Запретные удовольствия - Серова Марина Сергеевна - Страница 34

Я прильнула к смотровым линзам и восхищенно ахнула — увеличение и четкость были потрясающие, кроме того, все, неразличимое в свете обычного бинокля или подзорной трубы из-за ночной темени, здесь проступало в зеленых тонах: этот бинокль был одновременно прибором ночного видения. Я внимательно рассмотрела весь теплоход, отметив несколько горящих окон, зашторенных изнутри, — на третьей палубе, наверняка там, где находились апартаменты Батырова. Скорее всего там и скрывались от народа люди, решающие, кто будет хранителем народных денег.

На носу были заметны вооруженные мужчины, несколько человек; то же самое — на корме. Они не прятались, потому что с неслужебных помещений парохода их вообще не было видно.

— Итого человек двенадцать, максимум пятнадцать, — подвела итог я.

— Где все остальные?

— Если я правильно сообразил, — ответил Сергей, — все остальные скопились в апартаментах губернатора, может, придумали для экипажа сказку о том, что он прихворнул, или еще что-нибудь в этом духе. Сидят, ждут погрузочный катер. Или бот какой-нибудь… Кстати, обязательно есть еще кто-то в радиорубке, иначе у них весь план полететь может: вдруг действительно вызовут ремонтников?

— Так что делать будем, специалист по стратегии?

— Я думаю, — он почесал лоб и поправил челку, — мы должны прежде всего занять радиорубку, причем не считаясь с потерями. То есть убивать их как сволочей. Ни о каких «языках», заложниках и не думать!

— Согласен, — кивнул Дима, перезаряжаясь, кивнул как-то бездушно и холодно. Я уняла дрожь и тоже кивнула.

— Чтобы подойти к борту незаметно, многого не надо. Но вот чтобы взобраться на борт!..

— Я могу по якорю, — сразу же прокомментировал Дима, — у меня черный костюм никуда не делся. Забраться-то заберусь, а дальше что?

— В принципе можно попробовать еще с отмели где нос, там и расстояние маленькое, скинешь какую-нибудь веревку, мы и залезем… Таня, ты умеешь лазить по веревке?

— Если не хотите лишнего шума, дайте мне на пистолет глушитель! — потребовала я, кивнув в ответ.

— Я тебе лучше третий пистолет дам, — серьезно ответил Дима, — хотя жаль, собирался стрелять с двух рук… Ты только не жалей их, ты просто не знаешь, какие они сволочи.

— Тебе-то откуда знать?! — в сердцах воскликнула я.

— Раз они на это дело пошли, значит, готовы уничтожить невинных людей, которые случайно станут свидетелями захвата. Тебе это ни о чем не говорит? — сухо ответил он.

— Ты не обижайся, Таня, обижаться сейчас не время и не место, — неожиданно добавил Сергей. — Женщина ты классная, настоящий профессионал, но все же — женщина. А женщине всегда тяжелее убивать, чем мужику, потому что так и должно быть. Каждая женщина — мать, даже если еще не рожала.

— Ладно, я все поняла. Стрелять буду наравне с вами. Только помни: если ты погибнешь, весь наш план провалится.

— Ну вот еще, — усмехнулся Дима. — Не каркай. Я ради таких денег, которыми меня за это дело могут наградить, не то что не погибну, а просто-напросто медаль получу, за ловкость. Обещаю: без единой царапины.

— Ну, смотри.

— Значит, так, — продолжил Сергей, — радиорубка обычно располагается впереди, у носа, причем где-то на первой или на второй палубе, где на этом корабле — точно сказать не могу, плана не имею. В нее ведут две двери — изнутри и снаружи, причем наружная открывается только из рубки. Антенны там не стоят, они выводятся куда-то наверх. Там есть одно довольно большое окно. Через него скорее всего и придется стрелять. Все поняли?

— Все, — ответила я. — Сейчас погребем к отмели, там отмерим глубину. Если можно встать, значит, отвлекать охранников на носу будем нашей моторкой.

— Как это?

— Как только ты полезешь вверх по якорю, мы пустим ее вперед, параллельно борту, метрах в шести, чтобы было хорошо видно. Можно снять заглушку с мотора, но тогда будет всеобщая тревога. Нет, лучше не снимать.

— А что это даст?

— А то, что хотя бы некоторые из тех, кто охраняет нос, снимутся и побегут предупреждать тех, кто охраняет корму, о такой напасти. Тут-то тебе, Дима, придется снять всех, кто остался, и кинуть нам причальный канат или еще что-нибудь в этом роде.

— Не надо приколов с лодкой, — уверенно покачал головой киллер, — вообще не надо никакого шума. Я залезу туда и просто перебью всех пятерых. Или шестерых, если их шестеро.

— Как ты их шестерых один перестреляешь?! — скептически возразил Сергей, поглядывая в бинокль.

— Проще некуда — они выстрелов даже не услышат: если мы здесь слушаем дискотечные песни, как будто из-за стенки, то у них там все еще громче!

Хватит базарить. Хватит ждать! Я начинаю волноваться!

— С Богом! — Я перекрестила человека, который убивал и отправлялся убивать снова. Было очень тошно.

Мы подплыли совсем близко, прикрываясь островом, и успели оказаться в густой тени «Максима Горького» прежде, чем нас кто-либо заметил. Борт возвышался метров на восемь в высоту, когда мы бросили лодочный якорь в непосредственной близости с корабельным.

Молча, без единого слова пожали друг другу руки, и Дима отправился наверх, изредка тихо позвякивая звеньями цепи.

Он полз медленно, я вспотела, краем уха слыша кричащую песню Валерия Леонова, стараясь вычленить из дискотечного шума толпы подозрительные, непривычные уху звуки.

Все было спокойно.

Киллер замер, подождал, все еще вися на якорной цепи у самого края дыры, в которой исчезали ее звенья, затем буквально перелился гибким движением через край дыры и исчез.

Даже мы не слышали выстрелов, однако через шесть с половиной минут, каждая секунда которых отстучала свое в моем сердце, сверху величественно упал потертый швартовый канат толщиной в три моих руки.

Первой лезла я.

Дима подал мне руку, втащил на борт.. Я присела, наблюдая за обстановкой. Пятеро убитых лежали в общей куче вместе с канатами и чем-то еще.

Через полминуты за моей спиной возник Сергей. Все их оружие полетело в воду.

Трое дерзких пришельцев, трое незваных гостей, ищущих приключений на свою голову, вторглись в чуждое пространство корабля.

До радиорубки мы добрались стремительно и беспрепятственно: дискотека подвывала и гремела, сменяя Известнякова на Мармеладзе. Никто не встретился на нашем пути.