Наслаждения - Сидни Диана - Страница 7

Сейчас Салима решила придержать неодобрительное мнение о Ясмин при себе и потому избегала смотреть прямо в глаза Андре. Вытирая руки о передник, служанка внимательно разглядывала испачканное лицо девушки, стоявшей посреди гостевой спальни — одной из любимых комнат Салимы на вилле.

Первое, что отметила Салима, — хорошая накидка, которая была на Ясмин, и красивое, более искусно сшитое, чем ее собственное хлопчатобумажное, платье. Было совершенно очевидно, что девушка не предназначалась для кухонной прислуги.

Наблюдая за Салимой, Андре понял, что Сайд уже обмолвился ей о девушке в библиотеке. Но Сайд знал немногое, так что Салима, вероятно, знала еще меньше. С другой стороны, Андре знал, что марокканцы, как правило, обладают гораздо более обширной информацией, чем та, которой хотели бы ограничить их эти «чокнутые иностранцы».

Не исключено, что и Сайд, и Салима были в курсе всей истории Ясмин. Может быть, они даже знали, во сколько она ему обошлась. Мысль об этом приводила Андре в ужас, но тут уж ничего нельзя было поделать.

Подозрения Андре подтверждал скептицизм, с которым Салима смотрела на Ясмин, в нем к тому же проглядывало смешанное чувство жалости и презрения. Сен-Клер заметил, как съежилась девочка под пристальным взглядом старой служанки. Но к неимоверному облегчению Ясмин, «осмотр» длился недолго — Салима быстро отвела глаза и, повернувшись, направилась к двери ванной. Опустив голову, Ясмин последовала за Салимой и едва не столкнулась со своей опекуншей; когда та резко остановилась перед дверью.

Войдя в ванную комнату, девушка восхищенно всплеснула руками и захлопала в ладоши. Отделанная белым мрамором комната потрясала своим великолепием. Сиявшие блеском бронзовые ручки в форме лебедей, окно во всю стену, сочные листья росшего снаружи эвкалипта придавали ванной совершенно нереальный вид. На ветке сидели два голубя. Они вытягивали шейки, с любопытством заглядывая в окно.

— О-о-о… пожалуйста, — улыбнулась Ясмин. — Мне очень хочется принять ванну.

— Вот и хорошо, — обрадовался Андре. — Вопрос решен. Ты сейчас помоешься, поешь и отдохнешь. У меня же утром есть дела, так что я тебя ненадолго оставлю.

На лице Ясмин появилось выражение полнейшего ужаса.

— А ты вернешься?

— Ну разумеется! — смеясь заверил ее Андре. — Вечером я вернусь.

Он поспешил покинуть ванную. Лишь добравшись до своей комнаты и закрыв за собой дверь, Андре смог отдышаться. Уняв сотрясавшую его дрожь, он принял душ и тщательно побрился. Андре понимал, что ему пора убраться из дома. Оставаться наедине с Ясмин было невыносимой, болезненной пыткой: ему едва удавалось справиться с этой болью. А он-то считал, что все будет очень просто!

Теперь надо было придумать, как избавиться от Ясмин, иначе его самообладанию наступит конец.

Ведя машину по петлявшей вдоль побережья дороге, Сен-Клер подумал, как было бы хорошо, если бы его рабочий день требовал ежедневного, постоянного присутствия в офисе. Это по крайней мере оправдывало бы нежелание оставаться надолго с Ясмин. Но у Андре не было такой работы. На сегодня у него вообще не было никакого дела, ни одной пусть самой незначительной встречи с каким-нибудь акционером, о которых его информировал Анри Ламарке и которые он, как правило, игнорировал.

Сегодня Андре отдал бы свою правую руку за самое ничтожное занятие — даже за спуск в шахту. Дело было единственным объяснением, извиняющим его бегство из дома.

Но перед кем он должен извиняться? Неужели эта девушка успела так радикально изменить его быт? Она одновременно и опустошила, и чрезвычайно наполнила его жизнь. Андре подумал о том, что скажет обо всем этом Ник, и решил, что тот скорее всего просто рассмеется.

Ему пришло в голову провести сегодняшний день в клубе: несколько теннисных сетов должны отвлечь от невеселых мыслей…

День стоял ясный и жаркий. Ведя машину, Сен-Клер слышал приглушенный шум волн, разбивавшихся о подножия скал. Через пролив были видны поднимавшиеся из волн скалы Гибралтара. Всего в девятнадцати милях отсюда лежала Испания — казалось бы, близкая, но такая далекая и такая непохожая на Танжер. Здесь, в Танжере, всего в часе езды на пароме, человека вырывали из двадцатого века и бесцеремонно бросали прямиком в средневековье.

Сен-Клер въехал на извилистую дорогу, по одну сторону которой выстроились кипарисы, а по другую шла длинная стена из белого камня, тянувшаяся насколько хватало взгляда. Где-то вдали в стене виднелись огромные ворота из литого железа. Андре остановил автомобиль перед этими воротами, и пожилой марокканец в бледно-голубом тюрбане отворил их, впуская вновь прибывшего.

Кивнув арабу, Сен-Клер заехал на гравийную парковочную площадку рядом с белым домом. Громко хлопнув дверцей машины, он миновал мраморный фонтан и поднялся по широкой входной лестнице. Вода в фонтанах била неравномерно, воздух был душным и тяжелым от изобилия цветочных ароматов. Впереди в тусклом, притемненном прохладном салоне неясно слышался гул многоголосого разговора, и еще — отдаленные шлепающие звуки теннисных мячей, раздававшиеся со стороны кортов.

По пути в большую комнату, уставленную глубокими креслами, покрытыми кожаными марокканскими покрывалами, Сен-Клер услышал окликавший его по имени знакомый глубокий голос:

— Барон! Не желаете ли присоединиться ко мне? — Это был голос Ника Чамберса. — Вы должны поведать мне о своем последнем приобретении! — с нескрываемым сарказмом добавил он.

Андре вполголоса выругался и беспокойно огляделся.

К счастью, в комнате почти никого не было: лишь у дальней стены на диване сидели две средних лет матроны, вероятнее всего англичанки. Андре упал в кресло рядом с Ником.

— Масса впечатлений, а?

На лице Чамберса расплылась порочно-проказливая улыбка. Жестом, более театральным, нежели привычным, Ник рукой подкрутил висячие усы, украшавшие, так ему по крайней мере казалось, его физиономию.

«Чертовски хорош собой пышущий здоровьем англичанин», — иронично хмыкнув, подумал про себя Андре, краем глаза наблюдая за приятелем.

— И да и нет…

В этот момент возле приятелей непонятно откуда возник огромный араб, застывший в молчаливо-почтительной позе.

— Мне еще джин-тоник, — не поднимая глаз, заказал Ник.

— Принесите два, — добавил Андре, улыбнувшись и продолжая созерцать собственные ладони.

— Ну и как она? — подавшись вперед, настойчиво вопрошал Ник; в его голосе звучало нечто большее, чем обычный интерес. Чамберс напоминал ищейку, только что взявшую след. — Оправдала наши ожидания?

— Собственно говоря, мне не удалось этого выяснить, — мрачно признался Андре, уставившись в потолок и пытаясь выглядеть как можно более безразличным.

— Ах вот оно что! С ней, оказывается, не так все просто? Что же за неприятности она тебе доставила?

Андре помедлил минуту с ответом, соображая, насколько искренним ему следует быть. Он не знал, стоит ли продолжать разыгрывать шараду по поводу своих мужских привилегий. Потом решил, что проще честно рассказать о случившемся, и черт с ним, с мнением Ника.

— Нет, — медленно произнес Сен-Клер. — Никаких неприятностей она мне не доставила. Я сам не смог сделать этого.

— Ах иуда. Ничего страшного. — Ник сдержанно кашлянул в кулак. — В нашем возрасте такое случается сплошь и рядом. Не принимай близко к сердцу, старина. Уверен, что сегодня вечером ты будешь в прекрасной форме.

— Нет. К сожалению, дело не в форме. Я не мог себя заставить. В последнюю минуту она закричала, и я просто не смог.

— Ха! Женщины! — сверкнул глазами Ник. — Сначала делают вид, что не понимают, в чем, собственно, дело, а потом заливаются слезами и в итоге вертят тобой, как им вздумается.

— А тебе не приходит в голову, что они искренни?

— Искренни? Как бы не так! Я же предупреждал тебя: с девственницами всегда сплошные проблемы. Всю жизнь я старался их избегать и решительно считаю, что от этого жизнь моя только выиграла. Пусть уж кто-нибудь другой возится с этими воплями и страстями. Мне нравятся женщины, которые находятся в моей компании, чтобы приятно провести время.