Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 79

Будда не заключен в тюрьму, Иисус не заключен в тюрьму, но Иисус – не христианин. Вы думаете, Иисус был христианином? Он никогда не слышал даже этого слова! Вы думаете, Будда был буддистом? Обусловленными стали совсем другие люди.

Открытие Павлова имеет огромную ценность в том, что касается обычных, неосознанных людей. И это открытие было сделано благодаря наблюдениям за собаками! У Павлова были сотни собак, он постоянно экспериментировал с ними. Но между собакой и неосознанным человеком различие невелико, поэтому все то, что он узнал о собаках, верно и в отношении людей. Павлов – бихевиорист[27]. Он утверждает, что у человека нет души, есть только поведение, и поведение может быть обусловлено. Вы можете сделать из человека джайна, вы можете сделать из того же самого человека христианина. Все, что требуется, – это немного переобуславливания. Но нет и вопроса об отказе от обусловленности. Вы должны принять другую обусловленность, вы должны заменить свою прежнюю обусловленность. Вы верите в Будду, вы начинаете верить в Иисуса, но вы остаетесь верующим.

Один из учеников Павлова тоже пытался экспериментировать с собакой, точно так же, как это делал его учитель. Учитель доказал логически, что поведение может быть обусловлено. Вы можете сделать человека нравственным или безнравственным; это лишь вопрос наказания и поощрения. Если вы поощряете какое-то поведение, оно укореняется, потому что никто не хочет страдать. Если вы наказываете человека за какое-то поведение, оно искореняется.

На самом деле, не только в России, но и по всему миру мы делаем то же самое. Что вы делаете с преступниками? Наказываете их пребыванием в тюрьмах. Это бихевиоризм! Вы пытаетесь наказать их за что-то, чтобы потом они не делали этого снова; но результат оказывается совершенно другим. Когда вы заставляете преступника жить в тюрьме в течение двенадцати лет, он привыкает к такой жизни, он, по сути, начинает наслаждаться ею. Вместо того чтобы считать тюрьму наказанием, он начинает переобуславливаться, иначе он не сможет прожить там двенадцать лет. Отсюда рецидивы.

Если человек несколько лет пробыл в тюрьме, он обречен возвращаться в тюрьму снова и снова, потому что жизнь за пределами тюрьмы кажется ему теперь не такой уж привлекательной. Во внешнем мире существуют тысячи забот: вы должны искать работу, вы должны найти какое-то занятие, вы должны зарабатывать себе на хлеб с маслом. А человек, который прожил в тюрьме десять или двенадцать лет, полностью освободился от забот, связанных с занятостью, работой, поиском жилья, зарабатыванием денег. Он живет в свое удовольствие, он не платит за квартиру, у него все есть. Он вовремя получает свой обед, свой ужин, свой завтрак, свой чай. Жизнь в тюрьме не очень комфортна, но, в некотором смысле, беззаботна. Там нет никакой опасности, там абсолютно безопасно. И он привыкает к этой безопасности.

Павлов постоянно проводил эксперименты. Он давал собаке еду и включал звонок. Собака ела свою еду, и в это время звенел звонок. Через пятнадцать дней он просто включал звонок, и собака реагировала так, как будто звонок – это что-то, подобное пище. У собаки начинала течь слюна, высовывался язык. Обычно, если звенит звонок, ни одна собака не ведет себя подобным образом. Какое ей дело до звонка? Но если вы в течение пятнадцати дней даете ей еду и постоянно включаете звонок, то эти события становятся связанными.

Итак, ученик Павлова проводил свой собственный эксперимент. Он взял у своего друга собаку и попытался научить ее одному трюку. Он хотел, чтобы собака лаяла, стоя на задних лапах, – только тогда она получала бы еду. Чтобы научить ее этому, он держал миску с едой в руке, и собаке приходилось вставать на задние лапы; а чтобы научить ее тому, что она должна лаять, этот человек лаял. Через две недели он перестал лаять и стал ждать, что собака залает сама, но она не лаяла. В конце концов, он так устал ждать, что отдал ей еду. Но собака не стала ее есть, она не прикоснулась к еде – пока человек не залаял! Ее обусловил лай человека! В течение пятнадцати дней вы лаете и даете еду, а потом вы вдруг перестаете лаять. Собака отказывается от еды. Этот человек должен был лаять! Вот что произошло – возникла новая обусловленность.

Послушай меня: берегись! Ты можешь приобрести новую обусловленность – что ты просветленный.

Лишь несколько дней назад я рассказывал о Сомендре. Вчера я получил от него письмо. Он пишет: «Да, Ошо, со мной случилось то, что теперь я сам могу быть мастером. Нет необходимости иметь мастера – хотя я и не знаю, что такое просветление, – поэтому я снял малу[28]. Но однажды, после восьми или десяти дней работы в группе, во мне поднялась такая сильная энергия, что я хотел встать, но снова и снова падал. Происходило что-то странное, и неожиданно я услышал чей-то голос, сказавший: „Надень снова малу“».

Он, должно быть, испугался: что происходит? Он, должно быть, испугался. Он не пишет о страхе, который возник, когда он не мог встать. Он занимался какой-то энергетической работой с людьми в группе и упал на пол, лежал на полу, пытался подняться и не мог встать; тогда он позвал своего помощника. Он слышал этот голос трижды. Это не что иное, как его собственное подсознание, потому что я ему ничего не говорил. Он думает, что он слышал мой голос: «Верни малу на место! Надень ее снова!» Это говорил его страх, он, должно быть, испугался того, что происходило. Это выходило из-под его контроля: он не мог контролировать даже свою собственную энергию. И он попросил помощника: «Найди мою малу – она где-то в сумке». Малу принесли, и тогда он успокоился, и энергия пришла в порядок.

Но что-то из того опыта все-таки оставило в нем след, хотя сейчас он снова носит малу и говорит людям: «Я саньясин». Он говорит обо мне, забыв о том, что сам был мастером. Но он заканчивает письмо словами, в которых остался след того опыта: «С огромной благодарностью я прикасаюсь к твоей руке». Не к стопам – «к твоей руке». Это остаточное явление! Так что когда-нибудь он снова попадет в беду. Тогда он напишет: «Я прикасаюсь к твоим стопам, Ошо, я слышал голос».

Он говорит, что ничего не знает о просветлении. Но как ты можешь быть мастером, если ты ничего не знаешь о просветлении? И эти игры эго неизбежно происходят со многими людьми.

Так что берегись – ты можешь стать обусловленным. Я здесь для того, чтобы освободить тебя от обусловленности, а не переобусловить, – запомни это. Моя работа состоит только в том, чтобы освободить тебя от обусловленности, а затем я оставлю тебя в покое. Но моя работа – это моя работа; то, как ты ее примешь, зависит от тебя.

Сумасшедший шепчет своему товарищу:

– Я собираюсь сбежать!

– Как? – спрашивает товарищ.

– Через замочную скважину! – отвечает тот с энтузиазмом.

Через несколько минут он возвращается в палату с разбитым лбом.

– Что случилось? – спрашивает товарищ.

– А! – мрачно отвечает сумасшедший. – Они оставили ключ в замке!

С тобой ничего еще не случилось. Когда я говорю, что ты просветленный, это мое видение тебя, а не твое понимание. В тот день, когда это станет твоим пониманием, ты не будешь спрашивать: «Что такое осознанность?» – потому что без осознанности это вообще не может случиться.

Поэтому забудь о своей абсолютной свободе, о необусловленной свободе, о том, что ты стал полностью свободным, что ты являешься самим собой каждую секунду, без каких бы то ни было компромиссов. Все это просто вздор!

Третий вопрос:

Ошо,

Многие из твоих шуток мне не понятны. Что делать?

Ты, должно быть, слишком усердно стараешься их понять. Ты, должно быть, слишком серьезна. Когда я говорю, что очень серьезно отношусь к своим шуткам, я шучу! Тебе вообще не следует меня слушать! Будь настороже, будь бдительна. Я не тот человек, на которого всегда можно положиться. Нет необходимости стремиться понять шутку – она сама дойдет до тебя! А ты просто расслабься – просто расслабься! Ты пытаешься найти в ней некое значение, некий скрытый смысл, нечто эзотерическое. Это просто шутка!