100 великих богов - Баландин Рудольф Константинович - Страница 83

Из данного фрагмента следует, что Один и его люди (боги) не были местными, а пришли в Северные земли, по-видимому, с юго-востока (косвенные указания на это имеются в Эдде). Превращения Одина заставляют вспомнить камлания шаманов, связанные с приемом наркотического зелья, переходом в измененное состояние сознания. Этот же транс испытывают во время сражений воины Одина, которые тоже вполне могли использовать приготовленный им наркотический препарат или опьяняющий напиток.

Один мог менять свое обличье. Тогда тело его лежало, как будто он спал или умер, а в это время он был птицей или зверем, рыбой или змеей и в одно мгновенье переносился в далекие страны по своим делам или делам других людей…» Подобные субъективные ощущения и фантазии вполне возможны. Но он, оказывается, способен повелевать стихиями:

«Он мог также словом потушить огонь, или утишить море, или повернуть ветер в любую сторону, если хотел; и у него был корабль,…на котором он переплывал через большие моря и который можно было свернуть, как платок. Он брал с собой голову Мимира, и она рассказывала ему многие вести из других миров, а иногда он вызывал мертвецов из-под земли или сидел над повешенными. Поэтому его называли владыкой мертвецов или владыкой повешенных».

Судя по этому, Один вершил суд над людьми и подобно земному владыке приговаривал к смертной казни.

Одину служили два вещих ворона – Хугин («Думающий») и Мунин («Помнящий»). На рассвете он посылает их облететь весь мир, и к завтраку они возвращаются. От них он узнает все, что творится на свете. Иными словами, Один способен мыслить и обладает хорошей памятью.

Владел он также колдовством, благодаря которому мог узнавать судьбы людей, предвидеть будущее, причинять людям болезни, несчастья или смерть, отнимать у одних ум и силу, передавая другим. «Одину было известно о всех кладах, спрятанных в земле, и он знал заклинания, от которых открывались земля, скалы, камни и курганы, и он словом отнимал силу у тех, кто там жил, входил и брал, что хотел».

И все-таки Один прежде всего бог войны и воинской доблести, который дарует победу или поражение и которому подчинены валькирии, витающие над полем сражения и возносящие павших отважных воинов в небесный дворец пиров и развлечений. Он же начал первую в мире войну, метнув свое волшебное копье в сторону ванов.

Один из странных магических обрядов Одина – принесение в жертву себе самого себя. Он говорит:

Знаю, висел я в ветвях на ветру девять долгих ночей, пронзенный копьем, посвященный Одину, в жертву себе же… Никто не питал, никто не поил меня, взирал я на землю, поднял я руны, стеная, их поднял – и с дерева рухнул… Девять песен узнал я… Благодаря этой добровольной жертве, его посетило вдохновение. Он стал одержим на этот раз не экстазом битвы, а поэтическим вдохновением.

При всех своих замечательных качествах Один вовсе не является благородным рыцарем. Он может быть хитрым и коварным, способен зло насмехаться над могучим и простодушным Тором. Соревнуясь в мудрости с умнейшим великаном Вафтрудниром (ставка – жизнь проигравшего), Один побеждает не столько благодаря обширным знаниям – в этом они равны, – сколько из-за хитрости: предлагает повторить то, что он прошептал на ухо погибшему сыну Бальдру.

Однако Один не всемогущ. В последнем сражении богов Рагнарёк ему суждено погибнуть в пасти гигантского волка Фенрира, которого, в свою очередь, убивает сын Одина Видар. Тем самым еще раз подчеркивается бренное, человеческое в образе смертного бога.

«В „Деяниях датчан“ Самсона Грамматика (начало XIII в.), – пишет Е. М. Мелетинский, – Один и другие боги предстают древнейшими королями. От Водана ведут свой род англосаксонские короли. Датский королевский род… ведет свое происхождение от Скьёльда – сына Одина… Один стоит у начала легендарного королевского рода Вёльсунгов, к которому принадлежит и Сигурд – знаменитый герой общегерманского эпоса». Впрочем, Сигурд (Зигфрид) подчас называет себя безродным, не знающим ни отца, ни матери, выступая сам как первый культурный герой.

То что Один воплощает в себе черты князя, предводителя дружины, царя и одновременно жреца – это бесспорно. Но из этого еще не следует, будто в нем присутствуют черты какого-то исторического лица. Миф – это особый мир, связи котороп»| с исторической реальностью не так просты и прямолинейны.

ТОР (ДОНАР)

Имя этого бога переводится как «громовник». По этой причине средневековые авторы часто отождествляли его с Юпитером – верховным небесным божеством, повелевающим молниями и громами. Сравнивали Тора и с Геркулесом, совершающим многочисленные подвиги. Однако трудно усомниться в том, что этот древнегерманский бог самобытен и не имеет прямых аналогов с персонажами римской или греческой мифологии.

Тор принадлежит к асам и считается сыном Одина. Его называют богом грозы, грома, бури и плодородия. Но это – явное упрощение. Можно согласиться с мнением Ж. Дюмезиля: «Этот бог дает полям плодородие только как счастливое следствие своих поединков с некоторыми великанами. Кроме того, он совершает еще много подвигов – в постоянной борьбе богов со своими соперниками, не имеющей никакого отношения ни к дождю, ни к грозе. Тор – это прежде всего сильный и одинокий воин (Тацит называет его Геркулесом), он почти всегда в походе на врага, но достаточно произнести его имя, чтобы он возник там, где нуждаются в его защите».

Главное оружие Тора, его атрибут – громадный молот, которым он разит врагов.

Некоторые подвиги Тора действительно заставляют вспомнить Геркулеса. В Старшей Эдде («Песнь о Хюмире») рассказано, как Тор, придя к ётуну Хюмиру за волшебным котлом, съел целиком двух быков перед сном. Утром он отправился в лес, чтобы добыть приманку для лова на обед морских чудовищ. Ему повстречался черный бык, и Тор оторвал ему голову. На что Хюмир не без юмора заметил:

Еще хуже, когда ты на промысел ходишь, Чем когда за едою ты в доме сидишь.

Впрочем, сам ётун тоже сумел отличиться: на оба крючка своей удочки он поймал сразу двух китов. Однако Тора привлекала несравненно более значительная добыча: чудовищный морской змей Ёрмунганд, опоясывающий обитаемую землю (Мидгард).

Клюнул змей на бычью голову, и Тор, приподняв его из воды, принялся колотить молотом по голове исполина. И тотчас: Заревели чудовища, горы отгрянули, Вся земля всколебалась и дрогнула, древняя…

Тогда ётун рассек леску, и змей упал в море. Сразиться Тору с Ёрмунгандом суждено в последней битве богов, когда Тор убьет чудовище, но и сам умрет от нанесенных им ядовитых ран.

У Тора есть жена Сив – богиня с золотыми волосами. Их сын – Моди («Смелый»). Есть у Тора и другой сын, рожденный великаншей Ярнсаксой – Магни («Сильный»). В свою очередь, у Сив есть сын, отцом которого Тор не является.

На пиру богов, когда злокозненный Локи обличает каждого из них в недостойных поступках, Сив поднесла Локи меду в хрустальном сосуде за то, что ее одну он не опорочил. На это Локи, испив кубок, ответил:

Я тебя не бранил, оттого что скромна ты И всегда ты чуждалась мужей; Но один мне известен, с которым когда-то Долг нарушила брачный и ты.

Под грохот гор на пир явился Тор и, грозно подняв свой молот, пригрозил убить Локи, если тот не замолчит. (Есть версия, что любовником Сив был именно Локи, так что гнев Тора вдвойне оправдан.) Однако есть силы, которым вынуждены подчиняться даже боги – это предначертания судьбы. О них знает хитроумный Локи и, возможно, не догадывается простодушный Тор. На угрозу Тора Локи отвечает ехидно:

Настанет твой час и отступишь пред Волком ты, Что Властителя битв истребит.

Действительно, в последней битве богов перед чудовищным волком, проглотившим Одина, отступит даже отважный Тор. Но вместо того, чтобы согласиться с Локи, обиженный Громовник вновь стал потрясать молотом и сказал, что прибьет обидчика, а тело его забросит далеко на восток, где никто его не отыщет. А тот ответил:

Напрасно ты стал вспоминать о востоке: Не к чести себе отличился ты там! Сидел Громовник чуть живой в рукавице – Сам с перепугу не помнил, кто он.