100 великих богов - Баландин Рудольф Константинович - Страница 14

Образ Исиды и в этом, и в других мифах тоже частенько напоминает обычную женщину. Так, в одном случае она плачет и горько сетует на то, что она более одинока и несчастна, чем все люди в Египте, сравнивая себя со стариком, который отказывается смотреть на прекрасных женщин и посещать их дома. Сказано это в связи с тем, что хозяйка одного из домов отказалась приютить Исиду, за что сын хозяйки был ужален скорпионом. Исида спасла его, творя заклинания: «Оживи, дитя, умри, яд! Пока Солнце живо, яд мертв».

В другом мифе Исида впадает в отчаяние при виде сына Гора, который находился на пороге смерти (тогда она скрывалась с ним от Сета). У младенца на губах была пена, тело окоченело, сердце остановилось. Исида закричала от ужаса, и к ней сбежались жите– ли тростниковых топей (дело происходило в болотистой дельте Нила). Оказалось, что дитя был ужален скорпионом.

Исида воззвала к небесам, обратив свой голос к ладье Миллионов Лет, на которой плыл по небесам Ра. Солнце остановилось. С него спустился бог мудрости и магии Тот, который оживил Гора. Таким образом, в наиболее ранних версиях Исида еще не обладала ни магическими способностями, ни, тем более, властью над богом богов. Правда, по ее просьбе остановилась небесная ладья. Но это можно считать поэтическим образом (примерно таким, как «свет солнца померк в моих глазах», «казалось, что время остановилось»).

Как мы уже говорили, популярность магии в египетском обществе сопровождалась широким распространением культа Исиды. Почти на всех магических предметах – амулетах – ставилось ее имя. Даже на особенно чтимых амулетах, изображающих скарабея и связанных с представлениями о движении Солнца, источника жизни, в нижней части вырезался образ Исиды или ставился соответствующий иероглиф.

Амулет «Пряжка» (Исиды), который изготавливался из сердолика, красной яшмы или других материалов красного цвета или покрытых позолотой, пристегивался к шее умершего, чтобы обеспечить ему воскрешение и благополучие в мире ином. Произносимое при этом заклинание (приведенное в Книге Мертвых) гласило: «Кровь Исиды, сила Исиды и „слова власти“ Исиды своим могуществом защитят это великое и божественное существо и охранят его от того, кто захочет совершить с ним то, что рождено ненавистью».

Подобных амулетов, предназначенных для разных целей, было более двух десятков. Почти все они должны были сопровождать умершего. Например, амулет «Коршун» (золотая птица с раскинутыми крыльями, держащая в когтях символ жизни – крестообразный, с кольцом вверху) призывал силу Исиды на защиту умершему и клался ему на шею в день погребения. Соответствующий текст: «Приближается Исида и парит над городом, и ищет тайное убежище Гора, когда он выходит из тростниковых топей, и она исцеляет его раненое плечо. Его взяли в ладью Вечности, и верховная власть над миром была дана ему. Он достойно воевал, и деяния его останутся в памяти, страх и благоговение будет внушать имя его. Его мать, могущественная госпожа, охраняет его, ему отдала она свою силу». По-видимому, так провожали в последний путь погибшего в битве или умершего от ран. Здесь упоминаются эпизоды воспитания Гора Исидой и ее помощи сыну во время битвы с Сетом.

Возникает вопрос: почему египтяне так щедро одаривали магическими предметами умерших? Не лучше ли было с таким же рвением позаботиться о благосостоянии и безопасности живых? Например, амулет «Папирусный скипетр», изготавливаемый из камней светло-зеленого или голубого цвета, должен был привлечь силы Исиды для возвращения умершему молодости (пожалуй, он предназначался для пожилых). Не разумнее ли было воспользоваться этой магической силой для омоложения живого человека?

Судя по всему, неглупые египтяне и, тем более, хитроумные жрецы и жрицы отдавали себе отчет в том, что магическая сила амулетов слишком часто не оправдывает ожидания живых: никого не удавалось омолодить, предохранить от болезней или несчастий, оградить от смерти. И хотя магические манипуляции совершались не только во имя умерших, но и живых, а талисманы и амулеты были в ходу, для нормального человека оставалась в силе мудрая заповедь: на Бога надейся, да сам не плошай!

СЕТ

Едва ли не во всех религиях мира светлому и доброму началу противостоит темное и злое. В египетской мифологии такая роль отводится Сету (Сетху, Сутеху). Правда, существуют еще космические мрачные силы, например змей Апоп. Но они могут отождествляться со стихиями, тогда как Сет наделен человеческими отрицательными качествами, в частности, коварством, жестокостью, завистливостью, и предстает чаще всего в человеческом обличье.

Хотя и в этом случае не обошлось без серьезных противоречий и логических несуразностей и Сету порой придавались положительные черты, чаще всего он выступал как олицетворение злого начала, убийца Осириса, вредоносный бог пустыни, враждебных «чужих стран».

По своей родословной Сет принадлежал к высшей касте богов: он был третьим ребенком (после Осириса и Исиды) у Геба и Нут. Четвертый ребенок – Не-фтида – по некоторым мифам, была его женой. По праву своего рождения Сет мог претендовать на царскую власть, но только после смерти старшего брата. Жажда власти подвигла Сета на преступление – убийство Осириса. По одной из версий, жена Сета изменила ему с Осирисом и родила Анубиса (бога бальзамирования и покровителя умерших). В таком случае можно предполагать и мотив ревности Сета к Осирису.

Для такого предположения есть основания. В одной из наиболее замечательных легенд Древнего Египта – «О двух братьях» действие разворачивается и на земле, среди людей, и в мире богов. Главные герои имеют имена богов: Анупу (Анубис) и Бата – пастух, в последствии принимающий облик быка (хотя поначалу его уподобляют быку по силе и выносливости). Коварная жена Анупу после неудачной попытки соблазнить Бату клевещет на него, и старший брат в порыве ревности едва не убивает младшего брата…

Эту историю мы привели еще и потому, что на ее примере хорошо видно, как видоизменяются мифы и легенды, какими непростыми связями они могут переплетаться между собой. Тем более что существуют «типовые», так называемые бродячие сюжеты, переходящие из века в век, из страны в страну. Один из них и связан с той борьбой за трон, которая образует центральное ядро истории Сета и Осириса.

Ничего не подозревавшего Осириса Сет поймал в западню (заманил в расписной ящик). Юного сына Исиды Гора Сет попытался отравить, обернувшись змеей. Однако ребенок вырос и бросил вызов убийце отца, занимавшего египетский трон не по праву. В яростной схватке Сет сумел вырвать у Гора Око.

Тут опять требуются отступление и пояснение. В данном случае Око написано с заглавной буквы, потому что оно не просто глаз природный, но и волшебный, божественный. Нередко Оком Ра называли Солнце (а вторым Оком – Луну). Однако мистическое значение Ока Гора помогает понять амулет с таким названием. Его носили живые (но клали и мертвецам). Таким образом человек приобретал благосклонность небес и прежде всего божественного Солнца, дарующего силу, бодрость, здоровье, безопасность.

По мнению Р. Антеса, Око было тождественно змею Урею, изображение которого прикреплялось к лицевой части короны царя или на лбу к головному платку. Этот символ царской власти был магическим талисманом, охраняющим фараона и обеспечивающим спокойствие и порядок в подвластных ему землях. В таком случае тот период, во время которого Оком Гора завладел Сет, следует толковать как время хаоса и смуты в стране («смутное время»). С другой стороны, возвышение Сета можно интерпретировать и как аллегорию победоносного вторжения чужеземцев со стороны пустынь, обрамлявших плодородную долину Нила.

Однако в любом случае не приходится полностью полагаться на рациональное, предельно логичное объяснение мифологических событий. Они могли подразумевать не только земные, но и небесные явления. В некоторых случаях Оком Гора называлась Луна, а ее исчезновение с небосклона означало, что это Око похищено Сетом… А впрочем, слишком часто отдельные мифы о тех или иных богах (героях) не связаны между собой единством сюжета и действующих лиц, их помыслов и характеров. Это – не фрагменты некоего грандиозного произведения, а отдельные повествования, в которых проявляется авторская индивидуальность и отражаются – порой в причудливой поэтической или фантастической форме – текущие события тех далеких веков. Нередко исследователь, по правилам научного анализа, вводит порядок, стройность и законченность в разрозненные мифы, которые в совокупности не обладают такими качествами.