Когда-то, давным-давно (с иллюстрациями) - Милн Алан Александр - Страница 19

— Ну, я… — он нервно хихикнул, — я подозреваю, что я из тех зверей, — он снова хихикнул, — которые впадают в зимнюю спячку. Будет очень неловко, — его задняя лапа снова стала выписывать круги, — если мне придется выкопать норку в земле как раз в тот момент, когда заговор созреет.

— О, это было бы ужасно, — в отчаянии сказала Гиацинта.

Они оба молчали некоторое время, представляя себе всевозможные осложнения. Хвост Удо случайно оказался у Гиацинты на коленях, и она рассеянно теребила его в руках.

Принцесса первая прервала молчание:

— Как бы то ни было, сейчас еще только июль.

— Да, да, — ответил Удо. — Возможно, я буду свободен приблизительно до ноября. До того времени надо бы все разузнать… О-о! — он вдруг подскочил в сильном волнении. — Я только что подумал… Мне ведь придется запасаться орехами и тому подобными вещами.

— На самом деле…

— Пожалуй, придется начать уже довольно скоро. Знаете, у меня ведь нет практики. Лезть на деревья за орехами, — продолжал он сонно, — какой удел для…

— О, пожалуйста, не надо, — взмолилась Гиацинта. — Кажется, это делают только белки.

— Да, пожалуй. Значит, если бы я был белкой, мне… Вы не могли бы вернуть на минуту мой хвост?

— О, простите, пожалуйста. — Гиацинта пришла в ужас, осознав, какую вольность допустила.

— Что вы, что вы, ничего страшного…

Он взял хвост в переднюю лапу.

— Сейчас посмотрим. Наблюдайте за мной.

Сидя на задних лапах, он загнул хвост над головой и, отпустив его, стал быстро-быстро грызть сэндвич, зажатый в передних.

Прекрасный сюжет для художника…

Но неподходящая модель. Хвост со стуком упал на землю.

— Ну вот. Все понятно. Я не белка!

— Ах, я так рада, — сказала Гиацинта, полностью убежденная этой демонстрацией.

— Ну тогда все в порядке. Можно разрабатывать план действий. Прежде всего, не следует… — он вдруг замолчал, и Гиацинта увидела, что он разглядывает свой хвост.

— Да?

Он поднял хвост и положил его перед собой. На середине хвоста был большой узел.

— Что же мне надо было запомнить? — он задумчиво потер лоб.

Бедная Гиацинта!

— О, милый принц Удо! Мне так жаль. Боюсь, что это сделала я — задумавшись.

Удо, как галантный кавалер, сразу же подхватил.

— Узел верности, — начал он с грациозным покло…

Нет, он вовремя остановился. Ох уж эти уши! С ними невозможно проявить обычную вежливость.

— Ах, Удо! — порывисто воскликнула Гиацинта. — Если бы только я могла вернуть вам ваш истинный облик!

— Да, хорошо бы, — ответил Удо, снова становясь практичным. — Но как это сделать? Еще один сэндвич, — сказал он извиняющимся тоном. — Они так идут к ушам.

— Я пригрожу графине. Скажу, что, если она не заставит волшебника расколдовать вас, я посажу ее в тюрьму.

Удо не слушал. Он погрузился в собственные мысли.

— Банановые оладьи и сэндвичи с кресс-салатом, — бормотал он. — Думаю, другого такого зверя не сыщешь…

— Конечно, — продолжала принцесса, тоже наполовину сама себе, — часть народа может принять ее сторону — те, которых она подкупила. Если она…

— Хорошо, хорошо, — остановил ее Удо. — Оставьте графиню мне. В ваших сэндвичах есть что-то, от чего я способен на все, — что-то вдохновляющее. Я чувствую себя новым… кем бы я ни был!

Не кажется ли вам, что Удо слишком уж разошелся и что он мог бы вести себя поскромнее?

— Вообще-то, — размышляла Гиацинта вслух, — я могла бы написать отцу и попросить прислать кого-нибудь из мужчин, но очень не хочется этого делать. Не хочу, чтобы он думал, что я не справилась.

— Удивительно, какие вещи иногда приходят в голову, — говорил, тем временем, Удо. — Возможно, я все-таки кролик. Интересно, как я буду выглядеть за проволочной сеткой? — Он откусил еще кусок и продолжал:

— Интересно, что я сделаю, если увижу хорька. Надеюсь, у вас нет ручного хорька, принцесса?

— Простите, принц, не расслышала. Я думала о другом. Что вы сказали?

— Ничего, ничего. Просто разные мысли…

Удо протянул руку к тарелке и обнаружил, что она пуста. Он сел поудобнее и, казалось, слегка задремал, как вдруг его внимание привлек узел на хвосте. Он принялся его лениво развязывать, сонно бормоча:

— Хорошо бы, я мог жалить хвостом… но, кажется мой не из таких. Вот было бы на хвосте жало…

Он начал тщательно ощупывать кончик хвоста.

— Интересно, есть ли у меня вообще жало? — он закрыл глаза. — Я бы с удовольствием ужалил графиню… Прямо в шею, всю шею бы изжалил, всю.. — И принц Удо погрузился в сон.

Недостойное поведение! Роджер Кривоног пытается оправдать принца, ссылаясь на палящий зной и действие одного-двух сэндвичей с кресс-салатом на пустой… на человека, который несколько дней ничего не ел. Как подействовали на Удо сэндвичи с кресс-салатом, мы и сами только что видели. Но Роджер забывает упомянуть о том, что сэндвичей-то было двадцать один или двадцать два. Что там ни говори, не стоит отрицать — поведение принца оставляло желать лучшего.

Если бы я там оказался, то немедленно написал бы его отцу.

Гиацинта взирала на эту картину с довольно противоречивыми чувствами. Конечно, ей было его очень жалко.

«Бедняга, — думала она, — туго ему пришлось». Но согласитесь, сочувствие постепенно становится все менее искренним, когда слишком долго смотришь на помесь льва, кролика и тонкорунного барашка, особенно если часть, принадлежащая кролику, тихонько похрапывает, приоткрыв рот.

И потом, что ей с ним делать? Получается, что теперь у нее на руках двое — графиня и он. Бельвейн только выиграла от присутствия принца: она вполне может использовать его в своих целях: Ваше высочество будет делать то-то и то-то, или его высочество навсегда останется кроликом. И куда денешься?

Ладно, об этом она подумает завтра. Сейчас и так достаточно сложностей, и первая из них — это то, как с ним вообще обращаться. Годится ли ему теперь Голубая комната? Гиацинта вдруг осознала, что хозяйке, принимающей у себя такую коллекцию животных, как принц Удо, придется проявить чудеса тактичности. Может, он сам скажет, что ему нужно, когда проснется. Пусть пока поспит.

Она еще раз взглянула на принца, невольно улыбнулась и быстро спустилась по лестнице во дворец.

Глава 13

«Цвета» рифмуется с «рассвета»

Удо проснулся в довольно бодром настроении и решил немедленно начать проводить твердую политику в отношении графини. Найти Бельвейн оказалось несложно: дворец был битком набит прислугой, занятой неотложными делами, позволяющими хоть мельком взглянуть на гостя, после чего все разбегались по углам, прикрывая ладонью рот и с трясущимися плечами. Одна из служанок, лучше владевшая собой, чем остальные, проводила рассерженного принца в сад графини.

Графиня Бельвейн гуляла по мощеным дорожкам между клумбами лаванды. Заметив Удо, она остановилась, опершись локтями на солнечные часы и насмешливо его разглядывая. На часах было выгравировано: «Если тучи застят небосвод, ни одна минута не пройдет» — изречение, придуманное графиней однажды в дождливый полдень.

— А-а, вот мы где! — начал Удо довольно противным тоном.

— Да, вот мы где, — очень приветливо отозвалась графиня. — И нас здесь довольно много, не так ли?

И вдруг начала хохотать как безумная.

— Ой, я сейчас умру! О, принц Удо, я от вас в восторге! Можете считать меня вашей жертвой…

Легко сердиться на человека, который над вами смеется, но трудно произвести на него впечатление, к которому стремишься, особенно когда… но нет нужды снова описывать обличие Удо.

— Не вижу тут ничего смешного, — проговорил он угрюмо. — Для интеллигентного человека внешность — не главное.

— Но она может быть очень смешной, разве нет? Я хотела, чтобы с вами случилось что-нибудь позабавнее, но никак не думала…

— Ага! — торжествующе сказал Удо. — Вот оно!