Легенда о воре (ЛП) - Гомес-Хурадо Хуан - Страница 32

- Может быть, нужно что-нибудь купить? - спросила Клара. - У меня, правда, не так много времени, но я могла бы улучить минутку, чтобы сбегать на базар...

- Помолчи и послушай меня. Я позвала тебя, чтобы кое о чем предупредить.

- Предупредить? - удивилась Клара. - А что случилось?

- Хозяин положил на тебя глаз.

Клара раздраженно посмотрела на нее. Ну вот, началось! А впрочем, не так всё и ужасно. Гораздо больше она боялась, что мать примется ее распекать за ту историю на базаре.

- Опять о том же? Я ему уже сказала, чтобы он не смел меня трогать, и не верю, чтобы он на это решился. Это было бы страшным грехом.

- Дочка, ты хорошо разбираешься в травах и зельях, но понятия не имеешь о том, что такое мужчины, - процедила Каталина, презрительно стиснув зубы. - Неужели ты не понимаешь, что даже если сеньор изнасилует тебя и обрюхатит, он не совершит никакого греха? Все священники закроют на это глаза, потому что рабы для них - всё равно что скотина. Для них изнасиловать рабыню - всё равно что покрыть кобылу или свиноматку и тем самым увеличить свое богатство! А плод этой связи станет еще одним рабом, чтобы разгребать хозяйское дерьмо, так что...

Старая рабыня внезапно прервалась, и Клара внутренне содрогнулась. Во взгляде матери, сверкавшем при сиянии свечи, с которой они спустились в подвал, было что-то странное. Она мгновенно поняла правду с полной ясностью, и всё тут же встало на свои места.

- Он мой отец, ведь так?

Каталина ничего не ответила, да в этом и не было необходимости.

- Я не могу в это поверить, мама. Почему вы ничего не сказали мне раньше? Почему вы молчали всё это время? Ведь я столько раз спрашивала вас об отце...

Мать отшатнулась, и на миг свет лампы высветил ужасную отметину на ее лице. Голос ее зазвучал совсем тихо, опустившись до хриплого шепота.

- У себя на родине я была женой короля. Испанцы убили его, а меня привезли в этот ад, в этот знойный зловонный ад... Они заставили меня выучить свое варварское наречие, заставили поклоняться этим раскрашенным деревянным болванам, таким же нелепым, как они сами. У меня ничего не осталось - даже меньше, чем ничего... Мне пришлось бороться за свою жизнь.

- Каким образом? Соблазнив хозяина?

- Я позволила ему поверить, что он взял меня силой, но на самом деле это я всё подстроила. А потом появилась ты.

Клара даже не пыталась скрывать своего презрения.

- А вы стали экономкой, получили самую лучшую должность в доме. Поздравляю, вы добились своей цели, мама.

- Не смей меня судить! - прикрикнула Каталина, грозя ей пальцем. - Ты знаешь, сколько детей умирают от голода в этом городе? Я сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить тебя. Чтобы защитить нас...

На одно мгновение у Клары захватило дух от чудовищной нелепости этих слов. Ей пришлось приложить усилие, чтобы сдержаться, пытаясь всё это усвоить. Всё, что она знала, во что верила до этого дня, оказалось не более, чем дешевой комедией, сошедшей со страниц рыцарского романа. Она хотела понять свою мать, понять те страшные трудности, через которые та прошла, но в то мгновение чувствовала лишь злость.

- Вы использовали меня, чтобы упрочить свое положение. Вся моя жизнь - сплошная ложь.

- Хватит, Клара! Я вижу, ты совсем меня не уважаешь. В любом случае, мы здесь не для этого.

- Он знает, что он мой отец?

- Разумеется, знает.

- Но тогда... как же он может помыслить о таком?

Каталина плюнула на пол и сделала на плевке крест ногой, это был способ защититься от сглаза, Клара иногда видела подобное на улицах.

- Ты думаешь, его это волнует? - фыркнула старая рабыня. - Нашего хозяина? Дочка, да ты еще глупее, чем я думала. Ты даже не представляешь, какое чудовище наш хозяин - человек, от которого зависит твоя жизнь. И если я не приму мер, ты очень скоро поймешь это на собственной шкуре.

Оттолкнув дочь, она вновь поднялась по лестнице, ведущей на кухню, и трижды ударила по дверному косяку. Дверь открылась, и в подвал начал спускаться кто-то еще.

- Что вы собираетесь сделать?

В испуге девушка посмотрела наверх и, увидев мужские ноги, попыталась подняться, но Каталина дернула ее за платье, удержав.

- Это для твоего же блага , Клара. Когда-нибудь ты отблагодаришь меня за это.

В дверной проем с трудом втиснулось огромное тело Браулио, одного из слуг. Клара не любила этого злобного и угрюмого человека, чьи обязанности состояли в колке дров и уходе за лошадьми. Браулио набросился на нее, сдавил за плечи обеими руками и швырнул наземь. Клара попыталась подняться, но навалившийся на нее слуга был слишком тяжел. С огромным трудом ей удалось высвободить руку и ударить его по шее. Слуга вздрогнул от боли, но хватки не ослабил. Мозолистой рукой, покрытой трещинами и шрамами, он влепил ей пощечину. Клара не смогла сдержать крика паники и боли.

- Осторожней! - крикнула экономка.

- Не извольте беспокоиться, - прорычал слуга, снова хватая девушку за плечи.

- Поверни ее. Переверни лицом вниз.

Слуга перевернул Клару вниз лицом, крепко держа за плечи, отчего она ощутила себя совсем беспомощной. Мать присела рядом и выхватила нож, который всё это время прятала за спиной. Увидев нож, Клара замерла от ужаса. Она не могла поверить, что всё это происходит в действительности. Да, ее мать была властной и в чем-то даже жестокой, но Клара и помыслить не могла, что она способна на такое...

- Тсс! Тихо! - прошипела та, поднося лезвие к самому лицу Клары. Оно было очень острым, тускло светилось и издавало легкий запах жира.

Старая экономка схватила дочь за волосы и с силой оттянула ее голову назад. Клара почувствовала, как обнажилось ее беззащитное горло, и на миг подумала, что мать хочет ее зарезать. Затем она ощутила рывок и сильную боль. Ее голова мотнулась, и девушка упала, ударившись лицом о влажную землю. Еще не придя в себя от удара, она подняла глаза и увидела в левой руке матери огромную шелковистую прядь черных волос.

- Это для твоего же блага, - повторила Каталина, торжествующе улыбаясь.

XXIII

Бартоло и Санчо многие часы размышляли, как собрать деньги, которые с них потребовал Мониподио. Эти триста эскудо равнялись жалованью какого-нибудь работника за пять лет, эту сумму нельзя было добыть так просто.

- У меня припрятано в убежище двадцать эскудо, - сказал своему учителю Санчо.

- Вот и придержи их, парень. На случай, если с нами что-то произойдет, - ответил Бартоло, массируя виски. - Разве что...

- Что такое?

- Я подумал, что на улице Ремедиос есть один игорный притон, где обычно не так много шулеров. Если повезет...

- Бога ради, Бартоло, - возмутился Санчо. - Я тебе помогу, но только если поклянешься, что больше в жизни не притронешься к картам.

- Ладно, ладно! Не стоит так-то уж, - обиженно отозвался Бартоло.

Они отправились бродить по улицам, но ни один из обычных трюков не увенчался успехом. А кроме того, прибывшим из Индий морякам уже хватило времени, чтобы растратить жалованье на шлюх в "Компасе" и разбавленное вино. В разгар севильской зимы в карнизах домов завывал ветер, и лишь немногие пешеходы выходили на холод. Закутанные в плащи, даже когда шли на рынок, они делали задачу по срезанию кошельков тяжелой даже для самых опытных карманников. Не потеряй они всё, что заработали за прошедшие месяцы, Санчо и Бартоло провели бы приятную зиму, жаря каштаны и цыплят в своем убежище, занимаясь резьбой по дереву, до которой карлик был страстным охотником, да и Санчо начинал получать от нее удовольствие. К сожалению, теперь их возможности были весьма ограниченными.

Проходили часы, а решение так и не появилось. Если бы не одна неожиданная встреча, пока они шатались по кварталу Триана, судьба обоих пошла бы по совершенно другому пути.

Повернув за угол, Санчо столкнулся с монахом, который, похоже, спешил. Юноша собирался извиниться и пойти своей дорогой, когда тот вдруг заговорил.