Легенда о воре (ЛП) - Гомес-Хурадо Хуан - Страница 27

Чтобы забыть о ней, Санчо погрузился в изучение карточных игр, это была самая интересная часть его обучения воровскому делу. Овладение хитростями двух самых популярных у картежников игр - "Стой" и "Замри" заняло у него всего пару часов. Но у Бартоло всё было связано с обманом, так что он также продемонстрировал, как ловко устраивать ловушки. Он мазал карты сажей, чтобы узнавать их со стороны рубашки и раздать как надо, делая вид, что перетасовывает.

Когда Санчо ловким движением руки заменил одну карту другой прямо перед носом Бартоло - самостоятельный трюк, который паренек придумал по ходу дела, - карлик восхищенно присвистнул.

- У меня слишком толстые пальцы для таких фокусов, - пожаловался карлик, выставляя напоказ свою руку.

- Поэтому ты всегда и проигрываешь? - спросил Санчо, немного опасаясь, что учитель может рассердиться. Однако тот всё понял правильно.

- Я проигрываю, потому что не могу обманывать людей, с которыми играю.

- Видимо, они знают все эти уловки?

- Нет, просто если поймают на мухлеже, то утопят. Обоих разом.

Санчо подумал, какими же скотами должны быть те люди, с которыми играл Бартоло, если способны из-за нескольких реалов убить человека. Еще больше его удивляло, почему друг так стремился к общению с этими людьми. Ответы на оба эти вопроса он получил очень скоро - к большому для себя несчастью.

Случилось это в воскресенье; они как раз собирались проникнуть в церковь Святого Сердца, чтобы пошарить в корзинах с пожертвованиями. Санчо придумал некую хитрость, состоявшую в том, чтобы привязать к руке длинную палку и с ее помощью пододвинуть корзину поближе. Бартоло что-то одобрительно проворчал по этому поводу, гордясь сообразительностью ученика.

Они стояли в толпе прихожан, ожидавших у дверей церкви начала полуденной мессы, когда неподалеку послышался резкий неприятный голос, окликнувший Бартоло по имени. Услышав его, карлик сразу нахмурился. Взяв Санчо за руку, он потащил его за собой. В соседнем переулке, прячась за углом, их дожидался какой-то человек. Подойдя к нему, Санчо вдруг ощутил безотчетный страх. На нем была шляпа из потертой коричневой кожи и полурасстегнутая рубашка, открывавшая волосатую грудь, на ногах - тяжелые крестьянские сапоги, а на поясе висел кривой мавританский ятаган без ножен. Обнаженный клинок покрывали выщерблины и зазубрины - верный знак, что он часто бывал в деле.

Но даже зазубренное лезвие ятагана внушило Санчо меньший страх, нежели лицо этого человека. Лицо его сплошь закрывала черная косматая борода, в ее густой поросли выделялись лишь толстые красные губы, похожие на кровавую рану. Темные, глубоко посаженные глаза прятались в тени нависающих черных бровей. Каждая черта этого лица говорила о неумолимой жестокости обладателя.

- Маэсе Бартоло, - произнес бородатый, глумливо усмехаясь. - Я хотел бы с вами побеседовать. Наедине, если не возражаете.

- У меня нет секретов от моего ученика, - ответил Бартоло, указывая на Санчо.

- Не сомневаюсь, друг мой. Вот только у меня они есть.

С большой неохотой Бартоло повернулся к Санчо.

- Подожди меня у дверей церкви, пока я побеседую с маэстро Мониподио.

- Мониподио!

Разумеется, Санчо и прежде слышал это имя - имя самого прославленного севильского разбойника - задолго до того, как Бартоло рассказал ему о знаменитой воровской гильдии. Он обитал в трущобах Трианы, в самой глубине ее лабиринтов и переулков, и организовал самую настоящую гильдию воров, способную на такие подвиги, какие и не снились одинокой парочке вроде карлика с учеником. У него на службе состояли самые разные умельцы - от виртуозных карманников, способных извлечь ценности или деньги из самых недоступных мест, до взломщиков, умеющих открыть любую дверь, которых на воровском жаргоне любовно именовали апостолами. Все эти сомнительные личности постоянно наведывались в его дом, чтобы заплатить дань. Он же взамен обеспечивал им защиту и выплачивал некую мзду альгвасилам, чтобы те не трогали его подопечных. Бартоло в их число не входил - в силу каких-то причин, которые он предпочитал никому не объяснять.

Бандит и карлик углубились в самые дебри глухого переулка, подальше от ушей Санчо. Однако тот, притворившись, будто возвращается к дверям церкви, свернул за угол и пустился бегом по другому переулку, идущему параллельно тому, где скрывались собеседники. Он очень хотел узнать, о чем же они говорят. По пути ему попалась лестница, ведущая на второй этаж. Он вскарабкался по ней, как кошка, взобрался на крышу, опершись на ящик с геранью, который опасно зашатался под рукой. Ноги его заскользили по крыше, и кусок черепицы с трехметровой высоты загремел на мостовую.

"Не мешало бы быть поосторожнее, - подумал он. - Не хватало еще, чтобы они меня услышали".

Он шел, пригибаясь, тщательно выбирая, куда поставить ногу, изо всех сил стараясь не шуметь. Добравшись до угла дома, он мог наблюдать, как в соседнем переулке беседуют Бартоло и Мониподио. Бандита он не видел, однако карлик беспокойно переминался с ноги на ногу и выглядел крайне взволнованным.

- У вас найдется чем мне заплатить? - осведомился Мониподио.

- Припас пару тумаков.

- Опустошая кружки с подаянием, трехсот эскудо не соберешь, маэсе Бартоло.

- Речь идет о кое-чем более существенном.

- Вам стоит либо не быть таким безрассудным в картах, либо воровать ловчее. А то ваш должок кое-кого начинает раздражать, слишком многим о нем стало известно. А я не могу допустить, чтобы меня считали слабаком, маэсе Бартоло.

- Вот это вряд ли, - саркастически заметил карлик.

Мониподио рассмеялся каким-то неприятным, безрадостным смехом, от которого по спине Санчо поползли мурашки.

- Да, пожалуй, - согласился Мониподио. - Вы мне нравитесь. Вы остроумны, а я питаю слабость к таким вот веселым ребятам. Пожалуй, я мог бы даже простить вам долг.

- Что вы хотите этим сказать, маэсе Мониподио?

- Поступайте ко мне на службу. Говорят, этот парень - настоящий неограненный алмаз. Такая ловкая парочка мне бы пригодилась.

"Нет, Бартоло. Скажи ему, что нет", - взмолился про себя Санчо.

- А иначе бросите меня этим псам на углу, верно?

Санчо посмотрел направо. На углу, напротив церкви, две темные фигуры не спускали глаз с происходящего в переулке. Сверху Санчо видел лишь пару шляп и плащей, но его охватил страх.

- Зоркий и Железнорукий - настоящие добряки, как вы прекрасно знаете. Они не причинят вам никаких проблем, когда вы вступите в нашу гильдию. Как только присягнете мне в верности.

Бартоло провел рукой по щеке, как никогда встревоженный.

- Дайте мне пару дней на размышления.

- До ближайшего четверга. В этот день либо принесете мне триста эскудо, либо поступите ко мне на службу.

В переулке гулко зазвучали удаляющиеся шаги Мониподио. Бартоло, однако, несколько минут понуро стоял на том же месте.

- Ладно, спускайся, - сказал он наконец, подняв глаза на Санчо, который всё это время не осмеливался пошевелиться. - Пока ничего не сломал. А в следующий раз, когда полезешь на крышу, сними башмаки, а то устроил больше шума, чем турки во время абордажа. Теперь ты всё знаешь, парень, - добавил Бартоло, когда Санчо, слегка смущенный тем, что только что обнаружил, оказался рядом с ним. - Нужно проявить смекалку и за пару дней раздобыть деньжат, или придется работать на эту тварь.

- А меня с какой стати касаются твои долги? - Санчо раздраженно пнул ногой камень, который подпрыгнул и исчез в луже мочи.

- Потому что ты мой ученик, а таков обычай. Иначе тебя вышвырнут из Севильи пинком под зад. Но ты ведь не оставишь старика Бартоло, правда?

Воцарилось неловкое молчание.

- А почему ты не хочешь поступить к нему на службу? - спросил Санчо, чтобы снять напряжение.

- Однажды я уже был на придворной службе, довольно давно, - ответил карлик со смущенной улыбкой. - В другой жизни, в другом месте.

Санчо некоторое время молчал. Он боялся, что карлик как обычно ответит уклончиво, однако, к его удивлению, тот продолжил: