Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Кобзарь

Шевченко Тарас Григорьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Кобзарь - Шевченко Тарас Григорьевич - Страница 40

Изменить размер шрифта:

Жили себе дед да баба.

В роще кудрявой на хуторе старом

Вдвоем весь век свой долгий провел и

В тишине, в покое,

Как деточек двое.

Вдвоем ягнят пасли детьми когда-то,

А там обвенчались,

Скотины дождались,

И хуторок приобрели,

И сад и пчельник завели,

И мельницу купили —

В достатке жили.

Лишь деток не дал бог,

А смерть с косою у порога.

Кто же старость их пригреет,

Для них сыном станет,

Похоронит, пожалеет,

Кто душу помянет?

Кто на счастье добро примет,

Трудом нажитое,

Будет помнить благодарно,

Как дитя родное?…

Трудно вырастить ребяток

В непокрытой хате.

А еще труднее в белых

Стариться палатах,

Стариться и дом богатый,

Угол непочатый,

Умирая, чужим детям

Отдать на растрату!

Раз в воскресенье, в день погожий,

У хаты в праздничной одеже

Сидели старики вдвоем.

Ни тучки на небе; кругом,

Как бы в раю, так славно было,

На небесах ни тучки!

А в сердце горе затаилось,

Как зверь в лесу дремучем.

В таком раю отчего бы

Старикам грустилось?

Горе ль давнее какое

В хате пробудилось?

Иль заглохшее недавно

Вновь зашевелилось?

Или новое рай светлый

Огнем охватило?

О чем же, сидя у порога,

Они задумались? Как знать,

Уж собрались, быть может, к богу,

Но кто в далекую дорогу

Коней им станет запрягать?

«А кто нас, Настя, в гроб положит,

Когда помрем?»

«Великий боже!

Я о том же размышляла,

Да так горько стало:

В одиночестве старели…

Для кого держали

Добро наше?…»

«Погоди-ка!

Словно плачет, слышишь,

За воротами ребенок!

Побежим-ка!.. Видишь,

Так и знал я, что-то будет!»

И оба вскочили,

Да к воротам… Прибегают —

И оба застыли.

Перед самым перелазом

Младенец повитый —

Но не туго; и новенькой

Свиткою прикрытый.

Видно, мать запеленала.

Хоть лето — укрыла

Последнею одежею!..

Глядели, молились

Дед да баба. А младенец

Словно умоляет:

Ручки выпростал, бедняжка,

И к ним простирает,

Крохотные… и притихнул,

Как будто не плачет,

А чуть хнычет.

«Ну что, Настя? Видишь!

Теперь, значит,

Мы с тобой не одиноки!

Вот судьба, вот счастье!

Ишь какое, чтоб не сглазить!

Бери ж дитя, Настя,

Неси в хату, а я съезжу

Сам за кумовьями

В Городище…»

Чудно, право,

Бывает меж нами!

Один сына проклинает

И прочь выгоняет.

Другой свечечку, сердешный

Потом добывает

И, рыдая, ее ставит

Перед образами —

Нету детей!..

Чудно, право,

Бывает меж нами!

III

Вот три пары на радостях

Кумовьев набрали,

И мальчика окрестили,

И Марком назвали.

Растет Марко: старики же

Души в нем не чают,

Где усадить, где уложить,

Хлопочут — не знают.

Год проходит. Растет Марко,

Дойная корова

Живет в холе, в роскошестве.

Но вот, черноброва,

Молода и белолица,

Пришла молодица

На тот хутор благодатный

Работать проситься.

«Что ж? — дед молвит. —

Возьмем, Настя!»

«Возьмем, Трофим, — нужно ж,

Ведь стары мы и хвораем,

И дитя к тому же.

Хоть подрос Марко немножко,

Но все ж таки надо

Заботиться о ребенке».

«Твоя правда, надо;

Век, мне данный, слава богу,

И я прожил, знаю, —

Уходился. Ну, так как же,

Что возьмешь, родная,

За труды?»

«Да что дадите».

«Э, нет, дочка, что ты!

Это ж плата за работу,

За твою работу.

Говорят: кто не считает,

Тот не наживает.

Вот уж разве так, голубка,

Ни ты нас не знаешь,

Ни мы тебя. А поживешь,

Оглядишься в хате,

Да тогда и сговоримся

С тобою о плате.

Так ли, дочка?»

«Ну что ж, ладно!»

«Так входи же в хату».

Сговорились. Молодица

День встречает песней;

Словно с паном обвенчалась,

Купила поместье.

От рассвета до заката

И в поле, и в хате,

И за скотом ходит Ганна;

А вокруг дитяти

Так и вьется; в воскресенье

И в будни ребенку,

Словно мать, головку моет,

Ему рубашонку

Каждый божий день меняет,

Вместе с ним катает

Повозочки, а уж в праздник

И с рук не спускает.

Старики мои дивятся,

Богу бьют поклоны…

Наймичка же сна не знает,

По ночам со стоном

Свою долю проклинает,

Плачет горько, тяжко;

Да никто того не знает,

Не слышит бедняжки,

Кроме Марка маленького.

Да и он не знает,

Отчего слезами Ганна

Его умывает;

Отчего его целует

И молится жарко,

Сама не съест и не допьет,

А накормит Марка.

Не знает он. Когда в люльке

Порой среди ночи

Пробудится, шевельнется,

Она сразу вскочит,

Крестит его, баюкает, —

За стеною слышит,

Спит спокойно ли ребенок,

Как во сне он дышит.

Утром Марко к своей Ганне

Ручки простирает —

И наймичку с улыбкою

Мамой величает…

Не знает он. Растет себе,

Растет, подрастает.