Психиатрия. Руководство для врачей - Цыганков Борис Дмитриевич - Страница 46

К. Ясперс (1913) понимает под бредом умозаключения, не соответствующие действительности, со стойкой убежденностью в их правильности, при этом не поддающиеся коррекции. Г. Груле (1943) определил бред как «установление связи между явлениями без основания, не поддающееся исправлению». В. Гризингер (1881) специально подчеркивал, что бредовые идеи противостоят свидетельству чувств и рассудку, результатам проверки и доказательствам. По общепринятому определению, бред — это совокупность идей, суждений, вытекающих из ложной посылки, не соответствующих действительности и не исчезающих при разубеждении или разъяснении их нелепости.

Ж. П. Фальре-отец (1855) впервые описал последовательные стадии (этапы) формирования бреда. На первом этапе (инкубация бреда) отмечаются настороженность больных, некоторая напряженность, недоверчивость. Второй этап — систематизация бреда. Начинает преобладать необычайная интеллектуальная активность больных в разработке бредовой идеи, в поисках «доказательств» бредовой системы, что сопровождается тщательным «анализом» и «бредовым толкованием» происходящего. Завершающий третий этап бреда — период стереотипии, здесь бред находит свою формулу, останавливается в своем развитии; это — клише, оно не подлежит уже никаким изменениям.

По мнению Я. Анфимова (1913), слово «бред» происходит от глагола «бреду», что означает «иду неуверенно». Если это мнение правильно, как полагает В. Осипов, то очевидно, что характер неуверенности походки, неясно выраженной цели у бредущего или бродящего человека, нередко блуждающего или даже заблудившегося, направляемого иногда случайными и обманчивыми влияниями, принятием термина «бред» остроумно перенесен на характеристику душевной деятельности в условиях ее патологического состояния. Такое этимологическое толкование сравнимо с расшифровкой термина «delirium» (от лат. lira — прямая полоса, засеваемая хлебом, и приставки «de» — отрицание, т. е. отклонение от прямого пути).

Бред — устойчивая патология мышления с изменением поведения, при которой обнаруживается совокупность идей, суждений, заключений, не соответствующих действительности, полностью овладевающих сознанием больных и не корригирующихся при разубеждении.

В Германии, следуя А. Целлеру, считали незыблемо установленным фактом, что любой бред возникает вторично, после предшествующей мании или меланхолии. Но это мнение было поколеблено, когда Л. Снелль (1865) убедительно показал, что существуют совершенно самостоятельные бредовые идеи. Такой бред Л. Снелль отнес к первично возникающим расстройствам интеллектуальной деятельности и назвал его первичным бредом. С этим согласился в дальнейшем В. Гризингер, который для таких бредовых расстройств предложил термин «примордиальный делирий».

Таким образом, по способу возникновения бред стали подразделять на первичный (интерпретативный, паранойяльный) и вторичный, возникающий на фоне измененного аффекта (меланхолии или мании), или чувственный бред.

Чувственный (образный) бред — вторичный бред, фабула которого тесно связана с наличием депрессивного (маниакального) аффекта и образными представлениями, явлениями растерянности, тревоги и страха.

Кроме того, как вторичный стали выделять бред, связанный с галлюцинациями (галлюцинаторный бред, бред объяснения, С. Wernike, 1900), а также бред, возникающий при наличии особых ощущений (катестезический бред, по В. А. Гиляровскому, 1938).

Французские психиатры Е. Dupre и В. Logre (1914) как особый вариант бреда описали бред воображения. Авторы полагали, что механизм воображения можно считать столь же действенным для бредообразования, как и интерпретации (интерпретационный, интерпретативный бред, по P. Sereux, J. Capgras, 1909).

Содержание бреда, тематика бредовых идей может быть самой разнообразной, но чаще всего в клинике встречается бред преследования, или персекуторный бред, который впервые описал Е. Ласег (1852), затем Ж. Фальре-отец (1855), Л. Снелль (1865). Для бреда преследования характерна убежденность больного в том, что у него есть враг или враги, стремящиеся причинить ему вред.

Бред значения, или бред особого значения, тесно связан с бредом отношения, эти два вида бреда с трудом разграничиваются, так как в бреде значения почти всегда имеется момент патологического отношения к себе. Как бы на границе между ними стоит как связующее звено так называемый бред намека Й. Берце (1926). Как клинический пример E. H. Каменева (1957) приводит следующие наблюдения.

В первом наблюдении имеет место чистый бред отношения; факты, которые отмечает больной, не содержат особого значения, но отмечаются им, так как имеют отношение к нему, и отношение это не случайное — они «подстроены» специально для него. Четыре следующих наблюдения относятся к типичному «бреду намека» — жесты, факты, предметы не случайны, а преднамеренны, они имеют особое значение, которое относится к больному, намекают на его неполноценность, пороки, грозящие наказанием. Наконец, в последних случаях у больных имеет место бред значения.

Совершенно очевидно, что «бред намека» не содержит в себе чего-нибудь своеобразного, что позволило бы его выделить в качестве самостоятельной формы, он имеет те же признаки — отнесение к себе и восприятие за обычным видимым значением иного, особого значения жестов, действий, предметов и пр. Эти индифферентные в реальности, обыденные явления воспринимаются больными как имеющие отношение к ним, кажутся фактами, содержащими особое значение (вернее — назначение), связанное с настоящими или прошлыми переживаниями больных, которые они конкретизируют. Все это с учетом тенденции «отнесения к себе» в выраженном бреде значения, постоянное сосуществование этого бреда в одном симптомокомплексе с простым бредом отношения и нерезкость переходов между ними свидетельствуют о том, что бред значения является лишь усложненной формой бреда отношения, он появляется, как правило, на более поздних этапах развития бреда.