Открытая тайна - "Вэй У Вэй" - Страница 24

53. Видя проще

Разумеется, неоспоримо, что феномен (видимость, объект) не может совершать действия сам по себе, как независимая сущность. В Китае это проиллюстрировал Чжуан–цзы в истории о свинье, которая умерла, кормя своим молоком поросят: поросята покинули ее, потому что их матери больше не было. В Европе, даже в те времена, то же понимание выражается словом animus[36], которое «анимирует» (оживляет) феноменальный аспект чувствующих существ, и это создает основу большинства религиозных верований. Но если на Западе «анимус» рассматривался как нечто личное для каждого феноменального объекта, как его сущность, то на востоке «анимус» называли «сердцем», «умом» или «сознанием», и в буддизме и веданте его рассматривали как безличное и универсальное, «ум Будды», «праджня», «атман» и т. д.

Когда безличный «ум» проявляется, объективируя себя как субъект и объект, он отождествляется с каждым чувствующим объектом, и так возникает концепция «я» в человеческих существах, а феноменальный мир, каким мы его знаем и в каком живем, кажется «реальным». Это, между прочим, единственная «реальность» (вещьность), которую мы вообще способны знать, и использовать термин «реальное» (вещь) [37] для того, что таковым не является, для чисто субъективного, — издевательство над языком.

В этом процессе персонализации «ума» и принятия его за «я» мы превращаем его, то есть субъект, в объект, хотя «я» на самом деле никак не может им быть, поскольку в «я» нет ничего объективного, по сути оно — непосредственное выражение субъективности. Такая объективизация чистой субъективности, называние ее «мной» или «умом», и есть то, что представляет собой «несвободу». Именно эта концепция, названная «я» — концепцией, или эго, или личностью, и есть то, что нас связывает, от чего мы все страдаем и от чего ищем «освобождения».

Нам должно быть очевидно, как пытались втолковать нам Будда и сотня других пробужденных мудрецов, что мы есть этот «оживляющий», «анимирующий» ум как таковой, то есть ноумен, а не феноменальный объект, который он наделяет способностью ощущать. Это не означает, однако, что феноменальный объект не существует вообще ни в каком виде, но что его существование лишь кажется, что и определяет термин «феномен». Таким образом, это только видимость в сознании, объективизация, лишенная собственной природы, полностью зависящая от объективирующего ее ума, который и есть ее единственная природа, — как в случае с существом из сновидения. Именно это так терпеливо объяснял нам Будда в «Алмазной сутре» и многие другие после него.

Этот безличный универсальный ум, или сознание, и есть наша истинная природа. Это все, абсолютно все, что мы есть, и он лишен какого бы то ни было «я».

Это довольно легко понять, и все было бы действительно просто, если бы это и была окончательная истина, но это не так по очевидной причине: объективный «ум» может существовать как вещь–в–себе не более, чем «я» или любой другой объект. То, чем он является, однако, полностью лишено каких бы то ни было объективных качеств, и потому его нельзя представить, осмыслить или соотнести с чем–либо, поскольку любой подобный процесс сделает его объектом субъекта, каковым он по определению быть не может. Не может, поскольку этот «ум» — непроявленный источник проявленного, в процессе которого он разделяется на субъект и объект. И прежде этого разделения не может быть никакого субъекта, воспринимающего объект, и никакого объекта, воспринимаемого субъектом. В самом деле, как учили такие мудрецы, как Падмасамбхава, то, что пытается постичь и назвать этот непроявленный источник проявления, и есть этот «целостный ум», то есть «оживляющее» или «праджническое» функционирование, которое само является поиском, так что искомое и есть искатель.

Понять это глубоко — значит пробудиться к тому, что называется «просветлением».

Это разумное представление, таким образом, как и любая доктрина, — просто лишенная действительности концепция, теоретически воображенная структура, символическая диаграмма, придуманная, чтобы помочь нам понять нечто непосредственное, что невозможно превратить в знание. Тем не менее это абсолютное «нечто», которое не является «чем–то», и есть то, чем является вселенная и мы сами.

Психологическая «я-концепция» не существует сама по себе, не является «чем–то» и никак не может быть причиной «несвободы». Никакой несвободы вообще не может быть, это только идея, понятие. Нет никакого освобождения, поскольку нет «вещи», от которой надо освобождаться. Если видеть всю концептуальную структуру как есть, она не выдержит и рухнет, и вместе с ней вся эта чушь о несвободе и просветлении. Это называется Пробуждением, пробуждением к естественному состоянию каждого чувствующего существа. Шри Рамана Махарши учил именно этому, когда говорил, что «просветление» — это лишь избавление от концепции, что ты не «просветленный». Махарши практически цитировал мудреца династии Тан Хуйхая, известного как Великая Жемчужина, когда тот утверждал, что Освобождение — это освобождение от концепции «освобождения». Он также практически цитировал Хуанбо, о котором вряд ли вообще когда–либо слышал, когда они использовали одни и те же полные юмора слова, отвечая на вопрос кого–то о «его» уме — оба в ответ спросили: «А сколько у тебя умов?»

Сколько было умов у тех двух молодых людей? Конечно, ни одного. Не только не два, но и не один. И сами они не были «умом», поскольку не может быть такой вещи, как «ум», чтобы они могли ею быть. Ни у «них», ни у «ума» никогда не могло никакого объективного бытия, поскольку никакого подобного бытия никогда не было и никогда не будет. Все это, как и любое «то», о котором когда–либо думали, — «то», которое есть самое чистое объективное местоимение, — это суть гигантской фантасмагории объективности. Мы тратим свои жизни на ее возведение и затем отчаянно ищем в ней какую–то «истину», которой там и в помине не было. Вся эта обширная конструкция — просто фантазия, сон, как говорил нам Будда (или тот, кто писал от его имени) в «Алмазной сутре», и истина, которую сон изображает, или искажает, чьим отражением или отклонением является, — это сновидящий источник того, что есть все. Этот источник не имеет имени, потому что имя определяет феномен, но никакого феноменального сновидящего нет, есть лишь функционирование, называемое сновидением. Шри Бхагаван называл это «Я-Я»: если это надо как–то назвать, никакая другая номинальная форма не может подойти ближе и быть более ясным указателем, чем этот термин.

Вся объективизация концептуальна, вся концептуальность есть умозаключение, и любое умозаключение лишено истины, как вакуум лишен воздуха. Более того, истины нет, никогда не было и никогда не будет; нет ни «таковости», ни «есть–ности», никакого другого отрицания или утверждения. Есть только абсолютное отсутствие познаваемого, которое есть абсолютное присутствие немыслимого и непознаваемого, которое одновременно ни есть, ни нет. Как говорят умозаключения, это — безмерное сияющее великолепие, неограниченное понятиями времени и пространства, и абсолютно запредельное тусклому отраженному восприятию преходящего и конечного воображения.

54. Совершенная тождественность

Без санскритских или китайских технических терминов

I

«Позитивное» не позитивно без «негативного», и «негативное» не негативно без «позитивного». Поэтому они могут быть лишь половинками единого целого, двумя концептуальными аспектами единого целого, которое как целое нельзя осмыслить, потому что именно оно пытается осмыслять.