Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Кобзарь

Шевченко Тарас Григорьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Кобзарь - Шевченко Тарас Григорьевич - Страница 36

Изменить размер шрифта:

16 октября 1845 с. Марьинское

ПОДЗЕМЕЛЬЕ

МИСТЕРИЯ

Положил еси нас [поношение]

соседом нашим, подражнение

и поругание сущим окрест нас.

Положил еси нас в притчу во языцех,

покиванию главы в людех.

Псалом 43, ст. 14 и 15

ТРИ ДУШИ

Как снег, три пташечки летели

Через Субботово и сели

На крест, который чуть стоит

На старой церкви. «Бог простит:

Мы — пташки-души, а не люди.

Отсюда нам виднее будет,

Как разрывать начнут подвал.

Хоть бы скорей уж начинали,

Тогда бив рай нас повпускали, —

Ведь так господь Петру сказал:

«Тогда ты в рай их повпускаешь,

Когда начальство раскопает

И славный обкрадет подвал».

Первая душа

Как была я человеком,

То Присею звалась;

Здесь-то вот и родилась я,

Здесь и вырастала.

Здесь, бывало, на погосте

Я с детьми гуляю,

Да с Юрусем-гетманичем

В жмурки я играю.

Гетманша, бывало, выйдет,

Позовет, бывало,

В дом — вон там, где клуня нынче,

И всего немало

Даст — инжиру да изюму

И на руках носит.

Если ж к гетману приедут

Из Чигрина гости,

Так вот и шлют вновь за мною.

Оденут, обуют,

На руки берет сам гетман,

Носит и целует.

Вот так-то я в Субботове

Росла-вырастала!

Как цветочек; и меня все

Любили, ласкали.

Не сказала я вовеки

Даже слова злого

Никому. Была красива,

Да и черноброва.

Все-то мною любовались,

Уж и сватать стали;

У меня ведь в это время

Полотенца ткались.

Вот-вот скоро б подавала,

Да вдруг наважденье!

Ранним-рано, в пост Филиппов,

Как раз в воскресенье,

Я шла за водою…

Уж давно криница

Обвалилась и высохла,

А я-то — все птица!..

Вижу: гетман и старшины.

Я воды набрала,

С полными прошла пред ними;

А того не знала,

Что все царю в Переяслав

Присягать летели!..

И уж как, сама не знаю,

Воду еле-еле

Донесла до хаты. Что ж я

Ведер не разбила!

Мать, отца, себя и брата,

Собак отравила

Этою водой проклятой!

Вот за что терзаюсь,

Вот за что меня, сестрички,

И в рай не пускают.

Вторая душа

А меня, мои сестрички,

За то не пустили,

Что московскому царю я

Коня напоила —

Там, в Батурине; как ехал

В Москву из Полтавы.

Я была еще подросток,

Как Батурин славный

Рать царева подпалила,

Чечеля убила,

И малого и старого

В Сейме потопила.

Я валялась среди трупов,

И рядом со мною

Тут же, во дворце Мазепы,

Моя мать с сестрою

(Их зарезали обеих),

Обнявшись, лежали;

И насилу-то, насилу

Меня оторвали

От покойной, от родимой.

Уж как я просила

Московского капитана,

Чтоб меня убили!

Не убили, на забаву

Солдатам пустили!

И насилу я спряталась,

И меня забыли.

А в Батурине один лишь

Домик сохранился.

В этой хате уцелевшей

Царь остановился,

Едучи из-под Полтавы.

Я шла от криницы

По задворкам, и он меня

Поманил рукою,

Просит дать коню напиться.

А я — напоила!..

И не знала, что я тяжко,

Тяжко согрешила!

Я едва дошла до хаты,

Замертво упала.

А как только царь уехал,

Бабка, что осталась

После этого пожара,

Та, что приютила

Меня в хате непокрытой,

Меня же зарыла

И умерла на другой день

И в хате истлела,

Никого-то из народа

Там не уцелело.

Уж их хату раскидали,

И пожрало пламя

Бревна, балки и стропила!..

А я над ярами

И степями казацкими

И досель летаю!

А за что меня карают,

И сама не знаю!

Может быть, за то, что всем я

С радостью служила…

Что московскому царю я

Коня напоила!

Третья душа

Я же в Каневе, сестрицы,

На свет народилась.

Я была еще в пеленках,

И не говорила

Я еще, когда царица

В Канев проезжала.

С матерью мы над Славутой

Были, я кричала,

Плакала, сама не знаю, —

Есть ли мне хотелось,

Иль, быть может, у малютки

Что-нибудь болело?

Мать, чтобы меня забавить,

Реку озирала, —

Мне галеру золотую

Она показала,

Словно домик; на галере

Вельможи сидели,

Воеводы… и меж ними

Царица сидела.

Я взглянула, засмеялась, —

Дух перехватило!

Умерла и мать! В могиле

Одной схоронили.

Вот за что, мои сестрицы,

Я теперь терзаюсь!

Вот за что меня на тот свет

Досель не пускают.

Разве знала я, ребенок,

Что это царица —

Лютый ворог Украины,

Алчная волчица!..

Скажите, сестрицы?

«Вечереет. Полетим-ка,

Заночуем в Чуте,

Если будет что твориться,

Близко нам вернуться».

Беленькие встрепенулись,

В рощу полетели

И на ветке на дубовой

Ночевать присели.