Бездна - Сильверберг Роберт - Страница 37

Поглядывая на залив во всей его изумительной красе, Вальбен ощутил резкую боль утраты. Его жизнь на Сорве уходила безвозвратно, мгновение за мгновением. Но и тот странный восторг при мысли о новой обстановке в каком-то другом месте, тот восторг, что ощутил он в первую ночь, еще не совсем прошел. Правда, теперь это было не нечто постоянное, а лишь в отдельные минуты посещавшее его.

Лоулер подумал о Сандире, представил себя в постели с ней. Бессмысленно притворяться, что она совершенно не интересует его. Эти длинные стройные ноги, эта гибкая, изящная, атлетическая фигурка… Ее энергия, живой, уверенный стиль поведения… Он нарисовал в своем воображении картину, как его пальцы касаются ее бедер, скользят по гладкой прохладной коже; Вальбен держит эти маленькие груди в своих ладонях, а крошечные розовые соски щекочут его тело. И если Сандира занимается любовью наполовину менее энергично, чем сейчас, при купании, все равно это будет восхитительно.

Лоулеру показалось странным, что он вновь захотел женщину, хотя… Ему так долго приходилось довольствоваться одиночеством, но уступить желанию означало потерять часть психологической брони, которую он создал с таким трудом. Все-таки перспектива отъезда с острова всколыхнула в его душе какие-то глубинные силы, до сих пор дремавшие в тайниках сознания.

Через некоторое время Вальбен понял, что прошло, по крайней мере, десять минут, может, больше, а он не видел, чтобы Сандира вынырнула на поверхность. Вряд ли даже сильнейший пловец способен выдержать так много времени под водой, если, конечно, является человеком. Обеспокоенный таким неприятным обстоятельством, Лоулер принялся лихорадочно рассматривать поверхность залива в поисках Тейн.

Вдруг краем глаза он заметил женскую изящную фигурку, появившуюся слева от него на дорожке вдоль дамбы. Сандира! Ее темные влажные волосы были перевязаны на затылке ленточкой, она успела набросить голубую накидку из волокон ползучих водорослей, едва прикрывавшую ее тело. Должно быть, Тейн сделала круг к южной стороне залива и вышла на берег рядом с верфью, а он и не заметил этого.

— Не возражаете против моего общества? — с улыбкой спросила Сандира.

Лоулер широко развел руками.

— Здесь на всех хватит места.

Она подошла и встала рядом с ним, в точности повторив позу Вальбена: наклонившись вперед и облокотившись на перила ограждения. Тейн стала рассматривать блики на водной глади.

— Вы казались таким серьезным, когда я проплывала мимо несколько минут назад, — тихо сказала она. — Наверное, полностью погрузились в свои мысли?

— Неужели?

— А разве не так?

— Гм-м… Наверное, вы правы.

— Вас занимали мысли глобального масштаба, доктор?

— Ну… Не совсем… Я просто размышлял. — Естественно, Вальбен не мог сказать ей честно о своих думах и грезах наяву. — Просто пытался примириться с перспективой отъезда с Сорве, — ответил он, сочиняя на ходу,

— с необходимостью снова отправиться в изгнание.

— Снова? — переспросила Сандира. — Простите, не понимаю. Что вы имеете в виду под словом «снова»? Неужели вам приходилось покидать какой-то остров до этого? Мне казалось, ваша жизнь полностью прошла на Сорве.

— Это действительно так… Но ведь это — второе изгнание для всех нас, не так ли? Да поймите же, что вначале наших предков убрали с Земли! А теперь нас вышвыривают с этого острова.

Тейн обернулась и удивленно взглянула ему в глаза.

— Ну, мы-то не относимся к числу изгнанников с Земли. Никто из родившихся на Терре не переселялся на Гидрос… Наша прародина погибла за несколько столетий до того, как первые переселенцы появились на этой планете.

— Но это не имеет значения. Изначально мы все — выходцы с Земли. И мы потеряли ее. Поэтому я и называю это изгнанием, имея в виду всех, всех людей, живущих в самых разных мирах Вселенной. — Внезапно слова хлынули из него неудержимым потоком. — Послушайте, ведь когда-то у нас была своя родная планета, единая материнская планета… и ее больше нет. Она погибла, уничтожена… Все кончено! И ничего не осталось, кроме воспоминаний, очень смутных воспоминаний, ничего, кроме горстки мелких осколков, подобных тем, что вы видели у меня в ваарге. Мой отец часто говорил нам: «Земля — огромная восхитительная планета чудес, самая прекрасная из всех планет, когда-либо существовавших. Мир-сад! Рай!» Возможно, так оно и было. Но есть и другие, кто говорит, что это неправда. По их словам, Земля — кошмарное место, из которого люди бежали, потому что жить там стало невозможно. Не знаю… На сегодняшний день все рассказы о нашей прапланете стали мифами. Но, в любом случае, она являлась нашим домом, а мы бросили его… Дверь закрылась за нами навсегда.

— Я вообще никогда не думала о Земле, — спокойно заметила Сандира.

— А я думаю все время… У всех других цивилизаций Галактики есть своя родная планета, но только не у нас. Мы рассеяны по сотням разных миров: пятьсот человек живет здесь, тысяча — там… Люди вынуждены селиться в самых необычных для них местах. К нам относятся более-менее терпимо разнообразные представители иных миров, на чьих планетах человеку удалось найти пристанище. Вот что я имел в виду, произнося слово «изгнание».

— Но даже если бы Земля продолжала существовать, мы не смогли бы вернуться на нее. Вернее, только не с Гидроса. Наш дом — эта планета, а не мифическая Земля, и никто не изгоняет нас с нее.

— Согласен. Зато людей выселяют с Сорве. Против этого вы, надеюсь, не станете возражать?

Выражение ее лица, которое за время беседы сделалось несколько насмешливым и даже слегка раздраженным, теперь смягчилось.

— Вам только кажется это изгнанием, потому что вы нигде не жили, кроме вашего острова. Для меня же Сорве — всего лишь очередная поверхность, где можно поселиться, просто остров. Все они более или менее похожи друг на друга. Я живу какое-то время на одном, затем у меня возникает желание сменить обстановку. Значит, нужно плыть в другое место. — Сандира положила свою ладонь на его запястье и слегка сжала пальцы. — Поверьте, я не понимаю, как вы можете все воспринимать иначе? Впрочем… извините меня…