99 признаков женщин, с которыми знакомиться не стоит (СИ) - Лебедев Игорь - Страница 97

И хотел бы я знать, как всего этого вы добьётесь, особенно если не читали 3 части. Либо считаете, что вас всё это не касается…

И самое главное, что я приберёг на самый конец списка. Я заранее знаю, что вы со мною не согласитесь. Или начнёте спорить. Или пропустите мимо ушей. И тем не менее…

Лермонтов, устами своего героя заявил, что «женщины должны бы желать, чтобы все мужчины их так же хорошо знали, как я, потому что я люблю их во сто раз больше с тех пор, как их не боюсь и постиг их мелкие слабости». Да, на самом деле Кот стал любить эти мелкие женские слабости, но речь сейчас вовсе не о том. Итак, вот заявление, которое заведомо вам не понравится: мы, мужчины, подсознательно боимся женщин. Внешне это может никак не проявляться, а может, напротив, выражаться в чём угодно — в агрессии, например. Или в послушании… А иногда даже и в желании сиюминутно женщиной обладать. Есть у нас и такая изощрённая форма преодоления этого страха… По крайней мере, сексуальность наша почти всегда с ней связана, почти всегда в себе её несёт. Задумывались ли вы, что сексуальность наша зачастую имеет типично невротический характер?

Женщины часто заявляют, что мужчины боятся жениться из опасения утратить свою свободу. Женские журналы в красках изображают муки молодого мужчины, пришедшего с женою на пляж — мол, вокруг столько красавиц, а он вынужден томиться рядом со своею благоверной. Тут-то и доходит до бедняги, какую великую ценность — свою свободу — навеки он утратил.

Это лишь частично справедливо. Более того: женщины, представляя дело именно таким образом, дополнительно раскрывают свою мелочную суть — именно им свойственно всё время, столь же поверхностно сравнивать. Эта интерпретация с головой выдаёт её авторов. Именно женское мышление идёт на столь примитивном уровне сравнения внешних показателей — типа, «а вот муж подруги столько-то зарабатывает».

В действительности, наш страх перед женщиной имеет глубоко метафизическую природу. Это боязнь всего профанного, всего предельно заземлённого и плоско-материального, что олицетворяется и персонифицируется для нас в женщине. Безусловно, на такой глубине психики мало что осознаётся. Но тем не менее оно есть. Мы, мужчины не до конца утратили своё первородство. В нас всегда пребудет Адам — ещё настоящий, ещё тот — сильный вожак, стоящий на вершине пирамиды творения и обозревающий принадлежащие ему мировые просторы. И в законном браке боимся мы утратить именно эту высоту, а не свободу выбора партнёрши на ночь.

Иногда мне кажется, что и мужские измены, кроме удовлетворения тёмной сексуальности и стремления к пошлой новизне таят где-то в своей глубине неосознаваемое желание вырваться на свободу из этого затхлого мирка обыденных женских ценностей, вынырнуть на вольный воздух, вновь глотнуть этой бесконечной, связанной с мужским духом, свободы. Да, да, чёрт возьми, не все из нас отличаются высокой духовностью. Не все имеют гуманитарное образование; не все занимаются постоянной шлифовкой одних только мозгов. Народ зарабатывает деньги, трудится на производстве, пашет по 8 — 10 часов в день, весь досуг отдаёт семье… Но наш бесконечный дух, нуждающийся в бесконечности — он и в законном браке никуда не делся. Мастерство не пропьёшь… Конечно, измена — это почти всегда тупиковый путь, это суррогат настоящей свободы духа. Это лишь иллюзия обретения кратковременной свободы нашего бесконечного «я». Однако свидетельствует она ещё и об иных, нематериальных и вне-сексуальных наших потребностях. Но ведь не всем же из нас дано это понять!

Грустно лишь то, что всё в мире меняется. И полный возвышенных идеалов 15-летний мальчик со временем превращается в самодовольного увальня, гордящегося своими доходами и победами…

Моногамный брак, принадлежность только одной женщине как бы напоминает мужчине (тому, что у него где-то в глубине), что он вновь один на один с женщиною — в точности, как некогда Адам. Мужчина теперь смутно ощущает, что, как и Адам, призван к чему-то высокому. Но, поскольку он нормальный мужчина — с нормальным образованием, с нормальными ценностями (очень близкими к обыденным), то в этой ситуации он, очень и очень смутно чувствует, что до космического уровня того, творческого Адама, как-то не дотягивает. Моногамный брак как бы возвращает наш дух в реальность иную, эдемскую. Ну типа о ней напоминает. Форма, заданная некогда Адаму и Еве — есть, а вот высокой-высокой личной и духовной зрелости, то есть содержания, отвечающего этой форме, у нас нет. Именно этого «фиаско» и побаивается мужчина, размышляя о браке. Моногамный брак — это ответственность не только перед женою и обществом. Это прежде всего ответственность перед самим собой, и даже перед Богом — за самого себя. Парадоксальным образом, принадлежность женщине не только «заземляет» нас, но и одухотворяет, наставляет на истинный путь.

Множество женщин, которыми мы можем обладать, не сильно привязывают нас к миру. Мы можем идти мимо него, это нам как бы параллельно. С одной-единственной женщиной на нас обрушивается целый шквал проблем — начиная от примитивного «заземления», и кончая неким духовным вызовом. Вот между каких двух «огней» оказывается мужчина. Вот почему мужиков «ломает» перед законным браком:)

Вам доведётся ещё услышать вполне справедливое женское мнение, что не следует отдаваться мужчине в первую, вторую, и даже в третью встречу. Типа, мужчина, «получив своё», тут же исчезнет, так как его чувства «не успеют развиться». Эта интерпретация представляется не вполне корректной.

Начало любого процесса предопределяет дальнейшее его протекание. В действительности, женщине (чаще всего) дано направить развитие отношений в том или ином направлении. Это выглядит в точности так же, как переключение железнодорожных стрелок — поезд может пойти в одну сторону, а может и в совершенно другую. Этот механистический образ в данной ситуации вполне применим.

Крайне заинтересованный в максимальном распространении своего генокода, предоставленный самому себе, нормальный мужчина будет развивать отношения в направлении ему понятном и очевидном. От женщины, и именно от неё, требуется «переключить» его внимание на реалии совершенно другого характера. Так что здесь следует говорить не о «вызревании чувств», но, скорее, о переключении на другую систему ценностей. Мужчина — существо мобильное, обладающее немалой внутренней свободой, и он понимает, что ничего сверхъестественного от него не требуют (здесь везде подразумевается нормальный зрелый мужчина, а не сексуально озабоченный подросток или законченный идиот). И он вполне способен на такое «переключение». Он может и где-то даже хочет «взлететь» — над самим собой, над своею сексуальностью, которой иногда втайне тяготится. Большинство мужчин прекрасно осведомлены о том, что существует и иной пласт бытия, где ценятся чувства, а не одно только тело. Да и вообще, где материальное вторично по отношению к духовному. Скажу более: мужчины знают об этой стороне бытия, поскольку благодаря им она и существует.

Нормальный мужчина и готов был бы променять свою свободу на узы законного брака, но при условии предшествования ему хорошей длительной влюблённости. И здравый смысл, и даже интуиция нашёптывают ему, что сначала нужно ощутить себя самым лучшим, самым незаменимым и самым любимым вот для этой женщины. Мужчина хотел бы испытать настоящие чувства, просто об этом не всегда догадывается. Все друзья, все программы TV, и вообще вся атмосфера в обществе постоянно толдычат ему, что достойно «настоящего мужчины» иметь сразу многих женщин, и что многочисленные победы — это вообще круто. В результате настоящая влюблённость, продолжительные романтические отношения постепенно переходят в область ценностей элитарных.

Вообще-то любая нормальная женщина всё сказанное прекрасно чувствует. И так называемое женское «ломание», которое некоторые критикуют — ни что иное, как более-менее несовершенные попытки создания искусственных препятствий для мужчины в разворачивании общей его активности. Это «ломание» есть действия (пусть и неуклюжие), призванные обратить внимание мужчины на что-то вне-сексуальное, например, на настоящие душевные качества (рассматриваю здесь достойную девушку, а не особу стремящуюся себя «подороже продать»).