Понимание - Богат Евгений Михайлович - Страница 18

«Никто!»

Разве объяснить, что тут не понятные всем во все века страх и трепет родства, а как бы заноза в душе от неожиданного соприкосновения с чьей-то внешне посторонней судьбой. И хочешь вынуть занозу, а не можешь, будто отвечаешь теперь за этих людей, о которых вчера не было ровно ничего известно. Т. Ляховой вынуть не удалось. Вот и написала она мне — не о наследственности — в этом ее успокоили сами Патрушевы, которые консультировались, конечно, с медиками, — о жилье написала, ведь теперь их трое, тесновато… А потом я уже и от Патрушева получил то самое письмо.

Мы часто говорим о суете и ритме сегодняшней жизни, при которых и в гости к людям желанным Некогда пойти, хотя и живешь в одном с ними городе. Но удивительно! — суета суетой — а едут, едут за тридевять земель в житомирское село, чтобы познакомиться с человеком, который чувствует себя одиноким, мечтает об общении «на высоком духовном уровне». В третьем письме Патрушев сообщил, что желающих побывать у него и теперь немало, он даже вынужден был установить «очередность». Едут, едут.

И даже узнав, что он сейчас не один, — с женой, с сыном, все равно собираются в дорогу. А почему едут? Село Ходорков не Гагры, не Олимпийская деревня с горнолыжной базой и само по себе, зимой тем более и поздней осенью, соблазнить не может. Тут иной, высший соблазн — человек.

Человек: его духовная нерастраченность, его борьба за лучшее в себе, в общении с людьми, в которой он долго терпел поражение, а после одержал победу. Едут и для того, чтобы разрушить собственное одиночество (меньшинство), и чтобы помочь, чем можно, и чтобы поговорить о важных вещах с понимающим, — потому что перестрадал немало, — собеседником. Едут по мотивам самым человечным и гуманным, бескорыстным.

Оно ведь, бескорыстие, не в том лишь, чтобы деньги отдать, может быть, последние, кому они сегодня позарез нужны, или безвозмездно поработать не для себя, или выбрать то, что делает весомей душу, а не кошелек, — оно, самая, может быть, дорогая его суть, в сопереживании чужой радости (или горя) как собственной. Из этой сути и все остальное вырастает.

Она — эта суть, в Которой сосредоточены лучшие социальные и этические традиции нашего народа и общества, — источник надежд и нравственных сил.

Расскажу опять об одном из чудаков, не боясь иронии маловеров.

Александру Ивановичу Авдеенко семьдесят девять. Он перенес два инфаркта, почти не выходит из дому. Жена его — Людмила Степановна — на одиннадцать лет моложе, но и ей уже шестьдесят восемь.

Не выходя из дому, Александр Иванович совершает романтические путешествия. Он уплывает на кораблях в неизвестность, испытывая чувства, которые моряки-первооткрыватели переживали во все века: ожидания новизны, любопытства к миру.

На кораблях, которые строит сам…

Он делает маленькие корабли, но пока он работает над их постройкой, они как бы в его восприятии вырастают до натуральных размеров, когда можно подняться на палубу, увидеть даль.

Он строит модели кораблей.

Родился Александр Иванович у Черного моря, в Севастополе, и хотя всю жизнь на суше оставался, но в мыслях уплывал далеко, и вот на старости лет эта детски-юношеская игра воображения разрешилась неожиданной реальностью.

После выхода на пенсию (несколько десятилетий он работал на заводах и в научно-исследовательских институтах лаборантом и научным сотрудником, монтируя мощные радиолампы) Александр Иванович — видно, судьба! — увидел в одном доме альбом «Юный моделист-кораблестроитель». Полистав его, всмотревшись в чертежи, он подумал, что ему, человеку далеко-далеко-далеко не юному, дело это не по силам. Но потом появилось желание — испытать себя. Видимо, детство ожило в нем, Севастополь, Черное море.

Поначалу он выбрал то, что попроще — обыкновенную лодку. Потом отважился: начал строить модель парусного корабля петровских времен. И пошло, пошло.

Может показаться, что дело это, особенно для человека в технике искушенного, несложное: ведь строится модель по чертежам, в которых все тщательно расписано.

Но от чертежа, идеального даже, до тщательного воплощения в натуре — путь долгий, кропотливый, порой и тяжкий, ведь число деталей в модели корабля достигает трех-четырех сотен, и надо создать их собственными руками.

И что это за детали! Величина шлюпок на модели крейсера «Аврора» — от двенадцати до двадцати семи миллиметров; ширина трапов — три миллиметра; ширина ступенек — один миллиметр; шаг между ступенями — 0,8 миллиметра.

Мастерская Александра Ивановича Авдеенко помещается в маленькой кухне: шкаф с инструментами и различными устройствами, маленький стол.

Но я пишу не для того, чтобы рассказать о его терпении, мастерстве или технологических находках (а их немало). Пишу я, чтобы раскрыть смысл жизни этого человека.

До выхода на пенсию, занимая в жизни внешне скромные места: лаборанта, техника, младшего научного сотрудника, он помогал видным советским ученым, в том числе и одному из пионеров отечественной радиотехники М. А. Бонч-Бруевичу, совершать открытия, которые сыграли решающую роль в становлении новых важнейших отраслей народного хозяйства. Он был одним из тех «незаметных мастеров», которым отечественная радиотехника обязана сегодняшней мощью.

Он работал в мастерских и лабораториях с утра до позднего вечера, несколько раз поступал на вечерние отделения машиностроительных институтов и уходил со второго или третьего курса — не потому, что учиться не хотел, а потому, что интересы дела не отпускали его на лекции и семинары.

Ученые, которым он помогал, становились докторами наук, членами-корреспондентами Академии и даже академиками. Он не испытывал ни ревности, ни зависти, он радовался за них, он гордился, что работал с ними, он воспринимал их успехи как личные, собственные.

И никогда не был он безропотным исполнителем. Даже сейчас, строя модели кораблей, как бы воскрешая в себе детство, он бывает нередко не согласен с чертежами, находит его автора и согласовывает с ним изменения.

Но — повторяю — я пишу не для того, чтобы рассказать о его мастерстве и технологических находках, я хочу раскрыть суть бескорыстия. Человек с «золотыми» руками может немало заработать и в старости. Да и на материалы, нужные при постройке моделей, необходимы порой немалые расходы.

Соседи по дому идут к нему постоянно, когда надо что-нибудь починить, начиная от телевизора и кончая… искусственной челюстью. Его маленькое жилище совмещает в себе «кораблестроительную верфь» и «службу быта». Александр Иванович не допускает и мысли, что можно за подобные услуги получить вознаграждение деньгами или в какой-нибудь другой форме. Все попытки подобного рода он отвергает решительно, как отвергал некогда заманчивые возможности высокооплачиваемой, но менее интересной для него работы. Чувствовать себя незаменимым помощником ученых было для него важнее, чем быть высокооплачиваемым мастером. И сейчас — чувствовать себя незаменимым помощником соседей для него важнее, чем быть высокооплачиваемой частной службой быта.

Неприятности, неустроенность, неудобства людей, живущих рядом, он воспринимает как личные, собственные.

Но вернемся к моделированию.

Все чаще работы Александра Ивановича экспонируются на выставках, которые устраивает московский городской комитет ДОСААФ. Дело в том, что новое увлечение повлекло за собой творческие контакты с моделистами и независимо от воли Александра Ивановича появилась у него известность.

Один из организаторов выставок, узнав о моделях Авдеенко, нагрянул к нему домой и забрал несколько кораблей, не оставив ни расписки, ни даже адреса, по которому хозяин может их когда-нибудь отыскать. «Было это, — рассказывает Людмила Степановна, — в мое отсутствие, когда я вернулась домой и узнала, что самые ценные модели унес какой-то неизвестный человек, то набросилась на Сашу: откуда у тебя эта доверчивость? Потом мне самой этот вопрос показался смешным. Эта доверчивость от всей его жизни…»

Но посетитель, унесший модели, был действительно одним из устроителей выставки, через некоторое время он заехал за Александром Ивановичем и Людмилой Ивановной, и вернулись домой супруги Авдеенко с дипломом, из которого явствовало, что его модель на первом московском конкурсе стендовых моделей кораблей и судов заняла второе место.