтобы подобное – тут я мотнул головой в сторону изображения – больше не повторилось?

– Ну да. – Взгляд, которым она пробежала по несчастному оконному проему, был мне очень сильно знаком. Очень. Примерно вот так же смотрит патологоанатом на очередной объект в морге. Хотя нет – вру. Такой заинтересованности и дьявольского огонька экспериментаторства у сотрудника этого печального заведения быть просто не может. Конечно же, если у него все в порядке с психикой. – Сейчас. Вроде бы у меня были гибкие голографические экраны подходящего размера. Или, может быть, просто пару-тройку микрон иридия напылить?..

– Да что вы рассусоливаете, я ему сейчас!.. – Откуда Лайна извлекает эту оружейную каракатицу, ни наименования ни типа которой я так и не удосужился выяснить, я лично не знаю. Вот не знаю и даже не догадываюсь. И если честно, боюсь спрашивать. Ведь на вид очень красивая девушка безо всяких там щупалец или жвал. А то черт его знает, к чему приведет мое любопытство – лучше перестраховаться.