Житие мое. Трилогия - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" - Страница 34

— Могу я взять записи испытаний?

Полак ткнул пальцем в набитый папками шкаф. Интересно, а в записях у них такой же бедлам, как в чертежах?

В толстых переплетенных журналах хранилась летопись деяний «Биокина». Два года назад все начиналось очень бодро: команда из трех магов и четырех алхимиков собралась, чтобы объединить в одном устройстве целый ворох графиков и закономерностей, которым подчинялось существование усовершенствованных бактерий. За основу был взят стандартный бродильный чан и четыре самых перспективных штамма. На уровне пробирок процесс работал изумительно, но стоило им перейти к натурным испытаниям, обломы пошли один за другим, а если говорить конкретно: рекордный срок бесперебойной работы генератора — месяц. Первыми дезертировали алхимики, быстро смекнувшие, что халявы не будет, за ними потянулись маги, один из которых был учеником Йохана. Последние полгода «Биокин» работал в урезанном составе, отрабатывая, как казалось, последние нюансы конструкции. И вот результат…

Впору увольняться. Но деньги, выданные Четвертушкой под аванс, я успел промотать, и возвращать их было не с чего. Если эта штука не может работать, надо хотя бы объяснить почему.

За три недели я успел обкатать проблему в уме и рассмотреть со всех сторон, ориентируясь главным образом не на предложенные разработчиками бактерий графики, а на действия людей, которым удавалось худо — бедно управляться с бродильными чанами. Последнему очень способствовали начавшиеся каникулы — теперь я мог сидеть на фабрике хоть сутки напролет. По моим ощущениям, агрегаты оказались до изумления тупыми, в том смысле, что от начала управляющего воздействия до появления отклика проходило несколько минут, а то и четверть часа. Судя по записям испытаний (а у меня не было желания устраивать что — то подобное еще раз), введение в бродильный чан усовершенствованной культуры было равносильно попытке запустить движок трактора на нитроглицерине. Чур меня, чур! Вы представляете, что будет, если на дерьмовой фабрике что — нибудь рванет? То, что «Биокину» удавалось удерживать агрегат стабильным в течение месяца, было шедевром алхимической мысли, сродни висению на реактивной струе. Для того чтобы обосновать свои ощущения, я перелопатил все статьи Йохана и записи лекций по теории управления, вывод был неутешительным: пользоваться продукцией «Биокина» на ассенизационных фабриках было попросту невозможно, по крайней мере, без существенного изменения конструкции чана.

Вот эту — то мысль я и изложил на очередной кофейной пятиминутке, которые теперь устраивались регулярно (Йохан, пополневший и порозовевший, вышел на работу).

— А как, по — твоему, должен выглядеть идеальный чан? — Полак поощрительно улыбнулся.

— Как длинная, небольшая по диаметру трубка.

Карл фыркнул:

— Она будет слишком быстро остывать!

— Ее можно утеплить снаружи, — огрызнулся я.

— Использовать греющуюся культуру! — неожиданно поддержал меня Йохан.

— А чистка? — не унимался Карл.

— Можно объединить несколько трубок в батарею и чистить по одной. — В глазах Полака уже вертелись вереницы цифр и схемы конструкций. — Меньший объем, с ним проще обращаться!

— И использовать разнородные культуры, — гнул свое Йохан.

Коллектив воспрянул духом, работа закипела. Первым ее результатом было то, что Карл выгнал меня с облюбованного мною кульмана. А свой перетащить к окну слабо?! Я начал возбухать, но вовремя сообразил, что на волне энтузиазма он сделает за меня всю сложную работу, тихо отвалил и вернулся к неторопливой сортировке чертежей.

Полак выбил у заказчика денег на макет (простой, однотрубочный), и это был подвиг, достойный занесения в анналы. После двух лет крутых обломов заставить покупателя раскошелиться на еще одну установку… Дар убеждения у Полака был феноменальный, хотя Четвертушка тоже поспособствовал его успеху. Можно было надеяться, что к концу лета новый газогенератор будет испытан.

Но вот вопрос: стоит ли мне уволиться до того, как эту штуку попробуют запустить, или все — таки дождаться результата? Нет, в работоспособности установки я был уверен, но объясняться с тем мастером с фабрики мне совершенно не хотелось.

И вот как раз когда чертежи были сданы в цех и стало понятно, что до начала испытаний проблем с новым газогенератором не будет, Рон зазвал меня что — то отметить в погребок «Три студента». Я не возражал и сильно надеялся, что на столе будут напитки более крепкие, чем кофе, — вся эта творческая канитель изматывала даже сильнее, нежели встреча с потусторонним.

— Пляши! — объявил Четвертушка.

— А по зубам?

Он даже обиделся:

— С чего ты такой злой стал?

Я мог бы ему сказать с чего, но не хотел начинать все сначала. Рон все — таки не выдержал:

— Патент наш купили…

— Мм…

— …за двадцать пять тысяч!

— !!!

— И крона с каждого агрегата, на который он будет установлен. Ты представляешь, сколько дизелей они делают в год?!

— Но наша штука будет не на каждом: черная магия — дорогое удовольствие.

Четвертушка прищурился:

— Мужик, а ты показывал кому — нибудь этот амулет?

— Ну… Ракшату, например.

— А он тебе сказал, что твоя схема — трансмастер?

— Нет.

— Ну так я тебе говорю! Она не использует Источник, значит, ее может установить любой чародей. Черная магия нужна только для создания обратной матрицы, а потом шлепать эти амулеты может любой белый олух. Занавес!

Я был ошарашен. Наверное, так себя чувствует кот, на которого вылили миску сметаны.

— А мы не продешевили?

— Шутишь? Мы продали только принцип, разрабатывать матрицы и налаживать производство нам не придется.

Поскольку я уже знал, чего стоит реализация идеи в материале, то понял, что мы озолотились почти что на халяву.

— А когда деньги?..

Четвертушка торжественно вручил мне чек — большую разноцветную бумажку с золотым тиснением и металлическим отливом. Деньги. Очень много денег. Практически без напряжения. Как я это люблю!

— На что потратишь? — полюбопытствовал Рон.

Я только отмахнулся. Пока мне хотелось просто смотреть, носить ее с собой и всем показывать.

— Ну а проценты — на твой школьный счет.

— Рон, ты — гений!

— Да ладно, — засмущался Четвертушка. — Еще что — нибудь придумаешь, приходи!

И тут я заметил любопытную деталь:

— Слушай, он же выписан две недели назад.

— Ну и что? Это же не рыба, не стухнет.

— Так что ж ты его сразу не отдал?

— Чтобы у тебя был стимул для работы!

Когда до меня дошел смысл сказанного, я чуть не лишился дара речи:

— Ах ты…

Убить его! Стереть с лица земли гаденыша, и чтоб потомства не оставил!

— Тихо, тихо ты! Да ты чего завелся?!! Все же отлично получилось!

— У!!!

Несколько минут я безуспешно гонялся за Четвертушкой по заведению, но встречаться в честном бою с разгневанным черным магом Рон отказался и заперся в туалете. Ломиться туда при всех было как — то неудобно, и я вернулся за столик, решив из вредности прикончить всю закуску без него.

Вот проходимец… Оборони бог оказаться где — нибудь под его началом!

Минут через десять Четвертушка осмелел и выбрался из своего убежища.

— Зря ты так, Том! — прочувствованно объявил он (свиных ушек на тарелке уже не осталось). — Я ведь как лучше хотел.

— Пропади ты! И все из — за какой — то девки?!

— Шутишь? — оскорбился Рон. — Я с дядькой об заклад побился, что дело пробью! На тридцать процентов акций.

Что тут скажешь? Это талант, однозначно! Что — то типа черной магии, только дохода дает больше.

Часть четвертая. Шорохи и шепоты

Глава 1

Я никогда не увлекался чтением биографий знаменитых боевых магов, но слышал мнение, что все они в своей карьере имели внешний побудительный стимул. Обычно наш брат как — то находит компромисс между природными инстинктами и разумной возможностью их удовлетворить (если с первого раза не влипает по — крупному), после чего достигает некоего равновесия с бытием. Люди ко всему привыкают, даже к склочным, драчливым, злопамятным и бессердечным черным магам, и жизнь налаживается рано или поздно. Но некоторым не везет. Какое — то необоримое течение обстоятельств не позволяет им устроить теплое гнездышко, побуждая к мучительному и неестественному усилию вроде борьбы за власть, защиты отечества или совершенствования искусства черной магии. А смысл? Вместо такой простой вещи, как желание быть главным, появляется ответственность за судьбу нации, забота о тылах или (извращение, тьфу, тьфу!) правила техники безопасности. Какой — то выверт психики требует от несчастных проявлять характер предельно замысловатым способом, поэтически выражаясь — они слышат голос Судьбы.