Везунчик. Дилогия (СИ) - Бубела Олег Николаевич - Страница 19

От дикой свиньи мне удалось удрать. Все-таки боров весом с полтонны был не особо резвым, а мчался я быстро — откуда только силы взялись? После этой встречи я старался уделять внимание не только наблюдению за кустами, но и попадавшимися по пути валунами, которые, как показала жизнь, могли оказаться замаскировавшимися хищниками. Ведь тот хряк наверняка был плотоядным. С такими-то клыками! Но больше неожиданных встреч за ночь не произошло.

Я иногда слышал вдалеке заунывный волчий вой, а также грозное рычание, наверняка принадлежавшее тому, кто занимал вершину здешней пищевой цепочки. Один раз ветер принес даже истеричный визг, свидетельствовавший о том, что его обладателю сегодня «посчастливилось» оказаться в роли добычи. Когда же темнота начала отступать, я почувствовал некоторое облегчение. Разумеется, никакой безопасности наступление утра мне не гарантировало, но все же предрассветные сумерки подарили надежду.

И как обычно, едва я позволил себе расслабиться, как голод с жаждой напомнили о себе. Утолить их пока было нечем. Никаких родников по пути не попадалось, а мелкая живность на глаза не показывалась. Шагая по густой траве, я припоминал недочитанную книгу. В ней путешествие героя было весьма комфортным и больше походило на легкую прогулку. Сами посудите — как только ему приспичивало сделать привал, тут же находился ручей с «кристально чистой водой», стоило только задуматься об охоте, как дичь моментально выскакивала под выстрел самовзводного чудо-арбалета. Ничего не скажешь, удобно! А вот мне такой роскоши никто организовывать отчего-то не собирался, поэтому приходилось терпеть пересохшее горло и старательно отгонять мысли о еде.

Когда солнце показало свой краешек, прочертив на земле длинные тени, я приметил кусты с ягодами, но не стал останавливаться. Потому что понимал — никакие ягоды голод не утолят, так как калорий в них содержится даже меньше, чем придется потратить на их собирание. Ну и потом, они вполне могут оказаться ядовитыми, а у меня не было никакого желания проводить все необходимые тесты, которые рекомендовала техника выживания. К примеру, выдавливать сок на кожу и ждать, не покраснеет ли она, пробовать одну ягоду и шесть часов прислушиваться к себе — не наблюдается ли ухудшение самочувствия? Ну, и все прочее. Поэтому я проигнорировал кусты, увешанные ярко-оранжевыми шариками, и понадеялся, что обнаружу что-нибудь более питательное, прежде чем сдохну от истощения.

Утро в этом мире было прекрасным. Я наверняка полюбовался бы им, не будь у меня такой кошмарной ночи. Природа сбрасывала с себя остатки дремоты, просыпались животные, птицы, насекомые. Я подмечал каких-то небольших грызунов, которые успевали скрыться в норах прежде, чем я успевал к ним подкрасться на расстояние уверенного броска кинжала, змей, на которых старался не наступать, кузнечиков, выпрыгивающих прямо из-под ног, и массу иных существ. Сейчас было ясно, что данная местность просто кишит жизнью.

Это создавало дополнительные проблемы. Я чувствовал, что ко мне начинает подкрадываться усталость. Это означало, что через несколько часов нужно будет искать место, где можно отдохнуть и немного поспать, и которое должно быть достаточно защищенным, чтобы сонного меня не смогли обнаружить хищники. Пока ничего подходящего на глаза не попадалось, поэтому я продолжал свой путь, ощущая, как гудят натруженные ноги. Интересно, сколько я уже отмахал? Километров семьдесят, или это я себе льщу?

Когда солнце поднялось довольно высоко, а я начал подумывать о том, не попробовать ли мне укрыться в густой лесной чаще, когда таковая попадется в следующий раз, впереди показалась речка. Обрадовавшись, я поспешил к ней, опасаясь, как бы она не являлась бредом от сильного обезвоживания. Как выяснилось, это был не мираж, да и не речка как таковая, а большой ручей шириной метра три. Но все равно это была вода. Вода!

Не задумываясь о паразитах, кишечной палочке и прочих сюрпризах, которые могли водиться в этом ручье, я встал на колени и принялся утолять жажду. Вода была прохладной, чистой и невероятно вкусной. Хотя в данный момент мне и та дрянь, что текла в последние годы из городского водопровода, показалась бы напитком богов. Выхлебав литра полтора, я с трудом заставил себя остановиться и принялся умываться, затем сбросил сапоги с портянками и опустил конечности в ручей, испытывая при этом почти оргазмическое наслаждение.

Посидев так несколько минут, я решил искупаться и попытаться отмыть запах общественного туалета, преследовавший меня уже четвертые сутки. Скинув одежду, я вошел в ручей и принялся плескаться, не забывая поглядывать по сторонам. Мало ли кто захочет появиться на водопое! Но опасность пришла не с суши. Зачерпывая воду в очередной раз, я заметил большую черную змею, стремительно приближавшуюся ко мне. Вылетев из воды, как ошпаренный, я схватил ритуальный кинжал и уставился на тварь, которая только чудом не успела меня цапнуть. Эта гадина выползла на сушу и как-то странно, совсем не по-змеиному — извиваясь, — а словно червяк, сокращая сегменты тела, поползла ко мне. На земле змеюка оказалась не такой резвой, поэтому я подскочил к ней и одним движением отрубил гадине голову, в который раз оценив остроту клинка.

С полминуты странное создание дергалось в конвульсиях, а затем замерло. Понаблюдав за его кончиной, я вспомнил, что змеи тоже съедобны. Ведь железы, вырабатывающие яд, расположены в голове, поэтому даже гадюк без этой части тела можно смело употреблять в пищу, не опасаясь преждевременно отбросить копыта. Мой желудок с готовностью поддержал эту идею громким бульком, поэтому я взял змеиное тело и принялся его рассматривать, готовясь срезать чешую и съесть в сыром виде. Однако кое-что показалось мне странноватым, поэтому я поднял отрезанную голову и разочарованно вздохнул.

Тварь оказалась не змеей, а гипертрофированной пиявкой. Пять пар глаз вокруг пасти с мелкими острыми зубами не оставляли никаких сомнений. Теперь мысль о том, чтобы полакомиться данным деликатесом, уже не казалась мне такой привлекательной. Да, я как-то слышал, что французские монархи некогда закусывали жареными налопавшимися кровью пиявками, но становиться последователем этих древних гурманов меня что-то не тянуло. Тем более после обнюхивания дохлой твари. Она воняла гнилью и болотной тиной, и этот запах окончательно лишил меня аппетита.

Швырнув пиявку в воду, я продолжил купание. Теперь я внимательно следил за ручьем, опасаясь появления товарок обезглавленной мерзости. Ведь эти кровопийцы замечательно ориентируются по слуху и великолепно чувствуют тепло, поэтому если кто-нибудь из них окажется поблизости — непременно попытается подкрепиться. А я даже боюсь представить, сколько крови способна всосать пиявка таких размеров.

Но все было спокойно. Дно оказалось каменистым, ила там было немного, а чистая вода позволяла рассмотреть все детали. Именно поэтому я сумел заметить, как к останкам расчлененной пиявки подплыла небольшая, размером чуть больше ладони, рыбешка и стала с жадностью отрывать куски от ее тела. Желудок снова булькнул, и я решил порыбачить. Так как кинжал бросать было глупо, а сооружать острогу — долго, я попробовал незаметно подкрасться к рыбешке и схватить ее голыми руками. Понятное дело, это было сложно, но на рыбалке с отцом подобное я проделывал не раз. Главное, только не спешить и не спугнуть добычу.

Пока я медленно подбирался к рыбке, к ней подплыли две похожие и тоже принялись лакомиться пиявкой. Остановившись совсем рядом с ними, я начал наклоняться, готовясь к рывку. В принципе, можно было и не беспокоиться. Рыбешки были настолько увлечены трапезой, что ничего вокруг не замечали. Именно поэтому я попробовал схватить сразу двух. Слегка присев и застыв в весьма комичной позе, я протянул руки, а потом стремительным рывком вонзил их в воду и схватил чешуйчатые тела.

«Есть! Теперь будет, чем перекусить!» — пронеслась в голове радостная мысль.

Выбравшись на берег, я швырнул добычу в траву, нашел свой кинжал и принялся разделывать первую рыбину. Отделив нежное филе от костей, я промыл его в воде и попробовал на вкус. Разумеется, я понимал, что мясо может оказаться ядовитым, как у японских рыб семейства иглобрюхих, иначе именуемых фугу, но голод затмил все возражения рассудка. Справедливости ради можно отметить, довольно вялые возражения. А прожевав пару кусочков, я признал, что все было не так уж плохо. И хотя на Земле суши мне есть не доводилось, в данный момент сырая несоленая рыба не внушала мне отвращения и тошноты не вызывала, поэтому я быстро умял первую порцию и принялся за вторую. Ее мне тоже показалось мало, и я вернулся за добавкой.