Ласточкино гнездо - Севела Эфраим - Страница 17

Саня. Прости меня, Лида. Не хотел я тебя обидеть.

Лидия. Я не в обиде. Я тебе завидую, дурак.

45. Экстерьер.

Лондонский аэропорт Хитроу.

(День)

Голос диктора. Совершил посадку самолет «Аэрофлота», прибывший из Москвы.

46. Экстерьер.

Оксфордстрит в Лондоне.

(День)

Как всегда, затоплена публикой главная торговая улица английской столицы — Оксфордстрит. Мимо ярких витрин самых знаменитых в мире магазинов течет бесконечная толпа, в которой мелькают лица и одежды со всех концов планеты. Африканские негры, индусы и пакистанцы, китайцы и японцы. И, конечно же, аборигены— англичане, слегка поувядшие в нынешнем столетии после распада Британской империи, над которой никогда не заходило солнце.

В этой толпе тесной стайкой, боясь потеряться, пробиваются советские кинематографисты. Среди них — Лида, Безруков, лысый оператор и угрюмый тип с казенной физиономией — руководитель группы. Советские артисты поражены роскошью витрин и не в состоянии скрыть восторга, замирают чуть ли не перед каждой. Руководитель группы, решив, что с этим пора кончать, поднял руку, призывая свои подопечных к вниманию.

Руководитель группы. Делу время — потехе час. Поглазели — хватит. Куда идет советский человек перво-наперво, прибыв в Лондон?

Оператор. На кладбище.

Все рассмеялись.

Руководитель группы. Смеяться нечего, Арон Моисеевич прав. Да, да. На кладбище, товарищи. Хайгейтское кладбище. Поклониться могиле вождя мирового пролетариата.

47. Экстерьер.

Хайгейтское кладбище.

(День)

С высокого пьедестала угрюмо взирает на советских артистов мраморная голова Карла Маркса.

Артисты изобразили на своих лицах подобающее постное выражение. Руководитель группы положил подножию букет цветов. В заднем ряду перешептываются лысый оператор с молоденькой актрисой.

Оператор. Ничего не покупайте сразу. Ни в коем случае. Здесь бывают дешевые распродажи. За гроши оденетесь. Я вас повезу. Доверьтесь моему опыту. Я уже второй раз в Лондоне, моя милая. И второй раз на этом кладбище.

47а. Интерьер.

Гостиная в советском посольстве в Лондоне.

(День)

Работник посольства проводит традиционный инструктаж с прибывшими из Москвы кинематографистами. Рядом с посольским работником важно восседает руководитель группы.

Работник посольства. Вы не дети и понимаете, что здесь, за границей, мы — не дома, за нами следят в сотни глаз, и по тому, как мы себя ведем, во многом зависит не только наша репутация, но и престиж всей нашей страны. Пусть вас не обольщает блеск и мишура их образа жизни. Шикарные витрины магазинов, роскошные автомобили — «Роллс-Ройсы», «Ягуары» — это все ширма, прикрывающая глубокие язвы капитализма. С первого взгляда этого, конечно, не разглядишь, но мы, по долгу службы пребывающие здесь не один день, разбираемся в этом маскараде отлично. Нас, советских людей, на мякине не проведешь. И как бы хотелось, чтоб и вы с первого же шага по чужой земле выработали правильную точку зрения.

Кстати, насчет первого шага. В Лондоне немало наших врагов — открытых и скрытых. Будут попытки спровоцировать вас, возможен шантаж. В целях компрометации нашей с вами страны, строящей коммунизм, они не погнушаются никакими средствами. Будьте всегда начеку. Как на передовой линии огня. В одиночку никуда не ходить. Только парами. А лучше — всей группой. Без нашего согласия никаких приглашений не принимать. Гордо несите честь советского человека. Все ясно? Вопросы есть?

Руководитель группы. Вопросы есть?

Лысый оператор поднимает руку.

Руководитель группы. Пожалуйста, Арон Моисеич.

Оператор. У меня даже не вопрос — я здесь не впервые. А вернее — замечание. К сведению новичков. Как насчет стриптиза… и других подобного рода зрелищ в Сохо? У нас дома таких вещей нет, а соблазн взглянуть, несомненно, велик… Позволительно ли это?

Руководитель группы. Ни в коем случае! Категорически! Да, наконец, товарищи, мы тут все свои…

Что, мы голой жопы не видали? Эко диво!

Аудитория согласно хихикает. Работник посольства одобрительно кивает.

Руководитель группы. Не секрет, что иностранной валюты каждому выдано в обрез. Стоит ли на такую пакость тратить драгоценные фунты? Уж не лучше ли сохранить денежки для сувениров и подарков своим родным? А теперь хочу спросить Арона Моисеича. Что ж это вы, уважаемый, именно на этом вопросе сконцентрировали ваше внимание? Ух, и шалун!

Оператор. Только в уме. Смею вас уверить. Мой возраст этому порукой.

48. Интерьер.

Киностудия в Лондоне.

(Вечер)

Прием в честь русских кинематографистов лондонские хозяева дали в павильоне своей студии. С огромной высоты мощные юпитеры заливают ярким светом нарядную толпу, парами и маленькими группами растекшуюся среди неубранных декораций: фрагментов стен старинного замка, разрезанного пополам интерьера современной квартиры, борта парусного судна, с торчащим из бойницы коротким дулом средневековой пушки. На фоне огромного холста с намалеванным сельским пейзажем под звуки волынок отплясывают зажигательный танец мужчины и женщины в шотландских клетчатых юбках. Официанты разносят на подносах напитки.

Безруков, завидев вошедших Роджера Дэвиса с женой, извинился перед своим собеседником, пожилым английским актером, и устремился к ним, улыбаясь так радушно и приветливо, словно и в самом деле чертовски соскучился по ним. Галантно поцеловал Джейн руку, а она дружески поцеловала его в щеку. Дэвис был более сдержан: особой радости от встречи с Безруковым не проявил.

Безруков. Господи, наконец-то, объявились! Разве можно так огорчать старых друзей? Мы уже неделю в Лондоне, где вы пропадали?

Джейн. Роджер уже больше не связан с вашим проектом. Нас даже не было в списке приглашенных. Мы лишь по старой памяти заглянули сюда.

Безруков. Безобразие! Человек вложил столько труда и, я бы сказал, души в подготовку нашего совместного фильма, и нате — забыли пригласить. Бездушные чиновники имеются и у нас, и у вас, и хоть в этом у нас есть какое-то сходство.

Музыка играет вальс. Кружатся пары. Дэвис и Лидия стоят чуть в стороне, с бокалами в руках. Мимо них проносятся в танце Безруков в Джейн.

Дэвис. Я опасался, что тебя сюда не пустят.

Лидия. А я-то как дрожала. Но ничего, обошлось. Фильм-то надо завершить. На полпути актрису поменять — слишком дорогая затея. А у тебя?

Дэвис. Все в порядке. Здесь, дома, я для них недосягаем. Да и интерес ко мне потерян.

Лидия. Джейн что-нибудь знает?

Дэвис. Зачем ее беспокоить? Слава богу, удалось ее оградить от переживаний. Что у тебя дома?

Лидия. Развод.

Джейн с Безруковым снова проносятся мимо них.

Безруков. Скучаете по Москве?

Джейн. Конечно. Так внезапно пришлось уехать. Со многими знакомыми даже не удалось попрощаться.

Безруков. Что ж так вдруг? Случилось что-нибудь?

Джейн (смеется). А вам все нужно знать? Я это могу квалифицировать как попытку вмешательства в наши британские дела.

Безруков. Я был очень огорчен вашим отъездом. Стали друзьями. И — исчезли. Не мог же я остаться равнодушным. Вдруг случилась беда?

Джейн. Никакой беды. Дела нашего министерства иностранных дел. Роджер ожидает нового назначения.

Безруков. Надеюсь, без понижения в должности?

Джейн. О, нет! Совсем наоборот. Безруков. Тогда поздравляю. Все, что ни делается, — к лучшему. Недурно бы собраться нам и отметить. Как в старые времена в Москве.