Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Павлов Виталий Григорьевич - Страница 3

На этом печальном примере мы убедились в важности строгого соблюдения конспирации во всех наших делах, проводимых при содействии других спецслужб из братских социалистических стран.

В то же время между сотрудничавшими спецслужбами имелось соглашение о том, что отступления от указанного положения могли иметь место, но только по инициативному предложению той стороны, которая располагает соответствующей агентурой, то есть носило бы характер волеизъявления одной из сторон, исходя из конкретной ситуации и целесообразности привлечения другой стороны к участию в использовании агентурных возможностей инициатора предложения.

Такие ситуации иногда возникали при решении согласованных разведками или контрразведками проблем. За время моей работы в Польше имел место ряд взаимных раскрытий конкретных разведчиков или агентов в тех случаях, когда обе разведки считали это целесообразным. Чаще всего такая необходимость возникала при проведении совместных оперативных игр с противником, например, при внедрении агентуры во враждебные заграничные эмигрантские структуры. Реже – в случае использования источников информации.

Мне представляются особенно характерными в последнем случае два примера сотрудничества польской и советской разведок в области решения сложных задач по добыче стратегической информации, имевшей жизненно важное значение для безопасности социалистического содружества и в интересах его военно-оборонной промышленности. Речь шла о проникновении в американские научно-исследовательские центры и фирмы, работавшие в области ракетной и авиационной военной техники.

Поскольку оба случая получили в восьмидесятые годы широкую огласку в США, не вижу препятствий ни со стороны нашей, ни польской внешней разведки к тому, чтобы рассказать о тех условиях, в которых происходило наше взаимодействие по этим делам.

Предпосылкой к объединению усилий в работе с агентами явилось зафиксированное в очередном протоколе обоюдное согласие о направлении усилий разведывательных служб на получение стратегической в военно-оборонном отношении информации по тогда главному противнику (ГП), то есть Соединенным Штатам.

Соответственно, в текущей работе представительства КГБ мы тактично активизировали польских коллег, подсказывая где, в каких американских научно-исследовательских и военных объектах следует искать такую информацию. В этом плане наше подразделение научно-технической разведки (НТР) периодически направляло польской разведке перечень американских объектов.

Действуя в указанном направлении, польские разведчики к концу восьмидесятых годов добились больших результатов по двум направлениям, приобретя в США агентов Белла и Харпера.

Дело У. X. Белла

Американец Уильям Холден Белл являлся сотрудником в авиационной корпорации «Хьюз Эйркрафт компани», выполнявшей совершенно секретные оборонные заказы правительства США.

Он имел доступ к современным разработкам в области ракет «воздух-воздух» и «земля-воздух» и радарных систем (Аллен, Пальмер Н. Торговцы изменой. Лондон, 1988).

Польский разведчик Захарский, работавший в торговом представительстве Польши, под соответствующим предлогом познакомился с Беллом, специально поселившись по соседству с ним. В процессе общения с ним разведчик выяснил, что американский специалист по своей работе был связан с разработкой оборонных систем в области авиации и представлял интерес как возможный перспективный кандидат в источники стратегической информации.

Доложив в Центр свои выводы, Захарский получил задание развивать отношения с Беллом, постепенно заинтересовывая его возможностью дополнительного заработка путем предоставления ему консультаций пока в общем плане, не затрагивая служебных секретов.

Захарский сумел привлечь Белла к оказанию ему таких услуг, хорошо оплачивая их. Таким образом он приучил Белла к дополнительным доходам, вызвав у него постоянную потребность в дополнительном заработке в обмен за услуги Захарскому.

Путем постепенного втягивания Белла в сотрудничество, Захарский подвел его к возможности получения более значительных вознаграждений за предоставление служебной информации. Белл пошел на это предложение, предоставив Захарскому перечень материалов, имевшихся в его фирме.

На этом этапе польские коллеги обратились к нам с просьбой оценить перечень материалов Белла, так как из-за их сугубо специфического характера самим им это сделать было затруднительно. Не раскрывая ни источника материалов, ни места его работы, они в предварительном порядке поставили перед нами вопрос, не заинтересована ли наша служба, если обещанные Беллом материалы действительно являются ценными, оплачивать их в довольно крупных размерах.

Когда мы впервые обсуждали эту проблему в 1979 году, я испытывал большие сомнения. Сможет ли наше подразделение НТР (научно-техническая разведка) по одному перечню дать такую оценку, которая позволит согласиться на крупные расходы валютных средств, которые и у нас жестко лимитировались.

В то время я, естественно, ничего не знал ни об обстоятельствах привлечения Белла к сотрудничеству, ни о самом Белле.

Служба НТР попросила польских коллег, не раскрывая источника, дополнительно проинформировать их, назвав более определенно объект нахождения указанных в перечне материалов. Поляки охотно назвали фирму Белла. Она оказалась хорошо известной нашей НТР, и после консультации с экспертами в соответствующих ведомствах наша служба дала согласие на оплату материалов Белла.

Уже на этом этапе я почувствовал, что наших польских коллег очень заинтересовала возможность получения важных разведывательных материалов как для своего министерства национальной обороны, так и, пожалуй, главным образом, как весомый вклад в дело повышения обороноспособности всего социалистического содружества и ОВД. Выполняя таким образом согласованную задачу по добыванию стратегических материалов, польская разведка могла не тратить свои ограниченные валютные ассигнования.

В дальнейшем, по ходу развития работы Захарского с Беллом и повышения ценности его материалов, польская разведка более подробно проинформировала НТР об агенте и его возможностях, стала получать от НТР конкретные задания для агента и перевела связь с ним в Европу.

Белл соглашался сам фотографировать материалы и в непроявленных пленках доставлять их в европейские страны, в том числе иногда он доставлял их сам прямо в Варшаву.

После того как польские коллеги подробно ознакомили нашу службу НТР с характеристикой агента, его личными данными и возможностями по месту работы, никаких трудностей с оценкой доставляемых Беллом материалов и их оплатой больше не возникало, несмотря на то, что суммы, запрашиваемые агентом, были немалые.

За время сотрудничества с польской разведкой Белл передал значительное количество материалов важнейшего характера. Это перспективное дело, к обоюдному сожалению обеих разведок, завершилось провалом в 1981 году.

23 июня 1981 года в самый разгар польского социально-политического кризиса, в нью-йоркской резидентуре польской разведки изменил шифровальщик, через которого в начале вербовки Белла проходили телеграммы в центр от Захарского. Изменник выдал американским спецслужбам агента, и он был арестован контрразведкой – ФБР.

Оказавшись перед угрозой длительного тюремного заключения, Белл пошел на сотрудничество с ФБР и помог в осуществлении провокации против Захарского, который был арестован.

Захарский был осужден к пожизненному тюремному заключению, а Белл только на 8 лет, с учетом его помощи американской контрразведке в изобличении Захарского.

Польскому разведчику пришлось отсидеть в американской тюрьме почти пять лет. Наша внешняя разведка вместе с польской службой сразу же приняли меры к его вызволению, и эти усилия привели к его обмену вместе с еще несколькими арестованными в США за шпионаж представителями разведок бывших социалистических стран на 25 лиц из числа западников, задержанных в Восточной Европе.